вас видеть!
Он вышел, протянул мне пухлую руку.
— Олесь Анатольевич Малежик, мэр Твери.
— Пушкин, Александр Федорович, — ответил я, внимательно рассматривая мэра.
Сложно было сказать конкретно, что он за человек — я чувствовал, что под личиной простоватого человека прячется кто-то иной, гораздо хитрей и сильней. И эманации силы, исходившие от него, только подтверждали мои догадки. Сила была ровной и отдавала воздушными стихиями.
У мэра была лысоватая голова, темя заостренное, вокруг лысины виднелись редкие седые волосы, аккуратно уложенные. Мучнистое одутловатое лицо не выражало никаких чувств, словно было маской. На щеке возле горбатого носа была большая белая бородавка, невольно оттаскивая на себя все внимание.
— Очень приятно, наконец, познакомиться с вами, Александр Федорович, — произнес мэр, потирая белые ручки. — Ну что же мы стоим? Садитесь, я вас довезу до своего дома — на машине быстрей. Познакомлю вас с хорошими людьми, вам они наверняка понравятся.
— Будет кто-то еще? — напрягся я.
— Конечно! — улыбнулся мэр. — Это же вечеринка! Да вы не переживайте. Время уже рабочее кончилось, значит все нормально, никакие этические нормы мы не нарушаем. Мы ведь все тоже люди и тоже имеем право на отдых. Ведь так?
Мы поехали к дому.
— К тому же сегодня у моей жены день рождения, так что вот организовал ей праздник. Я подумал, что может быть интересно молодому человеку? Какие-то скучные вечера? Тоска пыльная! Вечеринка — вот это действительно интересно. И я прям сам загорелся этой идеей — сколько я на вечеринках таких молодежных не было? Тысячу лет! Еще с университета, наверное. Все больше званые балы, все эти высокие манеры. Так что будьте как дома, отдыхайте, веселитесь.
— Я бы хотел с вами поговорить, — произнес я, выстраивая уже в голове диалог и аргументы, которые я скажу мэр.
Но Малежик отмахнулся от меня как от мухи.
— Александр Федорович, я вас прошу — просто отдыхайте. Все разговоры потом. Обещаю, мы с вами поговорим, если вам так угодно. Но чуть позже.
Он мягко завел меня внутрь богатого дома. Вокруг суетились официанты, ходили люди.
— Сейчас выпейте чего-нибудь, закусите. Вон там прекрасный стол с французскими закусками. Пальчики оближешь!
И с этими словами ушел.
Я даже не успел его остановить — просто онемел от такого.
Потом, оглядевшись, понял — это прекрасный повод воспользоваться моментом. Крылов рассказал мне один секрет, о котором знал только он и Воробей. В кабинете у мэра имелись все документы — в основном личная переписка, которую он заботливо распечатывал для собственной безопасности, — подтверждающие причастность высших чинов из Москвы. И их нужно было каким-то образом достать.
Оставалось только понять, где у мэра его кабинет. И как к нему пробраться незаметно.
В зале находилось множество людей. Все беседовали, громко говорили, выпивали. На меня не обращали никакого внимания.
Это хорошо.
Двери распахнулись и в зал вбежали две абсолютно голые девушки. Они задорно хохотали, размахивая бутылками шампанского. Следом за ними вошел пьяный гусар, тоже громко хохоча и пытаясь догнать девушек. Странная компания прошла до другой двери, где и скрылась. Вскоре оттуда раздались стоны и хихиканье.
Я вновь впал в ступор. День рождение жены мэра и голые девицы с пьяным гусаром никак не совмещались в единое целое в моей голове. Происходящее здесь больше напоминало шабаш.
Взяв для отвода глаз фужер с шампанским, я принялся медленно ходить по залу, держась все больше стен, чтобы не попадаться лишний раз на глаза другим людям. Осмотревшись, я понял, что кабинет мэра находится на втором этаже — там и охрана стояла солидная, и народ туда не ходил, тусуясь только внизу. Значит нужно пробраться туда.
Но пробраться не удалось.
Вновь грохнули динамики, и со всех сторон грянула музыка. Толпа одобрительно закричала.
А потом в зал стали вваливаться люди, тусующиеся, как я понял на улице во внутреннем дворике коттеджа, где стоял бассейн. Их было много и все они кричали.
— Лови, суку!
— Срывай одежду с нее!
— Хватай! Хватай!
Я даже не сразу понял, что произошло. Лишь смотрел как толпа, словно обезумев, начала кого-то ловить. Словно бы какое-то животное. Может быть, белка забежала?
Но это была не белка. Миниатюрная девушка, одетая в костюм гейши, бегала с испуганными глазами от пьяных людей, тоже, кажется, ничего не понимая.
— Лови, ее!
— Не дай уйти!
— По голове ей!
Толпа бросилась на гейшу, быстро загнала ее в угол. Кто-то из пьяных похрюкивая, начал смеяться. А потом кинулся на гейшу.
Девушка принялась отбиваться своими сухими кулачками. Юркая, она пронзительно визжала, царапалась и кусалась. Но все было бесполезно. Мужчина был больше ее и сильней.
Все остальные, глядя на это, принялись смеяться.
Мужчина схватил ее за одежду, но спьяну промахнулся, вырвал из-за пояса веер. Посмотрел на него, бросил на пол и растоптал. Толпа вновь грянула смехом.
Гейша вдруг перестала кричать и начала бешено металась по залу, сбивая с ног наблюдателей. Пьяная толпа принялась хохотать еще сильней.
— Бить ее!
— Щиплите ее!
— Одежду срывай! Одежду!
Толпа принялась рвать одежду с девушки, обнажая ее белое тело, маленькую грудь, худые плечи.
Я выскочил вперед, оттолкнул одного, второго, третьего. Толпа поутихла. И только мэр, уже изрядно набравшийся, с диким взглядом плясал над обломками веера.
— Пошли прочь от нее! — рявкнул я, закрывая собой дрожащую от страха и плачущую гейшу.
— Это кто такой? — процедил сквозь зубы один из мужчин — тот самый, кто загнал девушку в угол и едва не ударил ее.
И вышел прямо ко мне.
От него пахло алкоголем, глаза горели яростью, а эманации силы буквально бурлили.
— Не вмешивайся! — произнес он. — И отойди, а не то…
— А не то — что? — с вызовом ответил я, делая шаг вперед.
Ситуация накалялась. Я понял, что ничем хорошим она не закончится.
— Август, спокойней! — выскочил к нам мэр. — Это же наш гость, Пушкин!
— Мне плевать, кто он такой, — произнес противник. — Он помешал мне. А я такого не прощаю.
— Да брось! — рассмеялся мэр. И в шутку произнес: — Что же теперь, на дуэль его, что ли вызывать?
— А почему бы и нет? — сказал тот и хищно ухмыльнулся, переводя взгляд на меня.
— Хотите вызвать меня на дуэль? — спросил я, глядя подонку прямо в глаза.
Тот, хоть и был пьян, но понимал, на что шел. И дуэль этот был запланирован. Однако я не боялся его, чувствуя, что наши силы равны.
В тот момент меня одолевала злость — я не мог
