увидеть, если бы он не прошел проверку. Вмешательство в дела княжества все еще наказывается по закону.
— Держи, — вручив ключ Витале, торжественно произнес я.
Приняв с поклоном брелок, мой водитель тут же выбрался наружу, чтобы пересесть за руль. А я ступил на асфальт парковки и, поправив пиджак, зашагал в сторону своей лавочки. Времени до занятий еще было достаточно, погода позволяла, так почему бы не встретиться с группой именно там?
Приезжающие студенты ЦГУ узнавали мою машину, без труда определяя модель. Никто, разумеется, не спешил ее изучить поближе, но я все же заметил несколько завистливых взглядов от проходящих мимо парней. Некоторые, наоборот, стали здороваться, однако разговора не заводили и следовали дальше в корпуса.
Листая новости в телефоне, я отдал несколько распоряжений для Кристины — пока что просто наблюдать за польскими бумагами, позже решу, нужно ли лезть в эту свистопляску.
Морозова тоже заметила наличие наших машин на парковке, и, кажется, даже улыбнулась. А потом прибавила шагу, направляясь в корпус.
Поднявшись с лавочки, я приветствовал ее первым.
— Виктория Львовна, здравствуйте, — чуть склонив голову, произнес я. — Вы прекрасно выглядите.
— Благодарю, Дмитрий, — поправив прядь волос, отозвалась она, чуть краснея, — я очень рада, что с вами все в порядке. И позвольте еще раз поблагодарить за помощь.
Я улыбнулся в ответ.
— Я же обещал, что вы не пожалеете, если будете со мной общаться, Виктория Львовна, — ответил, глядя в ее сияющие глаза. — Как Инга Валентиновна, как ваш брат? Все ли хорошо?
Морозова чуть уловимо вздохнула.
— Все в полном порядке. Святослав постепенно набирает вес, матушка поправляется, — сказала она. — Динара Тагировна сделала все в лучшем виде. И, кстати, матушка просила передать вам нашу благодарность за ваше участие.
Я кивнул.
— Я рад, что все разрешилось к лучшему, — улыбнулся девушке. — Присядете, пока ждем остальных?
— Конечно, — отозвалась та, поправляя юбку и опускаясь на самый краешек лавочки. — А как вы, Дмитрий? Я слышала от госпожи Ван, что княжич Ефремов попал в… ситуацию.
Я присел рядом, но при этом сохраняя дистанцию.
— Да, такое действительно случилось, — сказал я. — Но, к счастью, я оказался поблизости и вовремя вмешался. Чтобы вы понимали, когда я появился, Семен Константинович уже уничтожил четверых, так что мне оставалось только чуть-чуть помочь другу.
— Вы же мне врете, княжич, — посмеялась боярышня, прикрыв ладошкой губы. — Госпожа Ван уже в красках описала со слов Семена Константиновича, как вы явились с неба в блеске русского герба и перебили врагов.
Я пожал плечами.
— Я на самом деле не очень люблю смаковать подробности, Виктория Львовна, — ответил ей.
— Виктория, — робко коснувшись моей кисти, негромко сказала Морозова.
— Что? — переспросил я, хотя прекрасно ее расслышал.
— Называйте меня только по имени, Дмитрий, — чуть замедлившись, произнесла она. — Я вам стольким обязана, так что, полагаю, вы как никто заслуживает права обращаться ко мне по имени.
Действительно, я ведь дал ей такое разрешение, но она не отвечала взаимностью все это время. Что ж, хорошо, что лед тронулся, и боярышня потихоньку вливается в мое общество. Она мне нравится, и я бы не хотел, чтобы между нами были лишние стены.
— Благодарю, Виктория, — кивнул я с улыбкой.
— Княжич, Виктория Львовна, — перед нами остановился Орлов, тут же поспешивший поклониться. — Доброе утро.
Морозова выпрямилась и покраснела, будто нас застали за чем-то интимным. Я же поднялся на ноги и протянул руку старосте.
— Петр Васильевич, рад вас видеть.
— Взаимно, Дмитрий Алексеевич, — заверил тот, отвечая достаточно крепким рукопожатием. — И, — он оборвался на секунду, бросая взгляда на Морозову, будто стеснялся того, что собирался произнести: — благодарю за ваш вклад в нашу победу.
Это была не слишком распространенная традиция, и я не был уверен, присутствовала ли она на моей Земле. Но здесь считалось совершенно нормальным выказать поддержку тому, кто вернулся с войны, где защищал интересы государства. Еще одна монетка на чашу весов для гордости армии — каждый может подойти и выразить свою благодарность за мирное небо над головой.
Но среди аристократов такое не особо принято, так как все благородные по умолчанию обязаны откликаться на призыв государя. А вот царские люди активно делали из этого обряда традицию.
Я кивнул, указывая ему на лавочку.
— Я исполнил долг русского княжича, — ответил ему. — Присаживайтесь, время еще есть.
— Конечно, Дмитрий Алексеевич, — сказал Петр Васильевич, занимая место между мной и Морозовой. — Мой дед очень рад был услышать, что вы учитесь в моей группе, — заявил он.
— Вот как? — поддержал я тему.
— Да, — кивнул Орлов. — И просил меня лично убедиться, что выезд на базу состоится с вашим участием.
Я улыбнулся.
— Обязательно состоится, Петр Васильевич, — заверил я. — Но мне, возможно, на какое-то время придется отлучиться. Это же не станет проблемой?
— Нисколько, княжич, — кивнул староста.
К нам уже шли под ручку Никита Александрович Рогожин и его девушка Екатерина Ивановна Нарышкина. При этом одногруппник широко улыбался, едва не таща подругу за собой. Остановившись в нескольких шагах от лавочки, Никита Александрович кивнул.
— Дмитрий Алексеевич, рад видеть вас! — бодрым голосом возвестил Рогожин.
— Это взаимно, Никита Александрович, — ответил я, уже поднявшись на ноги и пожимая протянутую ладонь. — Екатерина Ивановна, вы сегодня — само очарование, Никите Александровичу очень повезло с вами.
— Благодарю, княжич, — отозвалась та тонким голоском. — Но, прошу меня простить, меня ждут занятия.
— Я вас провожу, — тут же спохватился Рогожин, и, лучась улыбкой, действительно повел девушку в корпус.
Я проводил его взглядом и повернулся к подходящей к нам китайской принцессе. Мэйлин шагала в униформе ЦГУ, но при этом ее волосы были уложены в традиционную прическу родины. Рядом с ней двигались и Салтыкова с Комаровой. При этом у обеих настолько гордый вид, будто они разгадали, с кем учатся и теперь служат у нее как минимум фрейлинами.
— Княжич, — первой поприветствовала меня Мэйлин. — Я в долгу перед вами.
— Госпожа Ван, — ответил ей в соответствии с традицией ее родины. — Вы ничего
