Но, несмотря на это, операция по-прежнему представлялась мне задачей с одними лишь неизвестными. На этой чистке, как на чистом листе бумаги, судьба могла нарисовать любую картину. И это понимали все.
Хуже всего было то, что ни одна из следящих камер группы аналитиков не зафиксировала аборигенов. Возможно, ИХ видел кто-то из семьи Тарна, но теперь они уже ничего не могли нам рассказать. Правда, оставалась еще очень призрачная надежда на следящие камеры подразделения Лансена. Возможно, они успели развернуть НП во время нападения. Но в любом случае, если мы хотели остаться в живых, то рассчитывать на везение в этом вопросе просто не имели права. Именно поэтому после недолгих обсуждений было решено исходить из того варианта, что никаких конкретных данных об аборигенах у нас нет. Возможно, ОНИ жили под поверхностью планеты, а вполне вероятно, что в море, в каких-нибудь подводных пещерах. Они могли оказаться как огромными (конечно же разумными) хищниками, так и маленькими ядовитыми насекомыми. И не отдавая ничему конкретному предпочтение, предполагалось, что мы будем готовы к любым неожиданностям. Это в теории. А на практике?.. Разве способен кто предугадать, как сработает его теория на практике?! Быть может, на «4В» системы КТ.53.41 нас ждало что-нибудь похуже самой смерти…
Надо отметить, что ребята относились ко мне без предрассудков: не сторонились, не задавали лишних вопросов и вообще старались не замечать того, что я всегда и везде таскаю с собой оружие и хожу в каске. Правда, каска эта внешне была точной копией нашей каски, только вот начинкой отличалась. И так же как и дезинфектор, я не мог ее снять. Приходилось с ней есть, спать и заниматься всеми остальными повседневными делами. Утешало лишь то, что все это только на десять дней.
Мы заняли свои места в челноках еще на подлете к планете. Звездолет даже не стал выходить на орбиту, чтобы высадить нас. Развернувшись для обратного полета, корабль лишь описал над планетой полукруг и, выбросив наши челноки, словно избавившись от мусора, включил основные ускорители. Звездолет исчез буквально в одно мгновение, послав нам на прощанье лишь свой световой отблеск.
Мы не спешили опускаться, для начала сделав над планетой три круга по малой орбите. Но никто нами не заинтересовался. Я дал команду, и все четыре челнока начали спуск. Планета и в самом деле была хороша. С космоса она выглядела голубой, но по оттенкам этого голубого цвета угадывалось то невообразимое многообразие красок на ее поверхности, которое действительно могло принадлежать лишь раю. И даже небольшие скопления облаков, скрывающие месторасположение лагеря колонистов, не могли скрыть от нас всей красоты планеты. И против своей воли, прекрасно сознавая, что здесь погибли семьдесят пять человек, я ахнул, когда мы прошли плотные слои атмосферы и перед нами раскрылась чудеснейшая панорама. Такую красоту даже представить себе трудно.
Причудливые сочетания бирюзового, алого, розового, голубого и еще нескольких десятков других, самых немыслимых оттенков, переплетались в такие искусные узоры, что невольно захватывало дух и подкрадывались сомнения. Способна ли природа сама создать такое совершенство или здесь уже поработали неизвестные мастера?..
— Если и мог Бог создать для человека рай, то только на этой планете, — восхищенно произнес лейтенант Верон, словно прочитав все мои мысли. — Майор, — обратился он ко мне, — как вы думаете, по завершении операции чистки можно будет подать заявку на приобретение здесь участка? Я бы хотел после отставки поселиться на этой планете.
— Тебе еще до отставки десять лет, — ответил я. — Не рано ли задумался о ней?
— Да в самый раз. — Верон мельком взглянул на меня, а затем вновь впился взглядом в иллюминатор. — Вы посмотрите, какая красотища. Если подворачивается шанс на такой уголок рая, то упускать его будет большим грехом. Ну так как думаете, майор, примут от меня заявку?
— Принять примут, — ответил я, — только денег у тебя не хватит.
— Уж как-нибудь наскребу, одолжу у ребят или еще где. Хоть на самый маленький участок, а наскребу, — повторил Верон.
Я промолчал. У лейтенанта не было ни малейшего шанса на приобретение здесь участка, если, конечно, он не заключит сделку с каким-нибудь Марком. И я бы не стал осуждать Верона за это. Каждый человек имеет право на свое собственное, хоть и маленькое, но счастье. И в этом вопросе Круг Избранных собирался поступить с людьми не совсем честно. На какое-то мгновение мной вдруг овладело страстное желание и повернуть челноки обратно в космос, и отменить чистку. Раз не хотел Круг Избранных делиться с человечеством, то пусть и сами они остаются с носом. Не людям, так и не вам! Но… мой холодный рассудок помог мне одержать верх над бессмысленным, по-детски наивным стремлением.
Челноки спустились к самой поверхности планеты. Теперь мы летели на уровне верхушек деревьев. Они все были одинаковой формы, с пышной бирюзовой листвой и большими ярко-алыми и темно-синими цветами. Казалось, будто некий искусный садовник вырастил их. И что удивительно, ни одно из деревьев не было сломано или повалено ветром. На тех зеленых лужайках, которые равномерно расстилались между ними, не желтел ни один опавший лист, словно и не было запланировано самой природой медленное увядание и последующее возрождение. Кругом была идеальная чистота и порядок, как в огромном стерильном помещении. А сами лужайки, Господи! Ни одна из них не походила на другую. Среди равномерного зеленого покрывала травы пестрели причудливые узоры необыкновенных цветов. Уж мастер, сотворивший все это, постарался на славу. Здесь с изящным вкусом переплетались между собой сотни и сотни самых немыслимых цветовых оттенков.
Никакая природа не способна создать подобное. Планета явно имела хозяев, и это должны были понять еще разведчики. Но красота чужого мира ослепила их так же, как она ослепила всех тех, кто погиб здесь.
Примерно через пять минут мы подлетели к лагерю колонистов. Неуклюжие громадины звездолетов возвышались на берегу голубого, кристально чистого озера и своим видом уродовали всю красоту вокруг. При желании можно было понять недовольство хозяев планеты, чье творение так грубо испортили. У них имелся повод для возмущения. Неподалеку от звездолетов стояли несколько компакт-коттеджей.
Челноки сбавили ход до минимума и очень медленно закружили над звездолетами.
— Смотреть в оба, — приказал я ребятам. — Обо всем подозрительном докладывать немедленно.
Я хотел еще что-то добавить, но неожиданно замолчал. Что-то здесь было не так. Я сначала никак не мог понять что, но затем до меня дошло. Вокруг звездолетов и сборных компакт-коттеджей не было никаких следов пребывания человека. Трава везде оставалась ровной, словно специально подстриженной, и главное, не примятой, а полоса песка у моря везде одинаково приглаженной волнами. Нигде не было видно ни мусоринки, ни какого-нибудь предмета, который могли бы оставить здесь люди. Даже трава под звездолетом осталась зеленая, словно и не касались ее языки пламени мощных тормозных двигателей. А главное, нигде не было видно ни одного трупа! Возможно, некоторые погибли внутри звездолетов и в коттедже, но не все же! И как-то незаметно наше чувство восхищения чудесным видом сменилось трепетом перед окутавшей планету тайной.
