лоб. — Чего конкретно?
— Лишить его посмертия, — быстро ответила девушка. — Пусть душа Арвена скитается без упокоения.
— Нет, — сразу отказал я. — Не пойдет. Похоже, он негодяй тот еще, а значит, через десяток-другой лет его душа людям вредить начнет. Например, прибьется к Ледяному старику и станет забулдыг в сугробах морозить. Мне такие грехи не нужны, полагаю, за них рано или поздно счет предъявят. Неуверен в этом до конца, но проверять не желаю.
— Отвергая — предлагайте.
— Хорошо. — Я внезапно чмокнул девушку в щеку, не без радости заметив живой огонек, мелькнувший в ее глазах. — Извините, но надо было немного разрядить обстановку. Еще чуть-чуть, и это кафе могло пострадать от взрыва наших эмоций.
— Вы ловкач! — Девушка улыбнулась, на щеках обозначились ямочки, а мое сознание отчетливо произнесло: «Ауф, какая женщина!»
— На том стоим, — не без самолюбования произнес я. — Все-таки профессиональный банковский служащий, тем и кормимся. Кстати, о работе! Вика, вы все-таки кушайте салат, а мне надо кое с кем пообщаться.
Шутки шутками, а на работу позвонить все же надо, хотя бы приличия ради. Ну и градус напряжения за столом чуть понизить следует.
В последующие пять минут я выслушал по телефону кучу всякого разного, потому что моя коллега Наташка никогда не умела просто так принять и передать кому надо излагаемую ей информацию. Она сначала с ноткой зависти иронизировала над тем, что кое-кто сомнительным путем сумел вымостить себе дорогу в личное светлое будущее, потом жаловалась на то, что пришло тепло, а за мороженкой сходить некому, после пересказала мне пяток свежих сплетен и только под конец сообщила главное. То, что с утра пораньше в банк нагрянула Ряжская, не обнаружила меня, наорала на Волконского, который в общем-то был ни при чем, но при этом запретила разыскивать меня по телефону.
Логики в поступках Ольги Михайловны я не усмотрел, но это и не страшно, ибо повредить мне данный факт никак не может. Все равно скоро уволюсь, какая разница?
Виктория тем временем лихо умяла салат и теперь лакомилась клубничным мороженым. Значит, не все еще потеряно, значит, не совсем она внутри заледенела. Когда девушка в минуты душевных терзаний мороженое, торт со сливками или шоколадку не кушает с задумчивым видом, вот тогда беда. От такой надо бежать сломя голову, чтобы остаться в живых, ибо такие, как она, жалости и сострадания не знают.
— Ваше предложение, Саша, — поторопила она меня. — Обед заканчивается.
— Что-то мне подсказывает, что вы его можете растянуть на столько, на сколько захотите, — хмыкнул я. — Просто вам невтерпеж узнать, что мне пришло в голову.
— Невтерпеж, — подтвердила девушка.
— Еще раз повторю — лихое посмертие я ему устраивать не стану. Хотя бы потому, что не знаю, как это сделать в полной мере качественно.
— Разве? — изумилась Виктория. — Вы же Ходящий близ Смерти?
— Правильно, — согласился я. — Все так. Но это не значит, что я умею обрекать души на вечные муки. К тому же я ведаю не распределением, а утилизацией. А ну как его сразу после смерти отправят в конечный пункт назначения? Ну а насчет извлечения души из еще живого тела даже и упоминать не стоит, такое мне точно не по плечу. Да оно мне не нужно. Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе.
— Но… — поторопила меня Виктория.
— Но я могу отдать его маре, — отчеканил я. — Вы знаете, кто такие мары?
— Само собой, — задумчиво облизала ложечку девушка. — Если это шутка, то очень неумная.
— Какие шутки? — даже обиделся я. — Все вполне серьезно. Скажем так — у меня с ними были кое-какие делишки, и я всегда могу обратиться к ним снова.
Виктория с минуту посидела молча, а после изрекла:
— Знаете, господин ведьмак, а вы полны сюрпризов. Причем опасных. Мары — очень, очень древние существа, до которых к тому же трудно достучаться. А уж как они любят на сладкое выпить душу того, кто их призвал… Но вы здесь и живы, это означает, что каким-то образом вам удалось с ними поладить. Примите мое восхищение.
— Это не ответ, — передернул плечами я. — Если «да» — хорошо. Если нет — других предложений не последует. Да и это вы у меня вытянули клещами.
— Да, — протянула мне руку Виктория. — И еще вот что… Вы не назвали цену. Что я буду должна вам за услугу?
— Одну «спасибу», — хмыкнул я. — Ничего вы мне не будете должны. Будем считать, что хоть раз в жизни я себя повел как нормальный мужик, который помогает женщине только потому, что он обязан это делать по сути своей. Просто так, без дальнего прицела. Вы же нас рожаете не для того, чтобы пособие получать, а по любви, верно? И потом — мне надо хоть одно доброе дело иметь в загашнике, чтобы не совсем уж сволочью себя ощущать. Правда, добрым его по здравом размышлении не назовешь.
— Немного хитрите, но это нормально, — одарила меня еще одной улыбкой Виктория. — Ладно, сама решу, как именно вас отблагодарить. Но есть еще одно условие. Я участвую в переговорах с марой.
— Сразу — нет, — немедленно отозвался я. — И не думайте.
— Да, — тоном, не оставляющим места для возражений, сообщила Виктория. — Не стоит спорить, сразу предупреждаю. Ну и, в конце-то концов, это в ваших интересах. Если что, именно этот аргумент отведет от вас все возможные подозрения сотрудников отдела.
— Вы же сказали, что возмездия со стороны ваших коллег ждать не стоит? — подковырнул я собеседницу. — А?
— Не стоит, — кивнула Виктория. — За Арвена никто из них вам счет не предъявит. Но мы не последняя инстанция, поймите, и в этом случае мои показания станут решающими. Если что, я приму удар на себя. Но для этого я должна быть рядом с вами.
Все это шито белыми нитками. Третий класс, вторая четверть. У нее другие цели, и я догадываюсь какие. Она хочет убедиться в том, что сделка на самом деле будет совершена. Так сказать, верю-верю всякому зверю, а тебе, ежу, погожу. Это я понимаю. Это нормально. Или есть еще что-то, чего я пока не вижу?
И ведь не отстанет, это ясно, как белый день. Жалко, хотел я погреть руки у костерка Арвена по полной, а так только должок маре верну. Убытка я, разумеется, из-за этого никакого не понесу, но и сто процентов прибыли не получу. Обидно.
Впрочем, еще одна уступка — это тоже инвестиция в будущее, не так ли?
— Ваша взяла, — вздохнул я. — Уговорили, пусть будет так. Но на моих условиях. Идет?
