В домах вельмож тоже кипела работа. Гвардейцы и слуги таскали трупы и убирали следы разгрома. Хозяева, те, кто помягче, запирались в уцелевших комнатах и клялись себе не выходить, пока не исчезнут все напоминания о ночных боях. Те, кто посмелее, спускались на улицы и смотрели на мертвецов и следы крови, чтобы запомнить и рассказывать потом об ужасах этой ночи. Самые храбрые брали ножницы и отрезали от павших что-то себе на память. Мужчины — предметы одежды, женщины — волосы убитых, а кое-кто не брезговал и частями тела.
А во Дворце готовились чествовать героев и победителей. Их ожидали достойные награды. Король собирался начать празднование с самого утра, но слишком многое нужно было подготовить.
В полдень двери дворца Ортенфлоу распахнулись, и пение труб возвестило о начале приема. Обычная сдержанность на сегодня улетучилась, и Тронный Зал гудел, как ярмарка в базарный день. По столь торжественному случаю были приглашены более тысячи гостей, и каждый, кто шагал по мозаичной дорожке к трону, купался в лучах славы. Преклонив колено перед королём, приглашенные герои объявляли о своих просьбах, и король никому не отказывал. Впрочем, гости заранее знали, о чём нужно просить, и делали это в самых изысканных выражениях.
Граф Уоренгейт сказал, что для него величайшей милостью будет спокойный сон жителей Митендории, и Веласкер объявил, что посылает его в самое опасное место в королевстве.
— Граф Уоренгейт, вы займёте должность мэра Прайбурга, и проследите, чтобы туда вернулись мир и покой. Солдаты, которые сегодня прибыли в Ортенфлоу, отправятся с вами. На ближайшее время вы становитесь единственным правителем в столице. Ваше слово будет законом, вы можете принимать решения в обход обоих судов. Можете даже оспаривать решения королевского суда — если на то будут веские причины. Что касается применения силы — вы опытный солдат, и я уверен, сами знаете, что и когда требуется сделать.
— Благодарю, государь! — поклонился Уоренгейт — Обещаю, я вас не подведу.
Барон Сент-Арон заявил, что ему ничего не нужно, «разве что новый доспех», и Веласкер наградил его двумя тысячами золотых монет.
Затем настал черёд Эдмона Хаша — единственного, о чьей просьбе король долго совещался с бароном Лекруа.
— Ваше величество, моя услуга, если это вообще можно так назвать, столь незначительна, что я не смею просить за неё никакой награды. Но раз я стою здесь, то хочу огласить просьбу от лица Церкви Света и Разума. Прошу вас разрешить официальное представительство Церкви в Городском Совете — и предлагаю себя на место этого представителя. Если мой слабый голос смог достичь короля, то и до советников я смогу пробиться — дерзко закончил Хаш и король одобрительно кивнул.
— Пусть будет так. Отныне в Городском Совете Прайбурга всегда должен быть представитель Церкви, с теми же правами и обязанностями, что и остальные советники. Первым таким представителем назначаетесь вы, служитель Хаш. А чтобы ваши слова лучше доходили до остальных, я прошу архиепископа сделать вас епископом.
За служителем последовали гвардейцы короля, особо отличившиеся в бою. А за ними командиры — конницы, что атаковала мятежников, гарнизона, что вышел в город и помог местным жителям, и Стражи, которая нанесла первый удар на улицах. Барон Велингвар шёл одним из последних благородных просителей. Ещё утром он решительно заявил, что у него есть всё, и ему ничего не требуется. Поэтому сейчас он произнес лишь приветственную речь.
— Значит, барон, вы счастливейший человек в королевстве, и вам ничего не нужно? — спросил король, выслушав Велингвара.
— Почти, ваше величество — поклонился барон — Я буду счастлив служить на благо моей родины, куда бы вы меня не поставили.
— Хорошо — кивнул Веласкер — Мне и самому не хотелось отпускать вас, барон. За последние дни вы проявили себя с самых лучших сторон. Такой человек просто необходим в окружении, тем более — в наше время! Так что отныне вы — мой второй секретарь.
Удивлённый шёпот пронесся по рядам придворных — никогда прежде у королей не было сразу двух секретарей.
— Вы займётесь внешними делами — продолжил Веласкер — И моими личными просьбами.
