Митяева, значит, – вполголоса повторил Антон, а затем кинул на Макса быстрый взгляд: – Ты тоже запоминай, а то мало ли... забуду еще. – И снова шару: – Катя, сколько тебе лет?
– Девушкам не принято задавать такие вопросы, – еще сильнее развеселился голос.
Зарецкий на секунду прикрыл глаза, словно этот разговор его уже изрядно утомил.
– Катя, назови мне свой полный возраст.
– Девятнадцать лет.
– Серьезно? А выглядишь значительно моложе... – не поверил Антон и, сделав паузу, спросил: – Ты знаешь, что мертва?
Молчание.
– Ты знаешь, что мертва?! – слегка повысил тон Зарецкий.
– Да! – На сей раз менее радостно.
– Кто тебя убил?
– Друг.
Антон едва не сплюнул на пол.
– Макс, – повернулся он к напарнику, – вот ты видишь разницу между вопросами «как твое имя?» и «как тебя зовут?»
– Вижу. В первом случае человек называет имя, а во втором... необязательно имя. Например, прозвище.
– Вот давай не умничай! – разозлился, что его не поддержали, Зарецкий. – Ты можешь думать, как тебе хочется, но я разницы не вижу. Потому что это одинаковые вопросы! А эти сознания... они ее видят. И бесят! Они, знаете ли, отвечают только на четко поставленные вопросы с одной-единственной трактовкой.
– Так ты сразу спрашивай, как надо, – вступился за мертвую девушку Волков. – Она же не виновата, что это так работает.
– Да ну тебя, – вконец обиделся некромедиум и снова обратился к шару: – Катя, как зовут друга, который тебя убил?
– Каркушич.
– Да твою ж мать! – вспылил Зарецкий, но тут же прикусил язык: – Ну да, да, это я такой глупый, я понял... Катя, как имя Каркушича?
– Кирилл.
– Как фамилия Каркушича?
– Я не знаю.
– Вот зараза... – выругался Антон, припечатав сверху еще пару крепких выражений. – Катя, а где живет Каркушич?
– Полагаю, у себя дома.
Секундное молчание.
– Ненавижу, когда они так делают! – возмутился Зарецкий. – Ну вот как эффективно работать в такой...
– Давай спрашивай дальше, – Макс усмехнулся потустороннему троллингу.
Антон недовольно забурчал что-то себе под нос.
– Хорошо, как скажешь... – наконец выдавил он. – Катя, назови адрес дома и номер квартиры, где живет Каркушич.
– Я не знаю.
– У вас с Каркушичем есть общие родственники?
– Нет.
– Друзья?
– Нет.
– Просто знакомые?
– Нет.
– Ты когда-нибудь замечала за Каркушичем что-то странное?
– Нет.
– Может быть, он упоминал что-то необычное?
– Нет.
– Он говорил о смерти, вампирах, живых мертвецах, нечисти и подобном?
– Нет.
– Как мы можем найти Каркушича?
– Я не знаю.
Зарецкий в раздумьях замолчал... и без предупреждения убрал руку со лба покойной.
В глазах Волкова на миг потемнело, и он едва успел схватиться за ближайшую тележку, чтобы не упасть.
– Извини, – сквозь нарастающий шум услышал он голос Антона, – не подумал. Сейчас отпустит.
Макс помотал головой, «разгоняя» темные пятна перед глазами. С радостью отметил, что возникший из ниоткуда шум пропал, и он вновь слышит не только воду в раковине, но и все остальные звуки – далекий гул машин, барабанящие по подоконнику крупные капли начавшегося дождя, и даже тиканье настенных часов из приемного покоя.
– Значит, это все, что мы смогли узнать? – несколько разочарованно протянул Волков. – Я как-то рассчитывал... на более впечатляющий результат.
Пока Макс говорил, Антон достал из кармана телефон и сфотографировал лицо Митяевой.
– Самое главное, – стуча по виртуальным кнопкам, пояснил он, – у нас есть имена, фамилии... Одна фамилия! А вот теперь еще и Катина фотография. Сейчас перешлю все Роберту, пусть ищет этого Каркушича.
Закончив набивать сообщение, Зарецкий убрал телефон, накрыл девушку простыней и, насвистывая какой-то мотивчик, пошел к двери.
Задержавшись, Волков быстро залез рукой под простыню и выдернул волос с головы Кати. Засунув волос в карман, поспешил за Антоном, который уже выходил за порог.
К удивлению Макса, на этот раз приемная была не пуста – за столом возле двери сидел здоровенный пропитой мужичина в белом халате и такой же шапочке. Смерив непрошеных гостей равнодушным взглядом, он уткнулся в документы.
А ведьмаки беспрепятственно вышли на улицу.
– Это Семен, патологоанатом-недоучка. Настолько недоучка, что работает санитаром, – пояснил Зарецкий и выставил открытую ладонь, ловя на нее капли: – Надеюсь, дождичек не на весь день зарядил... – И вдруг спросил: – А ты зачем под простыню лазил?
– За волосом, – опешил Макс – он был уверен, что напарник не заметил этого движения.
– Для чего тебе волос?
– Для активации дара.
– Поясни.
– Я уже упоминал – чтобы попасть в прошлое, мне нужно выполнить ряд условий. Одно из них – наличие ДНК человека, возле которого я хочу оказаться там.
За этим разговором ведьмаки дошли до скрипящей калитки.
– Я правильно понимаю, – продолжил расспросы Антон, – что это не полноценное, если так можно выразиться, прошлое, а что-то наподобие абсорбции, которую использует Николай, только не с вещами, а с людьми?
– Можно и так сказать, – кивнул Макс. – Но с некоторыми различиями.
– Ладно, потом как-нибудь расскажешь или покажешь, – не дослушал Зарецкий, а затем, остановившись, взял Волкова за плечо и повернул к себе. Глядя в глаза, заговорил: – Слушай, тут такое дело... Ты у нас новенький, и пока еще всего не знаешь... В общем, мой тебе совет – не лезь к Соне.
– В каком смысле – не лезь? – не понял Макс.
– В амурном смысле.
– В амурном? А почему – не лезь?
– Потому что в нашей компании я – альфа-самец, – напыжился Антон. – Хищник! А Соня – моя добыча.
Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент лежащий в его кармане телефон начал надрывно голосить какую-то современную «песню», больше похожую на завывание больных шизофренией.
– Мы договорились насчет Сони?
– Разумеется! – Волков едва сдержался, чтобы не засмеяться в полный голос. Добавил с ироничными нотками: – Ты – альфа, а мы – все остальные смешные буквы.
– Отлично, я думал, что разговор будет тяжелее, – не понял иронии Зарецкий и посмотрел наконец на дисплей телефона: – О, это Роберт! Наверное, хочет похвалить за качественно-проделанную работу.
– Поставь на громкую.
– Разумеется... У
