с тобой разговаривал?
— Зови меня Скат, — зачем-то решил представиться я. — Я вижу, ты в затруднении. Ты ведь ждал друзей, не так ли? Так вот, я тот, — потыкал себя в грудь, — кто расскажет тебе, куда они делись!
— Что ты несёшь? — включился его Правая рука. — Какие ещё друзья? У воинов племени Жёлтой птицы нет друзей! У нас есть только те, кто трепещут пред нами! И наши жертвы!
— А-а! — чёрт, горло уже першило. — Тогда тебе, наверно, насрать на другие девятнадцать голов, что я оставил там! — я вытянул руку в сторону восточного берега. — И которые уже не ударят в спину нашим воинам!
— Что-о-о⁈ — а Ата, похоже, проняло! Ибо теперь он расширившимися глазами смотрел на предводителя противников.
— Ты врё-ё-ёшь! — сорвался на визг старший у Жёлтых. — Племя Жёлтой птицы никогда ни с кем не договаривается!
— Странно, — кричал я чуть тише, но по-видимому меня услышали, — а вот этот сказал мне прямо противоположное. Рассказал о ваших планах. Перед тем как умереть.
И я с пинка отправил в полёт вторую голову.
Да понятно, что по-хорошему нужна была бы голова предводителя. А этот бедолага — просто один из. Но расчёт бы на то, что сейчас никто опознание проводить не будет. А для Ата вообще пофиг — кто был владелец головы до того, как её лишился.
Получилось красиво. И хоть я чуть не отбил подъём стопы, благо я не пинал, а скорее подцепил. И вторая голова не долетела до первой метров десять, но впечатление произвела.
— Узнаёшь? — крикнул я Жёлтому.
— А-а-а-а! — с рёвом бросился на меня Правая рука Жёлтых.
— Каналоа, — негромко позвал я помощника.
Всё-таки Каналоа — прирождённый пращник. Лично я бы так наверно не смог. По крайней мере не сейчас.
А сейчас камень, запас которых бывший воин принёс с собой в сетке из-под ракушек, со свистом рассёк воздух и попал бегущему в лицо! Хороший такой булыжник, грамм на двести-двести пятьдесят, выпущенный с хорошей раскрутки, с плеча чуть больше метра — Каналоа использовал весьма длинную верёвку — превратил лицевые кости в кровавое месиво. Малоаппетитное зрелище. Нападавший ничком бахнулся на песок. И песок вокруг головы стал быстро набухать кровью.
— Вы сговорились! — вытянув руку в обвиняющем жесте в сторону старшего Жёлтых, проорал Ата.
Вот в чём он меня точно превосходит — так это в крепости голосовых связок!
— Это вы недостойные и бесчестные! — добавил отец войны и, повернувшись к своим, заорал: — Убить их!
Вот теперь-то я наконец увидел, как толпа вооружённого народа срывается с места и, вопя во всё горло, размахивая копьями и палицами, бросается на другую толпу.
Заминка у пришлых не заняла и секунды.
— Убивайте всех! — скомандовал их старший, и те бросились навстречу нашим.
Вообще-то по силам был паритет, но вот эти, несмотря на все возможные разногласия меж нами для меня — «свои», а вот те — «чужие». И я решил немного подыграть.
— Каналоа, работай! — наконец-то можно не орать.
Дважды упрашивать не пришлось. Буквально через пару секунд свистнул первый камень, а один из пришлых весьма эффектно взмахнул руками.
— Пацанов только не зацепи, — бросил через плечо, хотя, наверно, больше для проформы.
Естественно, на нас обратили внимание. От толпы, по знаку старшего отделилась троица, по виду не пацаны, все при «регалиях» — вязанки ушей на их шеях впечатляли — и набирая скорость ломанулась к нам. Попутно один из них метнул копьё, но это не серьёзно — я просто сделал шаг в сторону и бамбуковое древко бесцельно ткнулось в песок.
Каналоа, как на грех, перезаряжался — то есть тащил из авоськи очередной камень. Эх, мелькнула мысль, надо было сказать, чтоб перед собой высыпал…
Ну ладно. Подпустил бегущую троицу метров на десять… И вскинул арбалеты. Оба.
Пам. Выстрел из правого. Бегущий чуть впереди крупный мужик — наверно, раза в полтора меня тяжелее ‑ словил гарпун в центр груди.
Перенос внимания на левую руку, полстука сердца чтоб поправить прицел — пам! Второму гарпун попал под диафрагму, всё-таки ведущая у меня правая рука.
Ну не умею я стрелять с двух рук одновременно! Понты всё это! А вот так — запросто.
Второй подстреленный ещё бежал, но уже скорей по инерции — он выронил палицу и схватился за живот. А вот третий, ещё не обслуженный, уже приблизился метров на пять и начал замах.
Раз. Я разжал кисти, выпуская из рук разряженные ружья, одновременно срываясь в разбег.
Два, выхватывая с пояса кремниевый нож, сменил направление движения. Всё-таки меньшая масса имеет свои преимущества.
Три. Как и более лёгкое оружие — проскальзывая мимо воина, я просто резанул обратным движением ему под коленкой.
Тормоза. Разворот.
Воин «провалился» в удар уже разогнанным оружием. И в следующий момент подсечённая нога подвернулась.
Был соблазн закончить всё уколом, но каменный нож — слишком хрупок для тычков. Поэтому я просто подскочил, придержал левой рукой за подбородок и в один мах перехватил воину шею. Что-то забулькало, но я уже развернулся лицом к битве.
Эх, а нашим тоже достаётся — на моих глазах только что воин Жёлтых разнёс палицей голову какому-то молодому и незнакомому мне воину Однобоких.
Эх, не хотел ведь вмешиваться. Но мне среди этих людей ещё жить… Хм, к тому же, — ухмыльнулся, — кому мне тогда продавать вяленого тунца?
Подобрал копьё, ударом ноги укоротил так, чтоб можно было левое предплечье прикрыть — ну не отмахиваться же мне от палиц голой рукой? Покрутил в пальцах каменный нож. Лезвие вроде ещё не выкрошилось, значит, работать буду им — не собираюсь я сходиться один на один. А вот пробегая мимо полоснуть ногу или бок — самое то.
— Повнимательнее тут, — бросил Каналоа, вкладывающего в своё оружие очередной камень.
И лёгким шагом побежал туда, где две толпы народа уже перемешались, разделились на пары и четвёрки, и настолько увлеклись древнейшей игрой человечества — проломи башку другому ‑ что один небольшой и шустрый паренёк вполне сможет не привлечь ничьё внимание.
* * *
— И где? — Ата раздражённо дёрнул правой щекой.
Сейчас Отец войны своё название оправдывал полностью — с головы до ног забрызганный кровью, с ещё кровоточащим порезом на боку. Левая сторона лица заплыла, хоть
