я поспешил за Алексом.
Пусть всё идет, как идёт. Моё место — сразу за ним, и никак иначе.
Господь свидетель: я люблю своего шефа и безмерно ему благодарен. Но безрассудство, какая-то святая беспечность, с которыми он шествует по жизни, нуждаются в том, чтобы кто-то прикрывал его спину.
Лимузин ждал.
Багажник его был пуст.
— Почему вы не спросили у Настасьи, кто запугал народ? — спросил я, усаживаясь в салон.
Кровью уже не пахло: видать, Суламифь успела сгонять на мойку.
— Я и так знаю, — небрежно бросил шеф, опираясь на трость. Подбородок он задумчиво положил на руки поверх набалдашника. — Пресловутый Совет Города Питера.
— Отродясь в Питере не было никакого Совета, — буркнул я. — Настоящий Совет никогда не потерпел бы конкурента под боком.
Шеф фыркнул.
— Умиляет, мон шер ами, твоя любовь проговаривать вслух очевидные вещи.
— Иногда они в этом нуждаются, — я разозлился. — А то создаётся впечатление, что НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАС слишком преуменьшают опасность.
Теперь на меня уставились глаза холодные и голубые, как льдинки.
— Проблема в том, кадет, что ты относишься ко всему слишком серьёзно.
— Ну извините, — теперь я обиделся. — Должен же хоть кто-то…
Я оборвал себя.
Чуть не вырвалось. То, что я считаю Алекса легкомысленным. Что считаю его бретёром и повесой, не способным принимать серьёзные решения.
А ведь это далеко не так, — напомнил я себе. — На его плечах держится весь город.
ТОЛЬКО на них и держится.
А я — скотина неблагодарная.
Давно бы сдох в канаве, если б не шеф.
— Тебе надо отдохнуть, — сказал Алекс. — По себе знаю: то, что ты начинаешь воспринимать всё слишком серьёзно — признак истощения нервов. У тебя депрессия, мон шер ами. Может, в баню? — казалось, эта мысль пришла ему в голову только что.
Я хотел отказаться.
Какая, на фиг, баня?.. Столько всего нужно сделать! Допросить залётного оборотня, растрясти Тараса, отыскать лёжку этого нового Совета…
— А давайте, — вместо этого сказал я. — Закатимся в номера!
— Но-но, — Алекс шутливо меня оттолкнул. — Не переусердствуйте, поручик. Это вам не Амстердам.
И вдруг всё стало, как раньше.
Шеф осуществлял общее руководство и вообще был орёл. Я же почтительно внимал его речам и готов был прыгнуть в огонь и в воду по первому зову…
А ведь его это страшно выбило из колеи.
Вторая метка — далеко не шутки. Чёрт знает, можно ли её вообще снять…
Ну то есть, можно — убив меня. И этот вариант он уже успел всесторонне рассмотреть, — я покосился на шефа. Тот сидел прямо, глядя на дорогу сквозь лобовое стекло. — Рассмотрел, взвесил, и… отбросил, как неприемлемый.
И теперь лихорадочно ищет другой выход.
— Мы найдём способ, — тихо сказал я. — Главное, не делитесь со мной больше.
Он молча кивнул.
А ведь чуток поразмыслив, он мог приказать поделиться со мной кровью Суламифь. Кровь стригойки оказала бы не менее благотворное воздействие, и все были бы счастливы.
Кроме меня.
Ещё Зоя, пустьземляейбудетпухом, заклинала от принятия стригойской крови…
И он это учёл. Мгновенно взвесил обстоятельства и принял единственно-верное решение.
К горлу подкатил комок и я сглотнул.
— Надо разобраться с этим советом до следующей Ассамблеи, — сказал я.
Это тоже было очевидно, но на этот раз Алекс кивнул.
— У нас месяц. Прорва времени.
— Сегодняшняя Ассамблея ТОЖЕ должна была состояться только через десять дней, — напомнил я.
Шеф задумчиво поджал губы. Казалось, он думает о чём-то другом.
— Можем расспросить Тараса хоть сегодня, — предложил я.
— Тарас сегодня не придёт, — коротко ответил шеф.
— Ну завтра…
— И завтра. Просто подумай, кадет.
Теперь он называл меня кадетом, только если хотел подчеркнуть мою умственную несостоятельность.
— Удар по самолюбию, — сказал я.
Алекс кивнул.
Кто-то испугал Мастера города — до такой степени, что ему пришлось нарушить свои же правила. И он не скоро захочет видеть свидетелей этого унижения. И уж тем более, жаловаться на того, кто его обидел.
