– Может быть об этом говорил фон Колер? – поинтересовался я у них. – И фразу «кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться чтобы самому не стать чудовищем» стоит произнести в другой интерпретации: если долго вглядываться в бездну, бездна начнет вглядываться в тебя?
Поднявшись, я перехватил винтовку и спрыгнул на снег в проем одной из выбитых секций панорамного окна. И без задержек перебежал от стены здания к присыпанной снегом будке с генератором.
– Артур? – послышался в ушах вопросительный возглас Эльвир.
– Я устал и очень кушать хочу. Давайте закончим побыстрее, а?
По метке тактической сети я видел, что Валера также начал перемещаться, меняя позицию.
– Заканчивайте, – дала добро Эльвира.
– Погнали? – поинтересовался я у Валеры.
И мы погнали. Двое оставшихся в живых противников обнаружились довольно быстро.
«Надежда Кудашова >>> †Арсений Ежов»
«Надежда Кудашова>>> †б-н Марк Остерман»
…!?
Да как она это делает?
Глава 21
Пока Модест и Илья отдувались за всех на пресс-конференции по итогам матча, я успел попросить Иру через Измайлова достать армейский сухпаек. Правда, чтобы приглушить голод употребил из него только один похожий на белый пластилин брикет. Пресно, сытно и безвкусно – совсем не то, о чем мечтаешь, когда хочется нормальной еды. Одно несомненное удовольствие от такого питания все же выявил – наблюдать постное лицо жующего Валеры. Принц тоже был зверски голоден, и от похожего безвкусного брикета из сухпайка не отказался.
Зато когда мы, переодевшись в парадные мундиры, отправились в ресторацию отмечать очередную победу всей большой командой – вместе с сопровождающими нас по городам и весям целителями, администраторами, сервисменами и журналистским пулом, мысли не были заняты только едой. Вернее, не все мысли были заняты едой, и меню я изучал с неослабевающим интересом.
Несмотря на который, отметил, что из всего постоянного состава команды отсутствует лишь один человек – Ольга. Причем на матче она была. Я разговаривал с девушкой и до выхода на арену, и видел после того, как мы с нее вернулись. Причина временного отсутствия главного целителя команды стала ясна, когда Ольга появилась в ресторане чуть позже – когда все за нашим столом уже сделали заказ.
Вошла в зал Ольга в сопровождение полковника Николаева, и они направились прямиком к нашему столу, за которым мы восседали вшестером. Я даже сразу догадался зачем здесь Николаев, и как выяснилось не ошибся – именно на Ольгу была возложена обязанность представить нам нового тренера. Что она и сделала, уложив это в несколько сухих официальных фраз из приказа по гимназии.
Господин полковник, как Ольга замолчала, только скупо кивнул и безо всяких предисловий заговорил кратко и по делу. Предполагаю, что подобный стиль общения вообще его визитная карточка.
– Каждый из вас уже получил на свой ассистант программу тренировок и расписание занятий на следующую неделю, прошу внимательно отнестись к выполнению поставленных задач. Из важного: с завтрашнего дня для каждого из вас начинаются дополнительные занятия по индивидуальной программе, а также учебно-боевое слаживание в усеченном составе: Артур Волков в оставшихся матчах команды на отборочном турнире принимать не будет. Вопросы?
– Причина? – через секунду, нарушая повисшую тишину, поинтересовалась Эльвира, как капитан команды.
– Есть причина, – кивнул ей Николаев, всем видом показывая, что его ответ должен восприниматься достаточным объяснением.
Глядя в его необычные сейчас глаза – медно-красные, с тенью замершего глубоко внутри пламени, я вдруг вспомнил что господин полковник мне (Олегу) вроде как двоюродный брат. Довольно странное ощущение.
– Есть причина, и весьма серьезная, – повторил вдруг Николаев, неожиданно изменив тон с режима робота на почти человеческий. – О ней вы узнаете каждый в свое время. Вопросов больше нет? Отлично – через два часа отправляемся на полигон Сарай-Джук. В Архангельск не возвращаемся, к матчу с командой Гурьева будем готовиться здесь, чтобы не мотать круги перелетов.
