«Это я понял, — отозвался Данька, со страхом глядя, как они приближаются к тому месту, где произошло предыдущее нападение. — Боль еще хуже смерти...»
«Тогда приготовься...»
Мальчик понял, что старейшина смеется.
Яркая зелень кустов рядом с колонной буквально взорвалась, еще три волка перепрыгнули через людей и исчезли в лесу. Роботы успели сделать по одному выстрелу, но даже им не удалось попасть в быстрых хищников.
Наемники открыли ураганный огонь, срезая кусты и деревья, а Данька с волками покатились по земле, завывая от боли. Когда человек со шрамом отпустил кнопку, мальчик не мог пошевелиться, почему-то боль не исчезла, а продолжала перекатываться волнами от ног к голове и обратно.
Данька слышал временами, когда исчезал гул в ушах, как переговариваются между собой наемники. Из разговоров он понял — каждый волк убил еще по одному воину, и колонна снова возвращается на плато.
Идти мальчик не мог: едва его ставили на ноги, как он снова валился на землю. Тело не подчинялось, мышцы, казалось, превратились в какое-то подобие желе и тряслись мелкой болезненной дрожью.
В конце концов человек со шрамом приказал привязать мальчика к боевому роботу и до плато везти на нем. Волкам, казалось, боль не причинила особых проблем, они шли в середине отряда, гневно скаля зубы. Если бы рука наемника не лежала на пульте, они бы давно всех убили.
Данька чувствовал, что терпение зверей уже на пределе. Видимо, это ощущали и наемники, они старались держаться от зверей как можно дальше. Только наемник со шрамом их не боялся, уверенный в том, что, пока пульт в его руках, звери будут выполнять все приказы.
Они вернулись к шлюпке. Наемники, не дожидаясь указаний, стали вытаскивать из трюма датчики, турели с лазерами, прожектора и лампы, готовя охрану лагеря. День уже перешел во вторую половину, на небо набежали свинцовые тучи, и начался дождь, почти мгновенно перешедший в ливень. Мощные потоки воды низвергались с неба. Гремел гром, сверкали молнии, ничего не было видно и в двух шагах.
Волки тут же воспользовались ситуацией: когда ливень закончился (так же внезапно, как начался), еще пять мертвых тел лежало на земле.
За этот долгий день звери уничтожили десять человек подкрепления, которое прибыло с корабля. Приближалась ночь.
Наемники установили всю защиту, которая у них была, запустили роботов и собрались вокруг костра. За дровами пришлось идти пятерым, они, не углубляясь в джунгли, срубили два дерева на опушке, а роботы притащили их на плато. Волки их не тронули...
После того как огонь разгорелся, наемники потребовали от командира, чтобы тот связался с кораблем и сообщил Гроссу об их требовании — немедленно вернуть всех оставшихся в живых на корабль.
Воин со шрамом скрылся в шлюпке и вернулся оттуда мрачнее тучи.
— Потери Гросса не волнуют, он заявил, что хорошо оплачивает наш риск.
— Одно дело риск, другое — верная смерть, — возразил один из наемников. — Я не знаю, где находится храм, но если до него больше десяти километров, мы до него не дойдем. Звери убьют нас всех.
Словно в подтверждение его слов заревела тревожная сирена. Наемники вскочили со своих мест и разбежались, занимая места за турелями пулеметов и лазеров.
Мальчик поднял голову и увидел огромного зверя, который мчался прямо на загородку из колючей проволоки под током.
Началась стрельба, зверя убили, но он успел снести проволоку и растоптать несколько детекторов.
«А вот и наш ужин, — мысленно произнес Герм. — Наши собратья подумали и об этом».
«Это я попросил. — Такс был доволен. — Мне уже надоело грызть эту падаль».
Наемник со шрамом снова скрылся в шлюпке, а выйдя оттуда, мрачно провозгласил:
— Гросс разрешил бомбардировку этого участка леса. Сейчас шлюпка сбросит бомбы по нашему сегодняшнему маршруту. Завтра пойдем по пепелищу, и все станет намного проще.
Данька тут же передал его слова волкам.
«Не беспокойся, человек, — ответил старейшина. — Мы учитывали такую возможность. Большинство волков находится уже далеко отсюда. Тех, кто был рядом, мы только что предупредили».
Шлюпка пролетела над ними, завывая двигателями, и сбросила на лес десяток бомб. Послышались взрывы, вероятно, использовались заряды с каким-то горючим веществом, потому что уже через несколько минут все вокруг горело.
Это было страшное и в то же время очень красивое зрелище, серебристые птицы кружились над пылающими деревьями, а желто-зеленые языки пламени, выплескиваясь вверх, ловили их, и вниз уже падали пылающие комочки.
Данька отвернулся, ему было противно смотреть на то, что сотворили люди.
Боль по-прежнему прокатывалась от головы до пяток и обратно. Сознание временами затуманивалось, и он переставал что-либо слышать и видеть.
А еще через каждые полчаса боль становилась такой интенсивной, что мальчика начинало трясти, тело изгибалось так, что трещал позвоночник. Рот был полон крови от прокушенного языка.
«Человек, — услышал мальчик в голове голос старейшины, когда боль ненадолго его отпустила. — Ты можешь справиться со своим телом, перестань себя жалеть, и все пройдет. Тяжело наблюдать, как ты мучаешься от собственной глупости...»
«От собственной глупости?»
«Конечно, это глупость. Нельзя так издеваться над своим телом. Еще немного, и оно не выдержит».
«Что мне делать, если я уже не могу терпеть эту боль?»
«В следующий раз не борись с ней, наоборот, постарайся усилить ее...»
«Усилить?»
«Именно так, лучше угаснуть один раз, чем испытать множество подобий смерти. Но ты не умрешь, так как инициирован. И боль не твой враг, а твой друг, она тебя многому научит...»
Данька хотел ответить, но на него снова накатила очередная волна. В этот раз он не стал бороться, а поступил так, как советовал старейшина, пропустил боль через себя и даже усилил. Сознание помутнело, а потом произошло то, чего мальчик никак не ожидал...
Он вышел из своего тела и смог увидеть со стороны, как лежит на земле и корчится от боли. Данька поднялся над плато и полетел к пылающим джунглям. Языки пламени не обжигали его, а проходили сквозь него, словно он был призрак. А может, так оно и было на самом деле? Если у него нет тела, то кто же он?
Бомбы падали по ходу движения шлюпки. И было видно, как горючее вещество сжигает даже землю, покрывая ее твердой спекшейся коркой. В этом огненном аду никто и ничто не могло выжить.
Завтра перед ними будет широкая проплавленная в зелени просека, почти дорога с каменным покрытием и ничего живого вокруг.
Потом его втянуло обратно в тело. Мальчик еще долго лежал, чувствуя затухающую боль, а потом все прошло. Больше приступы не повторялись, старейшина оказался прав. Лучше угаснуть один раз, чем переживать множество подобий смерти...
