В огромный круглый зев в самом центре купола, с которым и близко не могли конкурировать самые большие по диаметру стадионы, летел нескончаемый поток мелких, как песчинки, самолетов. Самые большие из них, те, что Аврора не могла принять в свой главный ангар, она захватывала на управление и сажала по спирали на глубину воронки. Я помнил, что там когда-то начинали строить самостоятельный город с пятидесятиэтажными домами и двухуровневой дорогой.
Когда я приблизился на своем вертолете в зону действия радаров, программа Авроры деликатно поинтересовалась, хочу ли я передать ей контроль в управлении. Автоматику я никогда не любил, но сейчас, пока еще на Базе творилась полная неразбериха, я доверился автопилоту и полностью отключился от машины.
Можно было выдохнуть. Я посмотрел на свою семью и заметил, как оба вертят головами по сторонам, насыщаясь впечатлениями. А действительно, было чем.
Вертолет было решено посадить в главный Зал. Сперва мы долго и неторопливо летели над непрозрачным куполом. Все потому, что трафик был крайне плотным. Но когда мы подлетели к краю купола и на пару секунд зависли над громадным зевом, даже я не удержался и с любопытством посмотрел в боковое стекло вниз. Высота меня не пугала, но глубочайший Зал, напичканный вертолетными площадками, шлюзами, ведущими к самолетам, лестницами, лифтами и морем других дорожек для людей заставил мурашки побежать по моей спине. Красиво, демоны вас раздери! Просто красиво!
Автопилот мягко начал опускать наш вертолет, минуя сотню этажей с ангарами. Сотню! Нет, это явно лучше назвать ульем для нашей техники. Круглое, полое внутри, с нескончаемыми ячейками, в каждой из которых ждет своего часа самолет нового поколения — ЭЛИС. Это сказка. Пусть меня ущипнут.
А в центре этого круглого зала, как игла, торчала навороченная многосекционная диспетчерская, увенчанная на крыше громадным радаром в форме тарелки. Я не был уверен в своих предположениях, но зарекся спросить у операторов, умеет ли эта штука накрывать Аврору силовым полем. Я не удивлюсь, если умеет.
Вертолет незаметно коснулся площадки и сообщил нам, что мы прибыли. Я вежливо ответил искусственному интеллекту «спасибо». Заслужил. Потом открыл дверь кабины и бодро спрыгнул вниз. Глаза сами невольно поднялись вверх, и я восторженно окинул взглядом всю эту сферическую громадину изнутри. Нас высадили даже не на первом уровне, а где-то на двадцатом, и зрелище было потрясающее. Нет, я явно не перестану удивляться!
Я открыл дверь вертолета и помог своей семье спуститься на площадку. И только закрывая машину, я случайно обратил внимание на свои ладони. Кожа вдоль линий сети так и осталась розовой, но начинала покрываться мелкими волдырями как от ожогов. Плохо. Пришлось достать перчатки и снова надеть их.
— Джейк! — окликнул меня бойкий мужской голос, чье ироничное звучание я, казалось, уже забыл лет как пятнадцать назад. — Эй! Я тут!
По лестнице к нам на площадку стремительно взбиралось лохматое нечто, бесцеремонно распихивая обслуживающий персонал. Годы-годы! Что вы делаете с нами! Не подай ты голос, курчавое безобразия, я бы может и не узнал тебя.
— Стив, скотина! — вырвалось у меня на одном дыхании, а затем меня скрутили в крепкие, чуть ли не медвежьи объятья.
— Ууу! Отожрался! — охлопывая меня по плечам, скривился старый сослуживец.
— На себя посмотри! — хохотал я.
В ответ он загоготал, ткнул в меня пальцем и подмигнул.
— Опаньки! Знакомые все лица! Здрассте! — кивнул Стив в сторону моей супруги, а потом мигом сменил тему. — Ты не представляешь, какой тут фулл-хаус собрался! Шум-гам. Народ только тебя и ждет. Не, я им, конечно, предложил забить на тебя в баню, но все такие преданные оказались, что аж стыдно стало. Кстати да, надо будет дать Клайву подзатыльник.
— За что? — все еще глупо улыбаясь от радости, спросил я.
— Он мне проспорил и не поверил, что ты по-прежнему выше него по росту, — съехидничал Стив.
— О боги! — я закрыл глаза и хлопнул себя ладонью по лицу.
— Да! Именно такой жест он тоже изобразил.
Я снова расхохотался, а потом предложил идти. Нужно было как можно быстрее присоединиться к остальным и уже начать какие-то действия.
Во время всего нашего пути на «мостик» Стив трещал, не умолкая. В основном подкалывал меня и в сотый раз напоминал, что я не изменился. А я слушал его и умилялся, вспоминая былые времена. Ностальгия охватила меня, и почти весь путь как-то прошел мимо незамеченным.
По дороге меня отловили мои помощники и отрапортовали, что Луна Гранта успешно передислоцировалась на Аврору и все заняли свои места. Я принял информацию, а в ответ передал одному из них свою семью на попечение. Больше на мостике им делать было нечего.
Мы со Стивом поднялись на очередной широкий балкон, устланный металлическими плитами и огороженный строгими железными бортиками. Дальше балкон вел к широкому шлюзу, который, в свою очередь, нырял в неизведанные еще просторы административной части. Но сейчас командиры Баз ждали меня именно на этом балконе. Одиннадцать из них, если быть точнее. Все, кто был со мной в сговоре, все, кто поверил и успел добраться, а также те, кто просто выжил. Нерадостные новости сообщали, что Тихий океан и Индонезия полностью разбиты.
Я предстал перед ними при полном параде. Рубашку и китель я застегнул еще по пути. Меня встретили холодные и строгие взгляды, по которым я с ужасом не мог ничего понять. Я почувствовал себя перед ними, словно перед Сенатом. Беззащитный, просвечиваемый насквозь мрачными взглядами.
Но вот Виктор, замученный, суровый воин с глазами ворона, чуть склонил голову набок. Оценивающе окинул меня взглядом. А потом заявил один за всех:
— Ждем ваших дальнейший указаний, Генерал.
* * *
«Райнер… Сволочь. Мерзавец. Конченый урод…. Как он посмел оставить нас здесь, шпион хренов. Ненавижу. Выйду из Колонии, найду его и поквитаюсь… Чтоб запомнил, каково это — оставлять товарищей на волю судьбы и этих тощих серых куриц».
Остановить Дэниела в его ярости было практически невозможно. Как только пехотинец бесследно ушел и снова оставил их в первой камере для допроса, Пилота будто прорвало. Окажись в комнате неприкрученная к полу мебель — она полетела бы в стену. А так Дэниел лишь попытался сломать дверь, через которую ушел Райнер. Но вскоре за троицей пришла конвоир и сопроводила товарищей отбывать остаток наказания в карцере.
Весь следующий день из Дэниела нельзя было выудить и слова. С его уст срывались проклятья и ругань, относящиеся как к пехотинцу, так и к обстановке вокруг. Как ни в чем не бывало, наутро их снова погнали в поле. Под палящее солнце, с одной лишь фляжкой воды на троих, без перерыва на еду и перекур. Хотя, что здесь действительно было запрещено — это сигареты. И поэтому Дэниел убивался еще и от никотинового голодания. Возможно, его гнев на Райнера не был бы так велик, имейся у Пилота хотя бы сигарета в день. Но сейчас даже Грэйс не могла вернуть Дэниелу хорошее настроение. Более того, они с Майрисом были почти уверены, что если бы не угроза снова оказаться в карцере, их товарищ с радостью убил бы кого-нибудь из хвостатых чужих.
