из Франции и светлый из уважаемого сицилийского клана, так и осталось неизвестным. Машка не говорила, а скорее всего, и сама была не в курсе. Все же к моменту, когда ее судьба пересеклась с Лисицыным, ей было всего десять лет. Но кое-что она знала.
Поединок двух молодых – им обоим не исполнилось еще и шестнадцати – эльфов кончился смертью одного из юнцов. А это уже грозило серьезными, вплоть до открытой войны, последствиями. Разумеется, сородичи не оставят без поддержки, но это относилось к обеим сторонам. А большой войны никому не хотелось. Эльфы любят кушать в хороших ресторанах и гонять на дорогих тачках, а не умирать из-за ошибки пары самонадеянных мальчишек. И потому на компромисс, демонстративно показывая окружающим, что не больно-то и хотелось, радостно пошли все.
Старейшины обоих кланов (о, уж они-то знали друг друга, кажется, вечность, и как врагов на поле брани, и как соперников на совместных попойках) посовещались и решили… В той ситуации, наверное, это было мудро. Раз темный убил светлого, то пускай его клан даст равноценную замену. Не другого эльфа, разу меется. Просто одна из женщин-дроу, по выбору отца погибшего, пойдет ему в наложницы, благо тот вдовец, и родит ему сына или дочь. Компромиссное решение, изрядно бьющее некоторых по самолюбию, но спасающее от взаимной резни. И, как это часто бывает с подобными решениями, что-то пошло не так.
Отец и мать Машки, так уж получилось, неплохо поладили. И, в конце концов, плюнув на условности, узаконили свои отношения. Под благовидным предлогом – детям надо расти в семье, а не считаться официально прижитыми на стороне ублюдками. И вот тут все взвыли, потому как ситуация с наложницей – это, в общем-то, овеянная веками традиция, подобное не раз случалось в прошлом. А вот межрасовые браки в среде эльфов, что темных, что светлых, не приветствовались. Еще можно было сдать назад, но парочка уперлась рогом… В общем, отца Маши изгнали из клана, его жену официально нет, однако грохнуть пытались раз пять, не меньше. Зря, что ли, они смылись из Европы в эту задницу мира, где на многое смотрели терпимее? Просто из-за того, что в окружении полудиких орков приходилось воздержаться от взаимной резни. И привело это в результате родителей девочки в тот самый аэропорт, где они и погибли. А с ними и оба старших брата Маши. Вот такая история… Которую остальным знать ну вообще не стоит.
Впрочем, когда они вышли на улицу, все успели взять себя в руки. И Лисицын, глядя на плывущие в небе облака, почти весело заметил:
– Самое обидное, что это все еще не конец.
– Что вы имеете в виду? – Смит, пользуясь моментом, тоже спешил разрядить обстановку. Остальные с интересом повернулись к опять начавшему рожать какую-то нестандартную мысль русскому, и даже ко всему привычный Сэм, как раз направившийся к успевшему полюбиться бронетранспортеру, остановился, дабы не пропустить ничего важного.
– Есть один момент, – Лисицын бодро повернулся к тому ученому, который вечером засек чужое наблюдение. Сейчас тот, опоясанный ремнем с пистолетом и придерживающий висящую за спиной М-16, выглядел донельзя воинственно. – Немного забегая вперед… Хотя вы через пару часов услышите то же самое от первоисточника. К снаряжению нашей экспедиции приложили руку эльфы. Вот сколь я могу судить, у нас в группе просто обязан быть соглядатай от них. И не один – остроухие не любят ставить все на одну карту. Но кое-кого я, как мне кажется, вычислил.
– И кого же? – судя по взглядам, заинтересованы были все.
– Да вот его, – Сергей без малейших признаков вежливости и хорошего воспитания ткнул пальцем в ученого. – Магия земли. И магия жизни, не так ли? А ее без толики эльфийской крови не освоишь. Во всяком случае, именно так утверждают наши генетики. Лично я склонен им верить.
– И что? – хладнокровию британца можно было позавидовать.
– Да ничего особенного. Только косвенные данные, конечно, однако же микробиолог, который выдает себя за геолога, владеет эльфийской магией и настаивает на том, чтобы мы лезли в места, где, судя по оперативным данным, у эльфов были спрятаны то ли хранилище бактериологического оружия, то ли лаборатория по его изготовлению, а может, то и другое вместе… Учитывая расклады, думаю, нам стоит вернуться. Проверить вас как следует, в американском посольстве и в присутствии наших специалистов, дабы всякие ненужные домыслы не возникали. И если вы чисты, продолжить работы. Как смотрите?
– Предложение нашего русского товарища выглядит как минимум логично, – не задумываясь, кивнул Смит. – Потерять сутки-другие менее опасно, чем подставить под удар всю экспедицию. Тем более что это не займет много времени – у русских здесь есть вертолет, способный на одной заправке с минимальным грузом смотаться туда-обратно. Я надеюсь, они нам не откажут?
– И я надеюсь, – кивнул в ответ Кобрин, причем, судя по выражению его лица, он имел соответствующие полномочия и заранее не завидовал тем, кто рискнет вставлять палки в колеса. Особенно в свете открывшихся обстоятельств и связанных с ними возможных неприятностей.
– А я против! – голос британца звучал холодно. – Это противозаконно, и…
– Ты еще нам о правах человека втереть попробуй, – Лисицын улыбался одними губами, вроде бы не пытаясь делать лишних движений, но заметно было, что к бою он готов. Маша плавно шагнула в сторону, ее рука легла на кобуру. Расстегнутую, как заметил Смит. Кобрин зеркально повторил ее движение, шагнув в другую сторону. Эта группа, похоже, даже не сработавшись толком, уже хорошо понимала друг друга.
И все же британец оказался быстрее. Кем бы он ни был, стрелять его научили неплохо. Пистолет оказался в его руке словно по волшебству. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Вот только Лисицын по-прежнему стоял на месте, улыбаясь. И лишь очень наблюдательный человек обратил бы внимание на то, что каждый раз его поза чуть-чуть, почти мгновенно и абсолютно без перехода, изменялась.
А потом он вдруг шагнул вперед, столь быстро, что британец не успел отреагировать. Пистолет улетел в сторону, а самого ученого отшвырнуло назад, прокатив по серой, утоптанной земле. Правда, очень аккуратно, можно сказать, нежно – весьма похоже, он ничего всерьез не повредил. Встал на ноги, во всяком случае, без посторонней помощи.
– А я ведь знаю, кто ты, – негромко сказал он, выпрямляясь. – Видел я уже такое.
– Где? – с интересом спросил Лисицын.
– А вот это уже неважно, – британец тряхнул руками, разминая кисти. – Ну что, поединок?
– Зачем? – Лисицын выглядел удивленным. – Эти ваши поединки – замшелые традиции, я бы сказал так. Да и вообще, по отношению к русским вы их соблюдаете, лишь когда
