— Ладно… — Ваня сразу заскучал. — И пожаловаться-то некому… Верно говорят: губят людей не хвори, губят людей понты… Я перед сном угощу Людку шампанским со снотворным. А ты уж потом не теряйся…
Однако этим коварным планам не суждено было исполниться. Людочка, на сон грядущий отведавшая всего, что ей только ни предлагали, в том числе и пресловутого шампанского, внезапно появилась на пороге спальни одетая как для верховой прогулки — в джинсы, кожаный жилет и сапожки. Не хватало только хлыстика в руках.
— Кто-то, говорят, собирался провести ночь в моей постели? — холодно осведомилась она, переводя строгий взгляд с Цимбаларя на Ваню и обратно. — Если так, то прошу! Постель ещё теплая… А я тем временем сменю на посту Петра Фомича.
— Тебе, наверное, дурной сон приснился, — пробормотал застигнутый врасплох Цимбаларь. — А разговорам ты не верь… Может, и болтали что-то похожее, но только в шутку.
— Надеюсь, ваши планы не преследовали грязные цели?
— Боже упаси! — Для убедительности Цимбаларь даже ударил себя кулаком в грудь. — Кто бы из нас посмел посягнуть на тебя? Ну, от силы бы пятку пощекотали…
— Такую милость ещё надо заслужить! — Испепелив взглядом притихшую парочку, Людочка прошествовала в дальнюю комнату, откуда раздавался дружный храп Кондакова и Саблина.
Едва дверь за ней захлопнулась, как Цимбаларь отвесил Ване увесистый подзатыльник:
— Это тебе за всё — и за самоуверенность, и за дохлого мышонка, и за Людкину постель!
— Я-то здесь при чём? — возмутился Ваня. — Это нас дед Кондаков со зла заложил. Выкормыш бериевский!
Едва утренний туман поредел, как взору Цимбаларя, полчаса назад успешно обманувшего бдительность стрелков местной военизированной охраны, предстало зрелище, напоминавшее вид на аэродром Пирл-Харбора после вероломного нападения японской морской авиации.
Повсюду, куда только хватало глаз, виднелись самолёты самых различных размеров, конструкций, времён и назначений — разобранные, полуразобранные и, на взгляд дилетанта, совершенно целые.
В этой огромной стае рукотворных птиц, опустившихся на землю (и, похоже, навсегда), не нашлось бы, наверное, и двух экземпляров, чьи носы смотрели бы в одну сторону. Свежий утренний ветерок трепал лохмотья перкалевой обшивки, шевелил безжизненные элероны, посвистывал в мёртвых турбинах, надувал огромный полосатый чулок, неизвестно с какой целью воздетый на высоком шесте.
На северо-востоке в сиреневой дымке поблёскивали золотые купола и шпили Петербурга. На западе, там, где море сливалось с горизонтом, всё было сизым. Низкое солнце, отражаясь в каждой капельке росы, слепило глаза. Даже не верилось, что спустя всего сутки здесь должна разразиться неистовая гроза, чьим молниям суждено не губить, а, наоборот, спасать ничего не подозревающих городских жителей.
На взлётной полосе чайки безжалостно терзали какую-то добычу, со стороны солнца заходил на посадку красно-белый биплан, равномерно вращались лопасти радиолокаторов, но человеческого присутствия что-то не замечалось. Постояв немного в раздумье, Цимбаларь подался на металлический стук, доносившийся из ближайшего ангара. Несколько человек в лётных куртках и шлемофонах колдовали там над разобранным двигателем, но не авиационным, а автомобильным.
Цимбаларь, успевший наслышаться о крутом нраве авиаторов, вежливо поздоровался и сказал:
— Мне бы с пилотами побазарить.
— Мы здесь все пилоты, — ответили ему. — А тебе что надо?
— Полетать хочу, — честно признался Цимбаларь.
— Купи билет и летай на здоровье.
— С билетом неинтересно. Вот если бы весь самолёт купить… — Цимбаларь мечтательно вздохнул. — Скажем, на денёк…
— Это сейчас тоже не проблема. Обратись в Департамент транспорта. Отдел малой авиации. Они что-нибудь для тебя обязательно подберут.
— А на это много времени уйдёт?
— Нет, за месяц управишься
— Месяц меня не устроит. Мне завтра приспичило лететь. — Он обвёл лётчиков вопросительным взором. — Никто из вас не поможет? Гонораром не обижу.
— Рады бы, приятель, да ничего не выйдет. — Ближайший к Цимбаларю лётчик отрицательно покачал головой. — Без согласования с диспетчерской службой и без официального разрешения у нас не взлетишь. Сейчас с этим строго. Собьют прямо на старте. Тут же граница рядом. Локаторы контролируют каждый клочок неба.
— Скажите, а сельскохозяйственная авиация ещё существует? — спросил приунывший Цимбаларь.
— Существует. Они в Ржевке базируются. Только сейчас там никого нет. Улетели всем отрядом в Карелию, с жучками-короедами бороться.
— И что же тогда делать современному Икару? Подыхать с тоски на земле?
— Если тянет в небо, обращайся к воздухоплавателям, — посоветовал кто-то из лётчиков. — Они каждый день пассажиров катают. Хоть и невысоко, но ощущения почти те же.
— А где их можно найти? — сразу загорелся Цимбаларь.
— Если ты на машине, езжай в сторону Старопанова. Они на лугу недалеко от Таллинского шоссе расположились. Ихние баллоны издалека видны. Мимо не проскочишь.
Тем не менее Цимбаларь умудрился проскочить нужное место. Пришлось возвращаться, кляня свою удачу последними словами.
Время было неурочное, и спущенные оболочки воздушных шаров лежали на земле, не похожие ни на что из того, к чему привык человеческий глаз. Впрочем, некоторые аналогии всё же напрашивались, но они звучали столь неприлично, что годились лишь для полной версии знаменитого романа Свифта, где смелый Гулливер путешествует по срамным местам королевских фрейлин и наблюдает за тем, как собравшиеся помочиться великаны извлекают из штанов свои громадные члены.
Возле каждой пустой оболочки лежала на боку плетёная корзина, снабжённая мощной газовой горелкой. К корзине были привязаны довольно увесистые мешочки с песком, так называемый балласт.
Первый же воздухоплаватель, встретившийся здесь Цимбаларю, подтвердил, что экскурсионные полёты проходят ежедневно, если только этому не препятствует погода.
— А не боитесь, что ветер унесёт пассажиров в море? — поинтересовался Цимбаларь.
— В эту пору года ветер чаще всего дует туда, — воздухоплаватель указал в сторону города. — Тем более что каждый баллон снабжён страховочной веревкой. Далеко не улетишь, даже если и захочешь.
— Скажите, пожалуйста, какова предельная высота полёта? — Цимбаларь намеревался с одного захода выяснить все детали.
— Выше пяти километров мы не летаем, — охотно пояснил воздухоплаватель, не чуявший в словах Цимбаларя злого умысла. — Холодно, да и воздух разреженный. Если закончится газ, падение шара может стать неуправляемым. Но вам об этом беспокоиться не стоит. Коснётесь рукой облаков, и сразу обратно.
