своих юношеских легких, а сам откинул с живота аристократа наложенные тряпки.
Гнойная вонь тут же ударила в нос, но я даже не скривился, потому что был слишком занят изучением воспаленного шрама на теле парня. Бордовые края, стянутые шелковой нитью, воспалились, стремясь раздвинуть стягивающие рану швы, и нить практически полностью утонула меж бугров вздувшейся плоти.
Шестеро целителей распростерли руки над юношей, а я снова взялся за нож. Точно так же обработав его огненной водой, как и прошлым вечером, я аккуратно подцепил острием пару стежков. Из горла бессознательного аристократа вырвался глухой стон, и один из целителей тут же наложил ладони на лоб Йеро, помогая ему справиться с болью. Остальные лекари еще плотнее обступили постель с больным и принялись активней выжимать свои резервы, лишь бы удержать душу Эстуана и не позволить ей отправиться на постой в адские вертепы.
Из потревоженного мной разреза тут же хлынул густой гной, пополам с сукровицей, и я стал пытаться отсосать его фарфоровой трубкой, прибегая к помощи Искры. На этот раз я сменил тактику, и формировал не воздушную воронку, вытягивающую гнилостное содержимое брюшной полости, а создавал на конце трубки вакуум, который всасывал густоватое содержимое. Это действие было отнюдь не проще, но зато не поднимало так сильно пыль.
Проводя свои манипуляции, мне удалось нацедить мутной тягучей жижи из Йеро на целую чашу, и парню вроде бы даже несколько полегчало. По крайней мере, его дыхание выровнялось, хотя лихорадка еще не отступила.
– Домина Эстуан, – позвал я аристократку, – что вы ощущаете? В животе все еще сидит то самое «нечто?»
– Да… оно все еще там.
– Тогда продолжайте вливать в него энергию. Можно попробовать напоить его, но только кипяченой водой. И совсем чуть-чуть. Если опять случится подобный приступ, будите меня.
С этим напутствием я снова рухнул в кресло, и почти моментально уснул. Такая ударная работа с моей Анима Игнис истощала меня почище любых физических нагрузок, так что меня в моменты забытья не тревожили даже кошмары. Думаю, в будущем я еще неоднократно прибегну к этому способу, как к заменителю снотворного…
В следующий раз я очнулся от того, что меня настойчиво звали, не рискнув на этот раз тормошить. За окном уже вовсю светило солнце, и день явно перевалил за половину. Я с большим трудом продрал слипшиеся веки и сонно зажмурился от бьющего с улицы света. Если попытаться охарактеризовать мое состояние одним словом, то я бы выбрал ёмкое: «дерьмово». Я на полном серьезе допускал мысль, что во время сна меня избивала ногами вся семья Эстуан, настолько сильно ломило мое тело. А уж про раскалывающуюся голову и вовсе не хотелось говорить. Она ощущалась какой-то чужой, словно ее сначала оторвали, скинули с огромной горы, а затем пришили обратно.
– Что, опять?! – Слегка заторможено отозвался я и тут же подскочил к кровати с пострадавшим, уже собираясь браться за хирургические инструменты.
– Нет, не опять! – Остановил меня Нисс. – Слуги доложили, что пришел какой-то человек, он утверждает, будто ты его господин.
– Астал?
– Не имею понятия, – холодно ответил аристократ, – я с ним не разговаривал.
– Если это здоровенный громила со шрамом на половину лица, то он не врет, – подтвердил я. – Вы разрешите ему присутствовать?
– Зачем он здесь? – Раздраженно переспросил глава рода.
– Мне так будет спокойней, – признался я, не в силах разогнать туман в голове и выдумать что-нибудь более приемлемое, что не было бы расценено высокородным как оскорбление.
– Ты думаешь, он тебя сумеет защитить, в случае чего? – Прямо в лоб поинтересовался Нисс. – Очень глупо.
– Ну если так, то его присутствие тем более ничем не сможет повредить, домин. А может даже поможет, как знать?
Немного поколебавшись, глава Эстуан кивнул кому-то, и уже через минуту великан Астал ворвался в комнату, едва не снеся другое кресло с отдыхающим целителем. Воин обвел обстановку комнаты настороженным взглядом, задержавшись на прооперированном мной Йеро, а потом уставился на меня с немым вопросом во взгляде.
– Всё потом, мой друг, – устало сказал я ему. – Ради Воргана, ни о чем не спрашивай сейчас…
Понятливо кивнув, гигант примостился неподалеку от меня, ни на миг не выпуская из поля зрения никого из присутствующих. Мне показалось, что едва он вошел сюда, то сразу приготовился в любой момент ринуться в самоубийственную атаку, лишь бы дать мне шанс уйти. Что ни говори, а интуиция у воителя работала отменно. Он одним взглядом сумел определить, что я тут нахожусь едва ли не на правах заложника.
Потекли часы томительного ожидания, наполненные вялой суетой и гнетущей тревогой. Семейство Эстуан не находило себе места от волнения за своего родственника, и этот факт нисколько не способствовал улучшению обстановки. Нисс, казалось, находился уже на пределе, и ожидал наступления самого худшего исхода. А я, видя его напряжение, готовое вот-вот вылиться в каком-нибудь импульсивном поступке, направленном в мою сторону, уже прикидывал, как половчее выбить окно и улететь на дьявольских крыльях, плюнув на свой тщательно оберегаемый секрет. Ну а что? Исхирос огромен, а мир еще больше. Я еще сумею найти свое место в нем. Пусть и придется мне начинать обустраиваться там с самого начала. Потому что цена моей смерти будет слишком высокой, и я не готов Повелителю Ада ее выплачивать сейчас…
Но Йеро все еще оставался жив, чему не переставали удивляться все целители. Даже домина Эстуан немного приободрилась, видя, что состояние ее сына хоть и не улучшается, но и не становится хуже. Правда всякий раз, когда парня начинало рвать желчью и водой, которой его периодически пробовали поить, лицо ее неизменно