— Но, ваше величество — воскликнула королева — У нас уже есть министр по внешним делам, герцог Райдел.
— Мир сейчас так неустойчив — ответил король — И нуждается в особом присмотре. Я хочу получать информацию из разных источников. Уверяю вас, Эстер, дел хватит на всех. Министерство Райдела не пострадает, а барон сполна отработает своё жалование.
— Спасибо, ваше величество — поклонился Велингвар — Уверен, что на этом посту принесу наибольшую пользу для королевства.
Затем настала очередь храбрецов попроще. Капитаны Стражи Ортенфлоу. Военные офицеры. Простые солдаты и стражники, отличившиеся в бою. Они заходили в зал, в парадных мундирах, или доспехах, преклоняли колени перед троном и получали награду из рук короля — золото, звание или должность. Когда награждали четверых солдат, спасших миледи от мятежников в её собственном доме, двери распахнулись до окончания церемонии, и дворецкий дрожащим от возмущения голосом объявил:
— Герцог Йоркдейл!
Гул удивления пронесся по толпе придворных, тысяча человек разом повернулась ко входу. Королева радостно вскрикнула, подавшись вперёд. Герцог, одетый в шелка и золото, блистая драгоценностями, в сопровождении пятерых гвардейцев вошёл в Тронный Зал. Он был великолепен, настоящий вельможа на приёме у короля. Шагая к трону, герцог улыбался всем присутствующим и раскланивался с близкими друзьями. Уверенно обойдя застывших солдат, получающих награду, Йоркдейл подошёл к трону куда ближе, чем обычные посетители, и преклонил колено.
— Герцог! — воскликнул Веласкер — Вы наконец-то почтили нас своим присутствием?
— Ваше величество, позвольте мне поприветствовать вас, и выразить…
— Довольно! — перебил король Йоркдейла. По выражению его лица было трудно понять, какие эмоции он испытывает. Королева, стоявшая рядом с ним, радостно улыбалась, глядя на своего невредимого кузена — Вы заставили некоторых из нас изрядно понервничать.
— Ваше величество — герцог поднял взгляд — Приношу свои глубочайшие…
— А многие, вспоминая ваше имя, обязательно присоединяли к нему проклятья — продолжил король — Вы знаете, герцог, что послужили причиной для множества несчастий? В какой-то момент мне показалось, что вы в одиночку способны развалить … ну, если не королевство, то город — точно!
— Я и сам потрясен силой удара, что обрушился на меня — ответил Йоркдейл, вставая с колена — Возможно, меня наказывает сам Свет.
— И по заслугам — проговорил находящийся в толпе придворных архиепископ Митендории — Своими делами вы заслужили всё, что с вами произошло, герцог.
Йоркдейл, обернувшись, отыскал его глазами и улыбнулся.
— Вполне возможно, господин архиепископ, вполне возможно. Вот только по дороге сюда я заметил целую гору трупов. Ими усыпан весь путь от въезда в город до самого моста — по-моему, даже в озере несколько плавают. И у меня возник вопрос — это всё бунтовщики, заслужившие смерть, или Свет просто решил добавить к моему наказанию несколько тысяч мертвецов?
От подобного заявления зал дружно ахнул, архиепископ Митендории задохнулся от возмущения, не найдясь с ответом, и даже королевские гвардейцы в гневе стиснули рукояти своих мечей. Лишь король наблюдал за происходящим, сохраняя невозмутимость, да королева испытала испуг за судьбу кузена.
— Ваше величество — дрогнувшим голосом обратилась она к Веласкеру — Я надеюсь, вы не ставите герцогу в вину абсолютно всё, что произошло за последнюю неделю?
— Нет — ответил король — Всё — не ставлю. Но он действительно повинен в немалых бедах, и должен понести заслуженное наказание.
— Вы же не будете наказывать моего кузена в столь славный день? — спросила королева.
Король не сумел сдержать недовольной гримасы.
— День этот стал для нас славным лишь потому, что нас окружают верные друзья и преданные слуги. Единственное событие, к которому герцог совершенно точно непричастен — это победа, одержанная сегодня ночью. Ваш кузен, дорогая Эстер, немало постарался, чтобы вчерашний день вообще случился, но не внёс ни малейшего вклада в ночное сражение. Другими словами, он развязал войну, в которой не стал участвовать.
