Ознакомительная версия.
Темнота сотника не смущала, однако звуки, которые привлекли его в комнату, больше не слышались, и возник вопрос: что дальше?
Позвать Пасюка? А почему он до сих пор не явился? Если в кабинете никого нет, то что делает там Пасюк? Почему не выходит?
Глаза постепенно привыкали к темноте, не такой уж непроглядной, и сотник подумал, что его мимолетная догадка об оранжерее близка к истине: впереди виднелись переплетения ветвей и стеблей. Но откуда они растут, было не разглядеть, поскольку отблески уличных фонарей не освещали нижнюю часть помещения.
Если старик здесь, то в его действиях, надо отдать должное, просматривалась определенная логика: в зарослях прятаться куда удобнее, чем испытывать судьбу, забившись в шкаф или под кровать.
Скорее всего, из оранжереи имеется второй выход, и нельзя позволить объекту им воспользоваться. Сейчас нужно подождать, пусть противник первым не выдержит и выдаст себя.
Гацкан замер.
И вскоре звуки действительно раздались. Но не те, что ожидал сотник: в глубине дома вроде бы несколько раз выстрелили. Затем выстрелы — если это действительно были они — стихли, и в оранжерее установилась прежняя тишина.
И никаких вестей от напарника.
Тишина действовала на нервы, и сотник собрался было выйти из оранжереи, но тут, словно почувствовав его желание, снова послышалось давешнее шипение.
Олесь прижался к стене и выставил перед собой руку с пистолетом. Ждал, пока зрачки расширятся достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть… Но ничего разглядеть не успел, потому что все произошло почти мгновенно.
Нечто невидимое ударило убийцу по ногам и опрокинуло на пол. Одновременно Гацкан нажал на спуск. Попал, нет — не понял, глушитель погасил не только звук, но и пламя выстрела, способное хоть на миг рассеять тьму.
Он почувствовал, как грудь жестко, до хруста, кольцом сдавила невидимая сила и она же притиснула руки к туловищу. Пистолет выпал, и сотник потянулся пальцами правой руки за ножом в надежде использовать крохотный шанс на спасение, но не преуспел.
Невидимые петли захлестывали его все новыми витками — выше, выше, выше… Ребра ломались с хорошо слышным звуком, их острые обломки кромсали плоть. Боль была адская.
Пальцы все-таки дотянулись до ножа по инерции, поскольку боль убила все мысли и все намерения, но едва они коснулись рукояти, когда страшное давление обрушилось на шею. Треск позвонков показался грохотом пушечного выстрела. Темнота вспыхнула ярко-оранжевым пламенем и вновь погасла.
Для Гацкана самое болезненное закончилось, он перестал ощущать и боль, и вообще свое тело, чувствительность и подвижность сохранили лишь мышцы лица. Но зрение, слух и способность мыслить никуда не исчезли, хотя сейчас сотник предпочел бы отключиться, чтобы прийти в себя где-нибудь в нормальном месте, пусть даже на больничной койке, и пусть это будет даже кацапская больница, наплевать.
Но его пожеланиями никто не заинтересовался.
Вновь послышалось шипение, на сей раз просто оглушительное. Источник его был совсем рядом, где-то возле затылка. Гацкан попробовал обернуться туда, но не сумел.
Что-то коснулось волос — легонько коснулось, почти нежно. А затем сотник перестал видеть то немногое, что до сих пор мог видеть, голова его оказалась во влажном и тесном плену, влага липла к лицу и все сильнее щипала кожу. Гацкан инстинктивно опустил веки, чтобы уберечь глаза. И столь же инстинктивно попытался заорать, но не сумел, воздуха в раздавленных легких не хватило на крик.
Липкое нечто, взявшее в плен голову, сокращалось, пульсировало, проталкивая сотника неведомо куда, а пощипывание кожи превратилось в жжение, становилось все сильнее и болезненнее, Гацкан хотел лишь одного: побыстрее умереть. Желание вскоре исполнилось, но последние три минуты жизни показались ему тремя тысячелетиями.
Глава 5
Миша Злобин попадает в пиратское логово, Ладислава решает проблемы
Штаб-квартира фирмы «Каролина» располагалась в небольшой деревушке Старогатье на берегу Ладоги. Причем собственно здание офиса находилось не в самой деревушке, а на отшибе, рядом с эллингами и причалом, и было плотно окружено россыпью разнокалиберных домиков для туристов. Стараниями проектировщиков, строителей и дизайнеров «Каролина» выглядела как форт восемнадцатого века, причем форт пиратский. Четыре угла двухэтажного серого особняка венчали стилизованные башенки, вдоль края крыши торчали зубцы, символизируя гребень крепостной стены, а по бокам от крыльца стояли чугунные пушки, очевидно, муляжи, но весьма похожие на настоящие.
