– Почему?
– При обычном раскладе мы бы сейчас тебе яйца вырвали и съесть заставили. Но это при обычном раскладе. А вот вы с приятелем создаете… гм, как бы тут лучше выразиться… ну, скажем, конфликт интересов. С одной стороны, ты – человек посторонний, сдуру обидел лашенца, который с нужными людьми дружен. За это тебя убить полагается, без лишних разговоров. А с другой стороны, ясно, что ты – из каморрских Путных людей. Хоть Барсави и покинул нас раньше времени, да упокоят боги его преступную душонку, но с капами связываться – себе дороже. Вдруг ты чей-то родственник? Мало ли, вдруг через год-другой кто из Каморра в Лашен заявится, начнет выспрашивать да вынюхивать: мол, куда ты подевался, – ну и прознает, что косточки твои на дне озера валяются. Как по-твоему, кому за это расплачиваться придется? Чью голову в Каморр отправят? Нет уж, благодарствуйте, мне моя голова дорога. А значит, убивать вас мне не с руки.
– Ну, деньги у нас есть, мы вам заплатим… – начал Жан.
– Так ведь деньги все равно были ваши, стали наши, – улыбнулся Кортесса. – Да и дружок твой, судя по всему, на последнем издыхании… скоро отмучается.
– Прошу вас, оставьте его в покое. Ему отдых нужен…
– Вот именно. Поэтому я и приказываю вам из Лашена убраться. Немедленно. – Кортесса махнул своим людям. – Выносите отсюда все шмотки. Все забирайте – съестное, вино, одеяла, бинты, деньги, дрова из камина, воду из кувшина. Хозяина предупредите, чтоб шуму не поднимал. Его гости съезжают.
– Умоляю… – начал Жан.
– Заткнись. Одежду и оружие я, так и быть, вам оставлю. Но если до рассвета вы из города не уйдете, то Зодешти тебе лично уши отрежет. Так что придется твоему приятелю в другом месте помирать, с меньшими удобствами. – Кортесса беззлобно хлопнул Локка по ноге. – Помяни меня в преисподней добрым словом, ублюдок.
– Мы с тобой там скоро встретимся, – буркнул Локк. – Я тебя обниму.
Люди Кортессы споро обобрали апартаменты. Жаново оружие сложили в центре комнаты, а все остальное вынесли или разломали в щепки. Локка, в окровавленных штанах и рубахе, оставили лежать на досках кровати. Из всех кошельков вытряхнули деньги, а потом забрали и сами кошельки.
Когда бурная деятельность несколько поутихла, Кортесса обернулся к Жану:
– Кстати, Леон с тобой минуточку поговорит. Вон там, в уголке. Ему за разбитый нос обидно.
– Пребдого бдагодаред, – буркнул Леон, осторожно ощупывая распухшую губу.
– А ты не вздумай сопротивляться, – предупредил Кортесса Жана. – Только попробуй пальцем шевельнуть, я твоему приятелю кишки выпущу. – Он ласково потрепал его по щеке. – И чтобы на рассвете духу вашего в Лашене не было, иначе наша следующая беседа состоится в подвале Зодешти.
10Наконец люди Кортессы покинули апартаменты.
– Жан! – шепотом окликнул Локк. – Жан, ты жив?
– Да жив я, жив! – отозвался Жан, растянувшийся на полу под окном, там, где совсем недавно стоял столик. – Я тут… с половицами знакомлюсь. Они очень милые – я упал, а они меня вовремя подхватили.
Леон богатым воображением не отличался, но кулаки у него были крепкие, поэтому сейчас Жан чувствовал себя так, словно долго катился вниз по каменистому склону.
– Жан, когда мы сюда вселились, я немного денег припрятал… на черный день. Тут под кроватью тайник есть.
– Ага, знаю. Я их оттуда давным-давно забрал.
– Ну ты и сволочь! Я же для тебя старался, чтобы было на что потом…
– Я так и понял, Локк. А до другого потайного места добраться у тебя сил не хватило.
– Тьфу на тебя!
– И на тебя тьфу. – Жан с трудом перевернулся на спину, уставился в потолок и осторожно ощупал бока – ребра целы, переломов вроде нет, но все тело ноет. – Вот передохну чуток, пойду искать тебе одеяло. И телегу. Или лодку. В общем, до рассвета я тебя отсюда увезу. Под покровом темноты.
– Жан, за тобой все равно следить будут и своровать ничего не позволят… – Локк закашлялся. – А на руках меня нести я тебе не позволю.
– Да неужели? И как это у тебя получится? Ты меня своим остроумием наповал сразишь?
– Знаешь, по уму, тебе с самого начала надо было взять деньги и смыться куда-нибудь подальше… от меня. Глядишь, и занялся бы каким-нибудь полезным делом…
– Тоже мне, советчик выискался! Я сделал то, что захотел. А теперь либо ты со мной добром пойдешь, либо я здесь с тобой умирать останусь.
– Ну чего ты такой упертый?!
