чтобы не наглела сильно, а оно вон как вышло, — смеялся Пётр.
— Ну, а дальше что?! — азартно торопил его Павел подавшись вперёд.
— Принял я боевую ипостась, змеюку под доспех сунул, чтоб ненароком не повредилась и встал, камни с меня и осыпались, правда рогами чуть в потолок не въехал, низковатые они в том подвале оказались, на боевых демонов не рассчитанные. Стена, между прочим, тотчас сама собой восстановилась. Ох и хохотали мы со змеюкой потом чаёк попивая! — расплылся в довольной улыбке Пётр. — И сказала она мне, что стена не просто так обрушилась, и всех, кто на реликвию посягнёт ждёт та же участь. Да и шут с ними говорю, я лишь исполнитель, мои-то рога при чём? Силу, говорит, твою стена через рога блокировала, так своим чиновникам и передай, чтоб другим неповадно было, а у меня своё начальство имеется! В общем расстались мы друзьями. Я в отчёте всё доходчиво изложил, пусть кому сильно надо сами со змеюкой бодаются, но желающих что-то пока не нашлось.
— А чего ты мне раньше об этом не рассказывал? — Павел удивлённо взглянул на друга.
— Так похвастаться-то нечем, да и повода не было.
— А теперь, значит, появился?
— Я к тому рассказал, что за девочек можешь особо не переживать, их реликвия защищает, да змеюка — хранительница при ней. А нам с тобой нужно своими делами заниматься, искать тех, кто устроил взрыв и всех, кто за этим стоит.
— Ну, пока ты в морге отдыхал… — ухмыльнулся Павел, — я там походил, послушал, да людей порасспросил…
— Надеюсь, ты делал это деликатно?
— Обижаешь, начальник, я вообще сама деликатность! — фыркнул тот. — Ходил под пологом невидимости, вопросы задавал ментально — прямо в мозг, чтоб не врали.
— И это он называет деликатностью! — расхохотался Пётр. — Но я-то тебя видел!
— Конечно, специально для тебя пришлось проявиться, ты ж беспамятный был, под пологом не увидел бы и не узнал.
— Ну, да, — поморщился он. — У каждого положительного момента есть отрицательные побочки.
— Что же положительного в потере памяти? — не понял Павел.
— Так это с какой стороны посмотреть, — хмыкнул Пётр. — Форматирование памяти после полного исчерпания ресурса демонического организма, значительно обновляет мозг и скорость его работы. Длительная память возвращается, когда мозг сформирует новый канал для связи с мирозданьем, а оперативная очищается полностью, чтобы не копился ненужный мусор.
— Здорово! А мне так можно?
— Можно, когда начальником станешь!
— Да ну тебя!
— А ты не завидуй! На каждую плюшку своя куча тараканов найдётся — закон мироздания! Рассказывай лучше, что удалось узнать пока я тяжело восстанавливался после ратного подвига.
— Ой, да много чего, я там столько народу просканировал! — и Павел пустился в подробный пересказ того, что узнал от медиков, репортёров и других людей, что волей случая оказались рядом.
— Я считаю, что взрыв в соседнем городе как-то связан с нашим, — заговорил Пётр, внимательно выслушав друга. — Характер ранений одинаков, это я успел заметить по своим соседям в морге и следам ритуала. Все жертвы были лишены души ещё при жизни. Нужно посмотреть камеры наблюдения и память охранников на проходных обоих заводов.
— Так может сразу память? Это быстрее, — включился в работу друг.
— Ага, а в суде ты что предъявишь? Начни с памяти, а потом ищи улики.
— Сделаю. А ты?
— А я потрясу Вонга, темнит он что-то.
— Может со змеюкой сначала поговоришь? Вы же теперь друзья.
— И это тоже. Всё крутится возле этой пернатой семейки.
— А мы на чьей стороне, босс?
— Мы, как всегда, на стороне справедливости!
— И добра? — хихикнул Павел.
— Возможно… но не обещаю.
Риту разбудил звонок мобильника. «Кира!» — пронеслась счастливая мысль. Она ответила, даже не взглянув на экран.
— Мне нужно с вами поговорить, — прозвучал в трубке голос Петра.
— Вы ничего не хотите мне объяснить? — её голосом можно было заморозить океан, но этот фрукт даже ухом не повёл.
— А я думаю, что это вам придётся мне кое-что объяснить! — и сказано это было то ли с недовольством, то ли с угрозой. — Буду через час!
Да что он себе позволяет?! То пропадает неизвестно куда, то вдруг появляется как ни в чём не бывало, да ещё объяснений требует! Гневаться Рита не любила, но сейчас это было сильнее неё, она подскочила с кровати и направилась в ванную, с ожесточением почистила зубы и залезла в холодный душ. Вода немного её успокоила. Петра ей навязал, простите порекомендовал, старик Вонг около года назад. Мужчина хорошо справлялся с возложенными на него обязанностями начальника службы безопасности, но Рита несколько побаивалась его, виной ли тому была её природная скромность или издержки воспитания, кто знает. Ей часто казалось, что в его облике проскальзывает нечто хищное, и она с удовольствием бы избавилась от этого подавляющего своей харизмой человека, но спорить с господином Вонгом не могла, это было бы проявлением неуважения.
Рита одевалась, тщательно подбирая наряд, ей хотелось выглядеть строго, но не официально, так сказать по-домашнему. Томка сейчас бы пищала от восторга узнав, что к Рите наведается сам Пётр. Подруга однажды видела его и с тех пор этот самоуверенный тип не сходил у неё с языка. Тамара всегда любила брутальных красавцев, а от этого тестостероном веяло за версту. Она говорила, что такому дикому варвару нужно носить не деловые костюмы, а кожаные штаны и жилетку на обнажённый торс, чем весьма веселила Риту. Та, представив подобную картину у себя на совещании, просто давилась от смеха и её страх перед этой грудой мускулов моментально испарялся. Хотя может подруга и права, Рита, пожалуй, была бы не прочь взглянуть на Петра в этаком виде, так, чисто из любопытства и только одним глазком, ведь она до сих пор хорошая девочка, в отличии от подруги, что меняла кавалеров, как сумочки к каждому наряду.
Выбрав наконец свободный брючный костюм с мягким пиджаком, она облачилась в него. Собрала волосы в высокий хвост, хотя на работу привыкла убирать свои длинные волосы в валик, закрепляя шпильками с крупными жемчужинами, её страсть к жемчугу проявилась с раннего детства. Играя с маминой шкатулкой, она неизменно выбирала нитку жемчуга, оставаясь равнодушной к другим украшениям, а мама тихо улыбалась. С возрастом ничего не изменилось, она так же носила нитку жемчуга и жемчужные серьги, да вот ещё добавила шпильки, такую причёску она делала чтобы казаться старше. Сейчас же она предпочла хвост, что делал её лицо более суровым, а узкий разрез глаз придавал хищности взгляду. Она кивнула своему отражению, что полностью соответствовало сегодняшнему настроению
