Из мирных объятий сна меня вырвало чье-то прикосновение. Я лежала на одеяле, прикрытая еще одним. Эльтор спал рядом со мной, лежа на спине. Неожиданно он дернулся всем телом, и его свитер царапнул мне руку.
Эльтор рывком сел на одеяле — глаза его застилало внутреннее веко. Рот открылся в безмолвном крике — из горла не вырвалось ни единого звука. Я тоже села, не решаясь прикасаться к нему. Кто знает, как он поведет себя, если его слишком быстро пробудить от неведомого ночного кошмара? Вместо этого я принялась успокаивающе нашептывать:
— Все хорошо. Я с тобой.
Наконец Эльтор издал невнятный, сдавленный звук. Внутренние веки поползли вверх, и он посмотрел на меня.
— Все в порядке, — повторила я и, обняв, погладила по волосам. — Все в порядке!
Он притянул меня к себе.
— О Боже, Тина, я не могу... не могу!
Я не знала, что сказать, и продолжала бормотать успокаивающую бессмыслицу. Уняв дрожь, Эльтор снова лег на спину, увлекая меня за собой. Немного помолчав, ласково произнес:
— Наверно, жизнь после смерти все-таки существует. Надеюсь, потусторонние силы будут вечно издеваться над Крик-сом Икуаром, как он всю свою жизнь издевался над Источниками!
Я осторожно склонила голову Эльтору на грудь.
— Все кончено! Все позади! Он никогда больше не будет тебя мучить!
Эльтор перевернулся на бок, оперся на локоть и повернулся ко мне лицом.
— Ты похожа на дождь в пустыне — такая же сладостная и долгожданная!
Я была почти абсолютно уверена в том, что Эльтор солгал насчет нашего договора, но все-таки мне было как-то не по себе.
— Ведь это не дополнительный договор, верно?
Эльтор лукаво улыбнулся.
— А что, если я отвечу на твой вопрос утвердительно?
— Ну знаешь, Эльтор!
Он нежно прикоснулся к моей щеке.
— Это ронский договор. В соответствии с ним ты становишься полноправным членом моей семьи и соответственно наследницей Рубиновой Династии. Всех ее сокровищ, если таковые имеются, — сказал он, а затем сухо добавил: — С точки зрения статистики предполагалось, что ни один из нас никогда не сможет найти себе женщину-рона. Чтобы найти тебя, мне пришлось попасть в другую вселенную! Мне повезло! — Эльтор снова лег и обнял меня. Затем прошептал мне на ухо: — Я тебе не до конца рассказал, что происходит, когда королева Рубиновой Династии привозит себе супруга с далеких звезд.
— Что же? — так же шепотом спросила я.
— Как только она убедится в том, что с ее владениями все в порядке, то ночью отправляется верхом в город, где ждет ее муж. Вот тогда-то они и вступают в брачный союз. — Эльтор легонько укусил меня за мочку уха. — В своих фантазиях я всегда представлял, что жена будет ждать моего возвращения, лежа в постели. Она будет теплой и сонной, готовой принять меня в свои объятия, когда я вернусь в Ицу Яшлан.
Я пальцем провела по его губам.
— Она уже ждет тебя!
В ту ночь, в развалинах древнего города, на умирающей планете с тусклым солнцем, мы наконец вступили в брачный союз, которому предстояло дать новую жизнь угасающему народу.
Глава 19
ОБИТЕЛЬ КРЫЛАТОГО БОГА
Занимался рассвет, принеся в мир то самое волшебство, которое возникает в минуты, предшествующие восходу солнца, когда небо начинает светлеть, а сама пустыня все еще остается в тени. Я лежала рядом с Эльтором, прижимаясь спиной к его груди. Всю ночь его рука обнимала меня за талию. Снаружи доносились звуки зарождающегося дня: приглушенные голоса, шарканье ног, звон клинков. До нашей импровизированной опочивальни долетали благоуханные ароматы фимиама и готовящейся еды. Где-то рядом негромко жужжали насекомые.
Абаджи завесили дверной проем плащом, утяжелив его нижний край застежками из драгоценных камней. Когда порывом ветра его затягивало внутрь, застежки ударялись друг о друга, издавая мелодичное постукивание, которое я слышала минувшей ночью. Откуда-то снаружи донесся чей-то голос. Он прозвучал громче голосов стражников, но в то же время не настолько громко, чтобы потревожить наш сон. Мне было не совсем понятно, к кому обращался говоривший — к стражникам или к нам.
Повернувшись к Эльтору, я увидела, что его глаза открыты.
— Что ты сказал? — спросила я.
— Ничего. Это не я. Это кто-то снаружи.
Эльтор произнес что-то на иотическом, и чей-то голос ответил ему.
Эльтор улыбнулся.
— Они спрашивают, не хотим ли мы какао.
— Шоколаду? Ты шутишь!
— При чем здесь шоколад? — Он приподнялся на локте. — И что такое шоколад?
— Напиток, горячий густой напиток, которым я угощала тебя в Лос-Анджелесе, — пояснила я.
— Он был приятным на вкус. Но это было не какао.
— Скорее всего они сохранили это давнее слово. Шоколад делали из зерен какао. Это был любимый напиток верховных вождей майя. У майя была для него даже специальная посуда, такие особые кувшины.
— Посмотрим, как тебе понравится наш напиток!
С этими словами Эльтор натянул на нас одеяло и что-то сказал стоявшему у входа воину. Абадж вошел внутрь и, опустившись на колени, поставил на пол кувшин и две чашки. На красной глазури кувшина были видны какие-то иероглифы. Я не знала всех символов, но это было не так уж важно. Ведь не знала же я многих элементов древней письменности майя. Однако тот, что был начертан на крышке, все-таки узнала. По форме он напоминал гребень и произносился как «ка».Еще один, в форме рыбы, также озвучивался слогом «ка».Стоявший под ними символ означал слог «ва».Ка-ка-ва. Какао.
Воин задал Эльтору какой-то вопрос. Эльтор что-то сказал в ответ, после чего абадж встал и, поклонившись, вышел.
— О чем он спросил тебя?
— Он спросил, нужны ли нам свидетели.
— Свидетели? Но для чего?
Эльтор жестом указал на нас обоих, вес еще лежавших в постели.
— Вот для этого. Чтобы подтвердить, что мы с тобой вступили в брачный союз.
— Что? — Мне показалось, что я покраснела. — Не нужны нам никакие свидетели!
— А мне кажется, неплохая идея.
— Вечно ты шутишь! Они что, хотят наблюдатьза нами?
Эльтор усмехнулся.
— Многие тысячи лет назад именно так они и поступали, когда это было необходимо в силу политических причин.
— Ну знаешь, Эльтор!
Моя реакция вызвала у него неподдельное веселье, и он расхохотался.
— Не бойся, в наши дни для освидетельствования хватит того, что они увидели нас вместе в одной постели! Мы скажем им, что все остальное у нас тоже прошло как надо. Они поверят нам на слово.
— Но все-таки скажи мне, для чего это нужно?