– А ты, в отличие от меня, уступчивый и покладистый. Самовлюбленный болван. И мозги у тебя свинячьи.
– Нет, так не честно. У тебя сил больше, длинные слова легче выговаривать, – рассмеялся Локк. – О боги, да нас и впрямь до нитки обобрали. Даже дрова из камина унесли.
– Меня уже ничего не удивляет, – со вздохом сказал Жан и, морщась, медленно поднялся. – Ну что, подведем итоги. Денег нет. Одежда – та, что на нас. В основном на мне. Оружие… Дров тоже нет. Значит, если в городе воровать не позволяют, придется заняться грабежом на тракте.
– И как ты будешь кареты останавливать?
– Тебя поперек дороги брошу, может, кто и остановится.
– Гениальная задумка! А останавливаться будут из жалости?
– Нет, из брезгливости. Чтобы колеса не замарать.
В дверь апартаментов постучали.
Локк с Жаном встревоженно переглянулись. Жан подобрал с пола нож.
– Может, они решили еще и кровать унести? – спросил Локк.
– Нет, они бы стучаться не стали.
Жан, поудобнее перехватив нож, завел руку за спину и осторожно приоткрыл дверь.
У входа стоял не Кортесса, не лекарь, не хозяин гостиного двора, а какая-то женщина в непромокаемом плаще, по которому сползали струйки дождя. В руках незнакомка держала алхимический фонарь, слабое сияние которого освещало ее лицо. Незваная гостья была немолода.
Жан вгляделся в темноту: ни кареты, ни носилок, ни сопровождающего – только туманная мгла и шорох дождя. Кто она? Из местных? Приезжая?
– А… простите, сударыня… Чем могу быть полезен? Вам помощь нужна?
– По-моему, мы с вами можем быть одинаково полезны друг другу. Вы позволите войти? – негромко произнесла незнакомка, выговаривая слова вроде бы на лашенский манер, но все же не совсем.
– Мы… ох, прошу извинить, но сейчас это не совсем удобно… Видите ли, мой друг болен…
– Да, мне известно, что у вас всю мебель забрали.
– Что?
– А еще мне известно, что вещей у вас и так почти не было.
– Сударыня, вы… простите, я в некоторой растерянности…
– А я под дождем.
– Гм… – Жан незаметно спрятал нож в рукав. – Как я уже упомянул, мой друг очень болен. Если вы…
Воспитание взяло верх, и Жан открыл дверь чуть пошире. Незнакомка, решительно переступив порог, заметила:
– Меня это нисколько не смущает. В конце концов, яд опасен только на званых обедах.
– А… вы лекарь? – ошарашенно спросил Жан.
– Отнюдь нет.
– Вы от Кортессы?
Рассмеявшись, она откинула капюшон плаща. Ей было лет пятьдесят – пятьдесят лет, проведенных в достатке и роскоши. Волосы цвета осенней пшеницы у висков отливали серебром, на широком скуластом лице темнели большие глаза.
– Вот, держите! – Она швырнула Жану алхимический фонарь. – Мне известно, что свечи у вас тоже отобрали.
– Благодарю вас… но…
– Ну и ну! – Гостья невозмутимо направилась в спальню, на ходу расстегнув пряжку у горла и сбросив плащ с плеч. – Очень болен – это еще мягко сказано, – заметила она, взглянув на Локка. Ее платье было богато расшито серебром, ладони скрывались под серебристыми кружевными манжетами.
– Прошу простить великодушно, но даже ради вас встать я не могу, – пробормотал Локк. – И кресло предложить не могу. И одеться как подобает тоже не могу. Могу только на все наплевать.
– Похоже, у вас еще сохранились жалкие остатки былой учтивости и обходительности, – улыбнулась незнакомка.
– Ага, и этого тоже… И сам я жалкие остатки, – буркнул Локк. – А вы кто будете?
Она стряхнула с плаща капли воды и накрыла им Локка вместо одеяла.
– С-спасибо, – с заминкой произнес он.
– Трудно вести серьезный разговор с человеком, чье достоинство уязвлено, – сказала незнакомка. – Видите ли, Локк…
Жан, с грохотом задвинув дверной засов, ворвался в спальню, швырнул алхимический фонарь на кровать и угрожающе наставил нож на незваную гостью.
– Честно говоря, моя любовь к загадочным происшествиям исчезла вместе с нашими деньгами и мебелью. Если вы немедленно не объясните, откуда вам известно это имя, я не стану мучиться угрызениями совести из-за…
– Последствий вашего опрометчивого поступка вы не переживете, Жан Таннен. Точнее, ваша гордость этого не переживет. Уберите нож.
– Вот еще!
– Ах, Благородные Канальи, – негромко произнесла незнакомка. – Вам от нас укрыться негде. Вам от нас никогда не уйти.
– Не может быть… – ошеломленно выдохнул Жан.
– О боги! – Локк закашлялся, утомленно закрыл глаза. – Вот только вас нам не хватало. Я так и знал, что вы рано или поздно объявитесь.
