Ознакомительная версия.
Жмых тронул изделие тульских оружейников за поясом, позвенел дорогим металлом в карманах пиджака – надо бы выкинуть золото и платину, да жалко, – сунул за пазуху все слитки осмия из коробки и несколько пачек рублевых ассигнаций. К приземлению и бегству готов!
Катер мягко сел на воду и остался бултыхаться на поверхности, как поплавок. Лукас немного похимичил с сенсорами и поторопил Глеба:
– Скорее, выходим.
Жмых открыл дверцу, полез из грузовика. До берега было несколько метров. Не раздумывая долго, он прыгнул в воду и поплыл. Груз в карманах и за пазухой тянул на дно, но он греб, как хорошее весельное судно, и достиг берега в считаные секунды. Пришлось, правда, вернуться, чтобы вытащить лемурийца, который держал в вытянутой руке лэптоп и едва не утонул. Начал даже погружаться с тоскливым выражением на интеллигентном лице, но в последний момент Глеб подоспел на помощь и спас незадачливого пловца, отлично плавающего сам по себе, но неспособного держаться на воде с драгоценным грузом в карманах и компьютером.
Грузовичок совершил странный маневр, немного покружился на месте и устремился к середине озера. Там он клюнул носом и ушел под воду. На поверхности не осталось даже кругов.
– Как пришло, так и ушло. – Жмых вздохнул. – Закон жизни. И чего она ко мне такая несправедливая? Осмий, правда, при нас, но его ведь еще нужно толкнуть!
– Теперь грузовик на консервации, – сообщил Лукас, – такая функциональная возможность в нем заложена. Увы, конструкцией предусмотрен только недельный срок сохранения от влаги. Потом внутрь начнет просачиваться вода.
– Тут неглубоко, – заметил Глеб, – может, мы еще сумеем его расконсервировать. – Он махнул рукой, призывая двигаться: в небе уже появились черные точки – катера отрядов самообороны.
Они побежали вдоль озерца к маячившим неподалеку домикам. Признаков жизни отсюда было не различить.
Белоснежная будка обнаружилась в первом же садике. Глеб дернул дверцу с такой яростью, что оторвал ее вовсе. Они полезли вниз по лестнице под отчетливо различимое жужжание двигателей. Преследователи были рядом.
– Как думаешь, они нас видели? – спросил Лукас дрожащим голосом.
– Да кто их знает! – бросил Жмых в раздражении – утрата денег и драгоценных металлов, которые должны были сделать его "богачом, всерьез его расстроила.
Лемуриец разворачивал лэптоп.
– Не до него, – крикнул Глеб, – побежали.
Щелкнул фонарем и осветил уходящий вдаль тоннель. Сухой и аккуратный. С высоким потолком. Бежать по такому – одно удовольствие. Правда, навстречу дул горячий ветерок. Но Жмых решил не обращать на него внимания. Затопал по полу, луч фонаря запрыгал, освещая пространство впереди. Лукас, захлопнув ноутбук, устремился следом, стараясь не отставать.
Тоннель постепенно стал уходить вниз под довольно резким углом. Впереди между тем нарастал гул и другой странный звук, похожий на тот, что возникает, когда вращается маховик тяжелого механизма. Встречный ветер становился все горячее и горячее и в конце концов сделался совершенно невыносимым.
Жмых остановился, продолжая шарить фонарем впереди.
– Что за ерунда! – пробормотал он. – Канализация. – Повернулся, высветил лицо лемурийца. – Слышь, что-то мне тут не нравится.
– Жарко, – Лукас стер пот со лба, расстегнул несколько пуговиц на рубашке.
– Еще как жарко, да еще этот странный звук.
– Меня, признаться, он тоже удивляет.
– Возвращаться будем? – Глеб сглотнул. – Что-то мне подсказывает, что там нас уже ждут.
– Может, пройдем еще немного? – предложил Лукас.
– Тебе-то хорошо. – Жмых вспомнил, что на Лемурии климат гораздо жарче, чем на Земле. Разве что вблизи от земного экватора среднегодовая температура такая же, как на родной планете Лукаса.
– Я родился ближе к северному полюсу, – уточнил поэт. – Мне жарко так же, как тебе.
– Ты прямо мысли читаешь.
– Другого выхода у нас нет. Или – туда, или к отрядам самообороны. А они звери. Вспомни, что говорил Седой.
– Ладно, – принял решение Жмых, – пошли дальше!
Шагов через пятнадцать они наткнулись на прорванную трубу. Из нее хлестал горячий воздух. В тоннеле валялись обломки бетонной стяжки и металла. Глеб потянул носом.
– Газом вроде бы не пахнет!
– Это обыкновенный воздух, – сказал лемуриец, – в сжатом виде его часто используют в промышленности.
– Какая на этой бандитской планете может быть промышленность, я…
Договорить Глеб не успел. Стена в нескольких метрах от них вдруг сотряслась от сильного удара.
Следующий последовал незамедлительно. Полетели камни, и в дыру влез механический щуп. Он зашарил по поверхности, втянулся назад.
Глеб попятился, ткнулся в Лукаса. Бамс! Бамс! Бамс! В стене образовался большой пролом, и через него в тоннель въехал гусеничный робот-ремонтник. На металлической голове горел мощный фонарь. Четыре руки беспрестанно ощупывали стены. Глазок видеокамеры вращался, осматривая все вокруг. На людей робот не обратил никакого внимания, обнаружил повреждение трубы с горячим воздухом и засуетился рядом, ощупывая края.
Ошарашенный до глубины души появлением ремонтника в канализационном тоннеле, Жмых подошел к проделанной им дыре в стене и заглянул внутрь. Его взору открылся огромный зал, больше всего похожий на цеха металлургического завода. От дыры тянулись многочисленные ярусы металлических переборок. Вниз вели наклонные плоскости, пригодные для перемещения гусеничного транспорта. Под потолком горели мощные лампы, заливая все вокруг ярким дневным светом. Гул здесь стоял невообразимый. Казалось, работает одновременно тысяча промышленных агрегатов. Далеко внизу можно было различить целые отряды маленьких роботов, которые беспрестанно двигались. Перекладывали что-то с места на место, собирали, разбирали, соединяли между собой. Глеб шагнул на сетчатый пол переборки.
– Ничего себе! – проговорил Лукас, заглядывая в пролом'.
– Ага, – отозвался Жмых. – Добро пожаловать в недра Дроэдема! Будь я проклят, если понимаю, что здесь происходит.
– Не иначе какой-нибудь богач организовал тут дешевое производство.
– Почему же он скрывает его ото всех?
– Наверное, оно противозаконно, – предположил лемуриец. – Или перенесено под землю, чтобы не портить пасторальный пейзаж… Кому приятно, когда вокруг города полно чадящих труб?
– Мне приятно, – ответил Жмых, – люблю промышленные пейзажи.
– Такты урбанист, – заинтересовался Лукас. – Это все объясняет.
– Урба-кто? – Глебу на ум пришло несколько;лов, оканчивающихся на «ист», – все очень обидные. – Я тебя, конечно, бить не буду, – сказал он, измерив лемурийца сердитым взглядом, – но предупреждаю первый и последний раз. Не надо меня так называть…
Ознакомительная версия.