Гурьев. Действительно город располагался совсем недалеко от Красноводска, тоже на побережье Каспия. Атырау в моей действительности, где знакомая мне по прошлой жизни, так получилось, береговая охрана Казахстана обитала, ставшая позже морской пехотой.
– Артур Сергеевич, – обернулся ко мне Николаев, отвлекая от мельком мазнувшей тоски по потерянному родному миру.
– Да, господин полковник?
– Наставник. Или Сергей Михайлович, – произнес Николаев, и добавил: – Вас в номере уже давно ждут две персоны, и было бы замечательно, если бы вы не откладывали с ними беседу.
Как раз в этот момент за спиной Николаева я увидел подтянутого официанта в накрахмаленной белой рубашке, направлявшегося к нам с подносом. С подносом, на которым заметил заказанную мною пасту карбонару. Снова отвлекая, полковник заговорил вновь – оказалось, он еще не все сказал.
– Первый из них – рекомендованный мною ваш новый ординарец. Мне, как тренеру, стыдно получать письма от директора гимназии об игнорировании вами правил и норм учебного заведения, в коем вы имеете честь получать образование. Прошу принять все необходимые меры, дабы подобное не повторилось впредь.
Мое некоторое волнение в этот момент заметили многие. И приняли его насчет заявления полковника, хотя дело обстояло много банальнее – официант поставил передо мной тарелку с пастой. Которую сейчас попробовать мне не судьба.
Про вторую персону, кстати, Николаев ничего не сказал. Но все и так было понятно – по взгляду Ольги, которая внимательно на меня смотрела. Внимательно, и со скрытым напряжением.
Речь наверняка шла о Барбаре Завадской – имя которой Николаев вслух называть не стал. И о возможной корректировки ее памяти, чтобы девушка забыла перенесенные мучения. О чем – возможности чего, вернее, я Ольгу попросил перед началом матча, успев перекинуться с ней парой слов. Напряжение же Ольги наверняка связано с тем, что она опасалась от меня негативной реакции. Может быть думала, что для меня станет неприятным сюрпризом то, что Николаев уже в курсе моей к ней просьбы.
Был бы я Олегом, сюрпризом подобное несомненно бы стало. Но с эхом от сроднившейся со мной его части личности, и присущими его возрасту порывами юношеского максимализма вполне справляюсь. И сейчас прекрасно понимаю, что для Ольги сохранять молчание в данной ситуации было бы сродни попытке обычного человека попробовать тараном разбега победить несущейся на всей скорости локомотив.
Поэтому показав взглядом девушке, что все в порядке, я поднялся и без задержек вышел. Ну, почти без задержек – на мгновенье еще кинул прощальный взгляд на остающуюся на столе мою карбонару. Брошенную и оставленную на произвол судьбы.
Только покинув зал ресторана вдруг понял, что не знаю куда идти – заселение в гостиницу происходило без меня, и где номер, в котором «я» живу, неизвестно. К счастью, все решилось сразу – в холле отеля ожидала Ира, которая меня и проводила.
В гостиной меня ожидало сразу трое, а не двое – как говорил полковник. И кроме Завадской, о которой уже знал, персоны остальных двоих сумели меня удивить.
– Здорово, художник, – приветствовал я Адольфа, который сидел в кресле и гладил шерстяного демона.
Задумавшийся Адольф вздрогнул и резко поднялся, при этом скинув кота с колен на пол. На мой взгляд проделал он это без должного уважения – знал бы, кто на самом деле Муся, думаю с демоном обращался бы более почтительно. Но в принципе, его тоже можно понять – все же рядом о мной Ира, а Адольф в ее присутствии всегда явно нервничает. И даже побаивается – до бледного вида. Совсем не ганфайтер этот спящий до недавнего времени агент ФСБ? Очень уж сильно и совершенно ненаигранно переживает при виде индианки.