Для его древней психики гораздо удобнее сделать вид, что ничего не было.
Но Тарас нам поможет, в этом я не сомневаюсь. Не сам, опосредованно. Но он найдёт способ.
— Кто-то был ночью в нашем саду, — сказал я.
Мы уже были почти дома, и я мог промолчать. Но что-то дёрнуло меня за язык.
Алекс сжал губы, а потом всё же выругался. Беззвучно. Скорее, это был мысленный посыл, чем ругательство.
— Выпорю.
Только и сказал он. Понятно, о ком речь: о девчонках, которые забыли закрыть форточку.
Он прошел через защитные плетения шефа, — напомнил я себе.
Надо ли говорить вслух, что если б незваному гостю всерьёз хотелось влезть в дом — никакие запертые окна его бы не остановили?..
И тут раздался звонок телефона.
— Котов, — сказал я, посмотрев на номер. — Наверное, что-то случилось.
Никогда, ни разу в жизни, майор не звонил просто так. Узнать, как дела.
— Я ждал этого, — кивнул Алекс. — Суламифь, разворачивай оглобли.
— Может, сначала нужно узнать, что случилось?
Звонок продолжал тренькать, и это раздражало. И словно вопреки этому, отвечать Котову не хотелось.
Предчувствие?
Или я и вправду слишком устал и просто не хочу ехать на опознание очередного трупа.
— Ну что ж, узнай, — милостиво кивнул Алекс. — Но ты ж понимаешь: ехать всё равно придётся.
Я это понимал.
Выслушал майора и удивлённо выпучился на Алекса.
— Приглашает к себе, — пояснил я.
Шеф недоверчиво поднял бровь. А потом пожал плечами и обратил взор на стригойку.
— На Суворовский, звезда моя.
— Слушаюсь, — буркнула Суламифь и крутанув руль, сменила ряд.
Нас ждали у входа: четверо молодцев в чёрных плитниках, при шлемах и автоматах.
Забрала шлемов были опущены.
Алекс снова пожал плечами, высокомерно сбросил крылатку на стол в приёмной, сверху возложил цилиндр, в него поместил перчатки…
Я молча последовал его примеру — обрадовавшись, что можно освободить наконец руки.
В лифте было тесно и неуютно: все четыре молодца набились с нами, направив холодные стволы наискосок и вниз.
Я оглядывался с любопытством: один раз во владениях майора Котова мы с Алексом уже были, но тогда осматривать достопримечательности времени не было.
Сейчас же я с некоторым даже недоумением понял: сам лифт, стены коридора, потолок — всё было из железа. Не стали, а старого доброго феррума — прикрытого для приличия тонкими панелями из дубового шпона.
Нечисть боится холодного железа, — вспомнилось из прочитанного. — Но вот я, например, реагирую только на серебро…
Кабинет Котова не изменился. Та же толстая дверь с банковским колесом вместо ручки, те же веточки остролиста и ели над входом.
В нос ударил острый запах смолы и свежести, несколько нарушив гнетущую атмосферу присутственного места.
Набрав код, молодцы остались в коридоре — по двое от входа.
Мы вошли внутрь.
— Что за шпионские игры, мой дорогой? — вопросил Алекс, едва переступив порог.
Котов не ответил.
Сидя за столом, он что-то быстро писал в тетрадке, под светом яркой стоваттной лампочки без абажура поблескивала влажная лысина.
Вся его поза, истекающее из майора напряжение — говорили о том, что нам он совсем не рад.
Может, Яша обиделся на то, как мы намусорили в переулке? — мелькнуло в голове.
Но ведь не в первый раз. Алекс вообще не склонен… прибирать за собой.
Впрочем, одной из обязанностей Котовского отряда и было — наводить порядок за нами. У них для этого всё схвачено.
Дописав, майор закрыл тетрадь, убрал её в ящик стола и запер на ключ.
Алекс демонстративно отошел к шкафу, в котором содержалась оккультная библиотека, и делал вид, что внимательно изучает корешки.
Я же стоял спокойно и глядел на Котова: не нравился мне майор. Что-то с ним было не то.
— Господин Голем, — позвал майор.
— Ась? — шеф с готовностью обернулся.
Думаю, он тоже почуял опасность. И ещё: ни разу на моей памяти Котов не обратился к Алексу по фамилии.
Если что, мы отсюда не выйдем, — мелькнуло в голове.
— На вас опять поступают жалобы, — казённым голосом сказал майор.
Я облегчённо выдохнул. Алекс