А чтобы никто не сомневался, что принадлежит фортеция именно пиратам, на флагштоке трепетал «Веселый Роджер».
И даже вице-президент-по-каким-то-там-вопросам «Каролины», хоть и носил респектабельный дорогой костюм, имел в облике нечто неуловимо пиратское, романтическое что-то, заставляющее трепетать сердца приезжих дам. Невысокий, но крепко сбитый, глаза черные, с бесинкой, тип лица левантийский — ему бы повязать голову алым платком, да ятаган на пояс, да абордажный крюк в руки, и можно в команду Аруджа Барбароссы или брата его Хайраддина без экзаменов и рекомендательных писем. Ведь сразу видно — пират.
Флибустьерской символикой владельцы фирмы обзавелись неспроста, поскольку замашки у них оказались вполне пиратские. Благо в наше время грабить доверчивых клиентов можно без канонады и абордажа, лишь при помощи пары строк, прописанных в договоре мелким шрифтом, и именно этим вице-президент сейчас и занимался. Грабил. И хотя в руке он держал не ятаган и абордажный крюк, а пресловутый договор, суть дела от этого не поменялась.
— …при отказе Заказчика использовать предоставляемые по настоящему Договору средства… — монотонно зачитал «пират» пресловутые строчки «мелким шрифтом», — исполнитель обязуется в течение тридцати банковских дней произвести возврат авансового платежа на счет Заказчика, за вычетом реально понесенных…
— Но послушайте, — возмущенно прервала его Лада, — я ведь вам звонила, предупреждала, что мы задержимся! Звонила?
— Звонили, — покладисто согласился вице. — И говорили именно со мной. Помните, что я вам сказал?
— Вы сказали, что не беда, приезжайте позже, дескать…
— Нет-нет, девушка. — Вице-президент покачал в воздухе пальцем. — Если что, у нас все разговоры записываются, можно проверить, а сказал я вам дословно следующее: проблема решаемая, приезжайте, будем решать ее на месте.
— Так решайте!
— Именно этим мы и занимаемся.
— Пока налицо только проблема, — возразила Ладислава. — А решения я не вижу. И катера, за аренду которого был внесен аванс, не вижу тоже.
— А что я мог сделать, если вы один раз уже все переиграли? Еще раз забронировать для вас судно? Чтобы вы снова сдвинули сроки? Сейчас разгар сезона, между прочим, катера нарасхват.
И вице-президент широким жестом показал в сторону пирса. Причал был изрядных размеров, способный вместить небольшую флибустьерскую флотилию, но сейчас и в самом деле пустовал. Если не считать двух легких лодок, никак не пригодных для дальних плаваний по Ладоге, у причальной стенки стояло лишь одно судно вменяемого размера — небольшой двухмачтовый парусник. Он, в отличие от чугунных пушек, выглядел бутафорским, поскольку любому, хоть раз побывавшему на Ладоге человеку было ясно, что тоненькие мачты никак не способны выдержать давление наполненных ветром парусов. Наверняка посудину, переделанную из рыболовного бота, приводил в движение бензиновой движок, а мачты, реи и прочий такелаж с рангоутом служили для антуража и привлечения романтически настроенных туристов. И разумеется, на флагштоке квазибригантины тоже реял черный флаг с черепом и скрещенными костями.
Есть, как говорится, Северная Пальмира, а есть Северная Тортуга.
Миша Злобин, который слушал препирательства с «пиратом», стоя у двери кабинета, тяжко вздохнул. Все пошло не так с самого начала и продолжилось в том же ключе.
Экспедиция, по словам Лады, планировалась на июль, чему Миша сильно обрадовался, поскольку гидрокостюм у него был так себе, «четверочка» для теплых морей. В тонком неопрене в холодной воде особо не поплаваешь, а вкладывать свои кровные ради опровержения профессорских бредней не хотелось. И даже ради их подтверждения не хотелось. Люди, нырявшие на Ладоге, рассказывали на форумах, что температуру прибрежной воды в озере предсказать невозможно, даже в самое жаркое лето случается, что задует ветер с берега, отгонит прогревшуюся воду, а вместо нее поднимется из глубин холодная. А глубины в Ладоге ого-го-го, крупнейший резервуар пресной воды в Европе.
На случай такой оказии Миша не имел ни снаряжения, ни плана действий, но решил, что как-нибудь выкрутится. Июль ведь, самый жаркий месяц, макушка лета.
Ознакомительная версия.
