— Этого не может быть! Это какая-то нелепость! — Ощутив немедленную потребность подтвердить свою уверенность в ужасной ошибке добрым глотком спиртного, Хрунов рявкнул роботу, чтобы тот подал ему кувшин с вином, что тот немедленно и выполнил, слегка поскрипывая своими металлическими суставами.
Лишь после третьего глотка Хрунов почуствовал, что он пьет чистейшую воду. Не ощущалось никакого вкуса, то есть вообще никакого.
— Ты что мне подал, скотина?
— Лучшее вино этого изысканного пира!
— Какое же это вино? Разве ты не видишь, что это вода? Попробуй сам!
— Я не могу этого сделать, мой господин. Роботы не пьют. Но я точно знаю, что этот кувшин наполнен прекрасным вином. Все дело в том, что вы теперь не в состоянии различать вкус пищи или напитка. Вы в них больше не нуждаетесь. Теперь ваше тело питается чистейшей энергией, которой наполнен эфир этого замечательного мира!
Страх осознания какой-то чудовищной ошибки постепенно, как змея, начал вползать в сознание Хрунова. Побелевшими губами он почти беззвучно прошептал:
— Я не желаю больше с тобой разговаривать!
— В таком случае, выполняя ваше повеление, я буду молчать!
— Пригласи какую-нибудь из наложниц! Робот, молча, отрицательно мотнул головой.
— Отвечай, металлическая скотина! Или я прикажу разобрать тебя на части!
— Но вы же сами повелели мне молчать!
— Зато теперь повелеваю, говори!
— Здесь нет наложниц, мой господин. Здесь вообще никого нет, кроме меня и вас. Создание живых существ в нашем мире строжайше запрещено. Более того, оно попросту невозможно! В далеком прошлом лучшие биоинженеры рэнитов попытались это сделать; о том, что у них получилось, они предпочитают не вспоминать даже сейчас, тысячу лет спустя. С тех пор и был введен запрет на попытки создания живых существ.
Хрунов запустил в голову робота кувшином, но это действие ровным счетом ничего не изменило, разве что он испачкал свой роскошный халат. А золотой кувшин, расплескав свое содержимое, с печальным звоном покатился по ковру.
Ротанов летел сквозь пространство так свободно, как не летают даже птицы. Среда вокруг него казалась упругой и холодной, она слегка сопротивлялась его продвижению в глубь внутренних слоев, но в общем легко поддавалась незначительным усилиям воли, переносившим его все дальше в недра этого сверкающего нового мира.
Пространство под ним напоминало блестящую поверхность айсберга, кое-где покрытую снегом. Все вокруг выглядело безлюдным и холодным. Он резко изменил направление полета, и в лицо немедленно пахнуло горячим ветром. Пейзаж под ним стремительно менялся, и эти изменения были связаны с направлением движения, которое он выбирал.
Сейчас он летел над морем, не над тем ли морем, из которого пришли гарсты? Берегов не было видно, и ответа на этот вопрос не существовало, вдали от берегов все моря похожи друг на друга.
А кто, собственно, видел этих самых гарстов? — подумал Ротанов. — Их не видел никто. Кого нельзя увидеть? В первую очередь того, кто не существует. Кому нужны те, которые не существуют? Любителям масок. Маски нужны, чтобы скрывать лица… Иногда за масками ягнят скрываются волки, впрочем, волки надевают чужие шкуры — но это не суть важно, все равно это те же маски…
Он по-прежнему старался по возможности запутать ту часть своего мышления, которая облекается в слова и выходит на передний план сознания. Это ему плохо удавалось, потому что в спокойном мерном движении волн под ним не таилось никакой угрозы.
Если гарсты — всего лишь шкуры, нужные для прикрытия, — продолжал он свои рассуждения, — то откуда взялись смертоносные споры, на дне океана? Кто их там отложил и зачем? Зачем — вот главный вопрос… Волки надевают чужие шкуры, чтобы их не узнали, чтобы можно было поближе подобраться к стаду… Колония землян стала для них стадом? Почему? Эти волки не едят мяса. Зато они выпивают чужое сознание…
Он продолжал свои рассуждения потому, что во время этого однообразного полета над морем никакого другого занятия не находилось и надо было самому напяливать на себя маску, чтобы рэниты не догадались о том, что ему становится понятной их сложная игра.
«С помощью похищенных человеческих душ они воссоздают персонажей своего сумасшедшего, не существующего в реальности театра… Теперь он и сам стал одним из таких персонажей, и именно поэтому должен старательно напяливать маску… И опять неясность — что с ними происходит потом, с этими похищенными душами? Именно это он должен выяснить в первую очередь. И по-прежнему оставался извечный вопрос: Какова цель их действий?
Рэнитка сказала — любовь к информации… Скука… Ей стало скучно… Это недостаточная причина, но допустим. Примем, как аксиому, желание собрать объективную информацию о людях, сделать выводы об их психике, характере мышления. Поверим в это до конца.
Тогда чужое сознание должно сохраняться неизменным, так сказать в первозданности, в чистоте, иначе для объективных наблюдений оно станет непригодно.
Посмотрим… Посмотрим, что они делают с захваченными ими человеческими душами… Зачем так громко? Кто говорит о душах? Речь идет о странниках. О добровольных странниках, которые сами выбирают свой путь. Тучки небесные, вечные странники…
Вот только туч здесь отчего-то нет. Одни сверкающие небеса и волны.
Он вновь резко изменил направление полета, ринулся круто вниз, но ожидаемого удара о поверхность воды не произошло. Вместо этого он очутился над городом, над чужим, ни на что не похожим городом. Купола домов, однообразные, как ячейки сот… Пустынные улицы… Ротанов чувствовал запах смерти, исходящий из мелькавших под ним домов.
Здесь следовало задержаться, но он не стал этого делать, возможно оттого, что у него просто не хватило мужества или решимости. В конце концов, это был явно не человеческий город, а у него хватало своих загадок.
Теперь он понял, как прорываться в новые слои пространства. Нужно всего лишь направлять полет вниз…
И вновь удара о поверхность мостовой не произошло, только резко изменилась картина окружавшего его пространства.
Теперь он летел над болотом. В редком тумане, ползущем над трясиной, как заблудившееся облако… В облаках рождаются молнии, и они могут быть опасны… Об этом не следовало думать, потому что над поверхностью болота, словно в ответ на его мысль, сверкнул электрический разряд.
Что-то там двигалось, внутри тумана, нечто светящееся и большое… Ротанов вспомнил о предупреждении рэнитки, электрелы… Почему-то их существование, в отличие от гарстов, не вызывало у него ни малейшего сомнения. Он вновь попытался уйти вниз, но облако тумана вдруг резко увеличило скорость своего, до этого неспешного движения и преградило ему путь…
