хорошего!
— Пошли. Давно хочу чего-нибудь выпить покрепче!
Мы сели в черный внедорожник и двинули прочь, оставляя преследователей позади. Я не сомневался, что они сейчас увяжутся в погоню. И проследят за мной до самого дома Крыловых. Но самое главное — я смогу выиграть время. И решить, как оторваться от назойливых людей.
Мы ехали все быстрей и быстрей, куда-то в сторону от центра города, а я все гадал — что же ждет там, в особняке Крыловых и не разменял ли я лишку, согласившись ехать с неожиданным спутником?
В голове все крутилась назойливая мысль — а не специально ли случилось эта неожиданная встреча с печатником дома Крыловых?
Сопля загадочно улыбался.
Дом Крыловых оказался огромным особняком, пафосным, пестрящим. Колоны, широкая наружная лестница, угловые ризалиты с башнями, скульптурные рельефы. Практически дворец.
— Тут живет глава семейства, саамы старый из рода Крыловых, — пояснил Сопля, понизив громкость голоса до уважительного шепота. — Петр Евгеньевич начинал когда-то в Твери вести свои дела, быстро поднялся, потом переехал в столицу, там еще больше развился. Ты знаешь, наверное, его сына, Максима Петровича, который в Верхней Думе сидит.
Я знал. Высокий человек, и по должности, и по размерам. Руководит энергетическими направлениями бизнеса.
Я кивнул.
Петр Евгеньевич передал ему свои дела, а сам сюда вернулся. Говорит, тут тихо, спокойно. А я вот езжу навещать его на каникулы.
— Слушай, а ничего, что мы к нему вот так, без спроса? Неудобно как-то.
— Все нормально. Петр Евгеньевич хороший человек, он любит гостей.
Мы вышли из машины, зашли в дом.
Внутри оказалось все точно таким же, как и снаружи — пафос и ничего, кроме него. Огромные пятиметровые картины изображали хозяина дома в генеральском мундире и на коне, стоящим на горе и сидящим у камина. Множество картин и все с одним героем — Крыловым.
— Присаживайся, — сказал Сопля. — Сейчас я предупрежу Петра Евгеньевича, что у нас гости. Он скоро спуститься и мы все вместе чего-нибудь выпьем.
Я поблагодарил Соплю за приглашение и пока тот поднимался на второй этаж, рассмотрел интерьер более внимательно. Крылов-старший оказался любителем охоты, об этом говорили трофеи добытых им животных, которые он разместил по гостиной комнате. В углу стояло чучело кабана, на стене разместились головы рыси, марала, сайгака, волка, посреди комнаты лежала шкура медведя. Над камином висело два скрещенных ружья.
Я принялся осматривать фотографии, которых было не так много, как трофеев животных.
Спустился Сопля.
— А это кто? — спросил я, рассматривая фотографию, на которой был запечатлен Крылов старший с полноватым лысым мужчиной.
— Это Петр Евгеньевич со своим близким другом, — ответил Сопля. — С Виктором Ивановичем Воробьевым…
* * *
«Твою мать!» — только и смог подумать я.
Сам лично в берлогу к медведю зашел! Ведь Воробьев — это же главный бандит, про которого говорила Мирослава. Именно он подмял под себя завод ее отца и владеет «Эл-сталью».
— У Крылова друг Воробьев? — произнес я, приглядываясь к ружьям, висящим над камином.
Интересно, они заряжены?
— Да, очень хорошие друзья, — наивно ответил Сопля, ничего еще не понимая. — Петр Евгеньевич спуститься. Едва он узнал, что к нам в гости зашел Пушкин, то непременно захотел повидать тебя!
— Сопля, слушай. Я тут вспомнил, что мне на самом деле некогда. Давай в следующий раз…
— Какие гости! — воскликнул вдруг старческий голос.
На лестнице показался пожилой мужчина в бархатном красном халате. Мужчина держал вправку, и было видно, что в прошлом он был заметной фигурой. Кажется, картины, на которых он был запечатлен, не врали.
Мужчина цепким взглядом оглядел нам, воскликнул:
— Неужели это Пушкин? Собственной персоной!
Хозяин спустился к нам, подошел ко мне.
— Наслышан от тебе.
Он пожал мне руку, рукопожатие получилось крепким, как тиски.
— И что же говорят? — холодно спросил я.
— Только самое хорошее. Газеты читаю, новости смотрю, Рейтинг изучаю. Там и про тебя пишут. Хорошо идешь вверх, прям, завидно. Сразу видно — есть в тебе стержень, — мужчина всполошился. — Ну чего же мы стоим, давайте присядем?
Мы сели на кресла, хозяин дворца же подошел к столику, на котором разместились бутылки с элитным коньяком, спросил:
— Хотите выпить?
— Не откажусь, — ответил я, облизнув пересохшие губы.
Нужно было срочно придумать что-то.
Крылов протянул мне стакан с янтарным напитком. Мы выпили. Коньяк оказался вкусным. Хозяин дома знал толк в выпивке.
— Как только ко мне Сергей сейчас зашел и сказал, что ты приехал — ничего, что я сразу на «ты»? — так вот, я сразу же оживился. Сам Пушкин! В последнее время про тебя слухи такие ходят. Да ты не переживай. Слухи не злые, просто видят все, как ты уверенно идешь вверх, вот и бормочут. А я считаю, что все правильно делаешь. Так и надо. Зубами надо прогрызать себе путь наверх, Иначе нельзя.
Крылов пристально посмотрел на меня.
— Вот и сейчас сюда, в Тверь, приехал не просто так? Уверен в этом.
— Да, есть кое-какие дела, — уклончиво ответил я.
Старик улыбнулся. В этой улыбке не было и грамма веселья, только что-то стальное и холодное. Звериное.
— Это хорошо, когда есть дела. Я слышал, ты теперь адъютант Его Величества?
— Верно.
— Неплохо, — покачал головой Крылов. Потом, отпив коньяку, продолжил вслух рассуждать: — Адъютанты очень занятые люди. Все время государственные дела решают. Так что вряд ли ты сюда на отдых приехал. Наверняка какие-то важные проблем решать?
— Верно, не отдыхать, — ответил я.
— По заводу «Кремень»? — спросил Крылов и пристально посмотрел на меня, пытаясь поймать реакцию.
Мне было тяжело сдержаться, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Хотя удивиться хотелось — откуда он знает об этом?
— Да тут все в городе об этом говорят, — улыбнулся Крылов. — Громкое дело. Затерялись камни — и найти их не могут.
— Я найду, — с нажимом ответил я.
— Я в этом не сомневаюсь. Вопрос лишь во времени. Можно искать долго и тяжело. А можно быстро и без лишней суеты.
— На что вы намекаете?
Крылов повернулся к Сопле, по-отечески произнес:
— Сережа, сходи пожалуйста в кухню. Приготовь нам кофе, как ты умеешь. У тебя очень хороший кофе, думаю, наш гость не откажется от чашечки.
Я кивнул.
Сопля послушно пошел на кухню, оставив нас двоих.
— Я — тертый калач. Все прекрасно понимаю и в ситуации разбираюсь хорошо. Мне достаточно одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации.
Тон Крылова после ухода Сопли заметно изменился, стал жестким, с нажимом.
— Я все понял, когда увидел тебя
