– Привет, Зигмунд.
– Гидеон.
– У нас, Зигмунд, нет сейчас времени на войну друг с другом. И тебя, Куллин, это тоже касается. Слайт уже здесь.
– Здесь? – эхом откликнулся Молох. – Откуда ему взяться?
– Все, хватит! – выкрикивает Куллин, выходя вперед, чтобы взять контроль над ситуацией в свои руки.
Рядом с ним стоит невысокая женщина в балахоне. Она из неприкасаемых. Не из самых сильных, но это лучшее, что мог себе позволить Куллин, к тому же ее сил вполне достаточно, чтобы помешать мне.
– Гидеон! – Орфео приветствует меня, словно своего старого друга.
Он идет ко мне по мокрым камням, широко раскинув руки, в сопровождении своих охранников и тупилыцицы.
– Гидеон! Как я рад тебя видеть! А я-то думал, что убил тебя!
– У тебя это почти получилось, – трещат в ответ мои вокс-динамики, – почти.
– Но, похоже, особого вреда я тебе не причинил, – смеется он. – Так что привело тебя к нам?
– Мои слова были ясны. Слайт, – отвечаю я.
Я вижу, как Молох подходит ближе. Мне никогда еще не доводилось видеть, чтобы он боялся. Но сейчас он напуган.
– Слайт? – усмехается Куллин. – Здесь его нет, Гидеон.
– Он абсолютно точно находится рядом, – отвечаю я. – Я чувствую его. Отключи свою неприкасаемую и осознай правду.
– Отключить неприкасаемую? Будь серьезен, Гидеон, ты же ведь псайкер альфа-плюс уровня. Что заставляет тебя думать, будто я совершу столь самоубийственный поступок?
– Инстинкт самосохранения, – говорю я. – Мой дознаватель, Карл Тониус, вмещает в себя Слайта. Если он еще удерживает его, то это ненадолго. И тебя, Куллин, и всех остальных ожидает только смерть. Варп не слишком разборчив, когда утоляет голод.
– Тониус? – спрашивает Молох, протискиваясь между бригадой охранников. – Твой человек? Тониус?
– Да, Зигмунд. Карл Тониус. Не знаю, как это произошло и по какой причине, но именно он был инфицирован.
Молох приближается к моему креслу. Опускается на колени под неистовым дождем и обнимает его. Более странного поступка мой смертельный враг совершить не мог, но сейчас он искренен. Он одинок и напуган.
– Гидеон, – шепчет Молох, – Куллину нельзя доверять.
– Ох, а тебе, значит, можно, да, Зигмунд?
Он отстраняется и тусклым взглядом смотрит на мое кресло:
– Конечно же нет, Гидеон, но в данном случае дело касается совсем другого типа доверия. Я понимаю, что означает Слайт. Куллин – нет. Мы должны... должны действовать заодно ради общей цели.
– Согласен.
– Ох, это очень хорошо.
– Орфео, – отваживаюсь я, – можем ли мы заключить сделку? Против общего, смертельного врага?
Куллин пожимает плечами. На площадку выходит суровая женщина, которая приближается к нему и протягивает жезл управления.
– Вы просили принести это? – спрашивает она.
– Да, спасибо, Лея.
– Последняя возможность, Куллин, – говорю я. – Мы решили принять сделанное тобой предложение.
– Слишком поздно, – произносит он. – Примерно полчаса тому назад я получил все, о чем только мог мечтать.
Он щелкает жезлом и тут же окутывается полупрозрачным пустотным щитом, шипящим под дождем.
– Убить их, – говорит он. – Убить всех. Молоха – тоже. Клацают сторожевые орудия. Стрелки вскидывают ружья. Они открывают огонь.
Укрытый щитом, Куллин спокойно разворачивается и направляется к громаде Эльмингарда.
Волна орудийного огня покатилась по посадочной площадке. Канонада оглушала, вспышки, рвущиеся из стволов, ослепляли. На борту катера Рейвенора попадания оставили несколько пробоин.
– Взлетай! Взлетай, Шолто! – заорал инквизитор.
Катер сорвался с места и скрылся за краем пропасти, оставляя за собой дымный след. Как только началась стрельба, Рейвенор в отчаянии бросил свои последние силы на возведение ментальной стены. Снаряды и лазерный огонь потонули в ней. Гидеон раскинул психобарьер достаточно широко, чтобы прикрыть кроме себя еще и Молоха. Казалось странным прилагать столь немыслимые усилия для того, чтобы защитить человека, которого пытался убить большую часть своей жизни.
Болты и лазерные импульсы молотили по стене Рейвенора, образуя в воздухе рябь и недолговечные «воронки».
– Ты не сможешь удерживать ее вечно! – прокричал Молох.
– Если я еще не израсходовал всю удачу, отпущенную мне этой Галактикой, – ответил Рейвенор, – мне и не придется.
– Сейчас самое время! – отправил он, собравшись с остатками Воли.
Из-за монастырской стены, выполняя приказ Слейд по защите посадочной полосы, выскакивали все новые и новые наемники. Они выбегали с нескольких направлений, вскидывая оружие и переговариваясь по воксу. За стеной эти звуки сливались в сплошной кашляющий глухой треск.
– Развернуть позиции! – приказал Эльдрик, которого оставили командовать орудиями поддержки. – Несколько человек на стены! Тяжелую артиллерию к воротам!
Неожиданно он остановился. Несколько солдат пробежали мимо.
– Это еще откуда взялось, черт возьми? – спросил он.
В стене нижней террасы он увидел дверь. Самая обычная старая дверь в самой обыкновенной раме. Казалось, будто она всегда находилась там, но Эльдрик был абсолютно уверен, что никогда прежде ее не замечал.
Дверь открылась. Под дождь вышла юная девушка, почти подросток, озиравшаяся вокруг с самым невинным выражением лица. В руке она сжимала ключ, украшенный витиеватыми узорами.
– Привет! – сказала она Эльдрику, весело улыбаясь.
– Ты еще, черт возьми, кто такая? – спросил охранник.
– Она со мной, – ответила Ангарад Эсв Свейдер.
Картайская мечница выскочила из двери с такой молниеносной быстротой, что у Эльдрика не осталось времени даже вскинуть оружие. На мгновение его глаза изумленно распахнулись при виде затянутой в кожаную броню богини.
Эвисорекс разделила его на две половины.
– Посторонись, детка! – прошипела Ангарад, и Айозоб быстро укрылась в тени за дверью.
Внезапно картайка стала просто призрачной тенью, мчащейся сквозь дождь и всполохи молний. Накидка и расчесанные девочкой волосы струились за ней, как хвост кометы, сверкала сабля. Мечница врезалась в отряд, который собирал Эльдрик. Мало кто из сбитых с толку охранников успел сообразить, что происходит, ясно было только то, что их вырезают. Несколько солдат торопливо вскинули оружие. Эхо разнесло их крики, когда в воздухе закрутились отсеченные конечности. Хлынула, мешаясь с дождем, артериальная кровь.
