Досье на этих людей он уже изучил, но привычка доверять своим ощущениям и интуиции перевешивала желание по одним лишь характеристикам или внешнему виду, который, как известно, бывает обманчивым, брать их в клан. Живое общение дает куда больше информации.
— Лозовой Игорь, воинское звание — майор, позывной в войсках — Гусар, — вперед выступил первый мужчина, стоявший слева. Невысокий, крепко сбитый, лицо округлое, с мелкими черными точками. Или порох въевшийся, или какое-то магическое воздействие. Светло-рыжие усы с завитушками по краям аккуратно подстрижены. Видно, что по ним и получил свой позывной. — Боевой волхв Двадцать пятой бригады пластунов. Участвовал в боевых операциях под Артвином и Карсом. В девяносто восьмом получил тяжелое ранение под Арпачаем, блокируя продвижение турецких боевиков к армянской границе.
— Спецоперация? — кивнул Никита догадливо. Территория, где воевал Лозовой, не принадлежала России, но как демилитаризованная зона чрезвычайно интересовала шейхов «зеленого пояса» для разнообразных диверсионных действий.
— Так точно. Несколько часов сдерживали «воинов Аллаха», чтобы не прорвались в долину. Попал под мощную атаку огненных элементалей. Весьма сильное плетение, — Лозовой помялся. — Если бы в этот момент не отвлекся, прикрывая ребят, может, получилось бы отразить…
Дед Фрол едва слышно фыркнул. У него было свое мнение на этот счет, но какое — предпочел пока не озвучивать.
Никита кивнул, и рыжеусый встал на свое место.
— Крюков Леонид, воинское звание — капитан, позывной — Зубр, — вышел угрюмый увалень, косая сажень в плечах, ничуть не уступающий по комплекции Слону. Несмотря на морозец, у него была начисто выбрита голова и на макушке едва сидела черная фетровая кепка с узким козырьком. Под распахнутой курткой виднеется вязаный однотонный серый шерстяной свитер.
— Горячий парень, — хмыкнул Фрол и поежился.
— Боевой опыт десять лет. В основном, в Средней Азии, гонял уйгуров, — ожег его взглядом Зубр. — Огнестрельное ранение в грудь, два магических. Частичная потеря слуха.
— Откуда огнестрел? — поинтересовался Никита. В досье по нему была только куцая строчка. — Вроде бы волхвы умеют закрываться от подобных казусов.
— В Пишпеке, в баре драка началась, — нехотя ответил Крюков. — Местные аборигены начали к девчатам из военного госпиталя приставать. Перепили, с кем не бывает. Мы вмешались, но не так чтобы жестко. Руки-ноги ломать не собирались. Ну и нарвался на выстрел. Один под наркотой был, не соображал, что творил. Начал пулять в помещении, а я стоял на линии, к счастью.
— К счастью? — Никита свел брови к переносице. — Интересная трактовка…
— Если бы не стоял, не познакомился бы с будущей женой, — неожиданно улыбнулся Зубр. — Она медсестрой в госпитале работала. Ну и прикрыл, получается.
— А щит чего не поставил? — старика, кажется, тоже проняло романтикой рассказа. — Совсем голову потерял от баб?
— Да ничего я не терял, — хмыкнул мужчина. — Я даже знаком с ней не был на тот момент. Просто так получилось. Кулаками пришлось работать, чтобы раскидать придурков. Девчонок за спину — а сами стенкой на стенку.
— Достаточно, я понял, почему капитаном после такой выслуги остались, — Никита махнул рукой, и Крюков отошел назад. — Не жалейте.
— Никогда и не думал, — Зубр снова нахохлился, словно рассердился на себя, что разоткровенничался.
— Ортенберг Семен, воинское звание капитан, позывной — Немец, — среднего роста мужчина лет сорока с горделивой выправкой вестфальского офицера, шагнул вперед и энергичным кивком поприветствовал своего нанимателя. — В активных боевых действиях не участвовал, в основном, за «линией».
В рядах императорской армии существовали особые группы, действовавшие на территории иностранных государств и княжеств. Задачи их были деликатными, а об успехах никто никогда не распространялся. Поэтому Никита только поинтересовался:
— Есть особые награды?
— «Звезда Сварога» и «Косой Крест».
Никита кивнул. Это ему говорило о многом. Такими орденами награждали лишь боевых волхвов. А названные Ортенбергом так и вовсе относились к той категории, которые за обычную ходку за кордон на китель не вешают. Непрост этот Немец. Видимо, работал по очень деликатным направлениям. Наверняка, какого-то жутко серьезного мага из Европы похищал или ликвидировал. Может, и по старым ватиканским делам проходил?
У Никиты мелькнула мысль, что за разгром Ордо Маллеус и балканскую операцию по спасению князя Белёвского ему причиталась, как минимум, «Звезда Сварога». Молодой волхв не был тщеславным, но капля самолюбия иногда пылала праведным гневом. Дали внеочередное звание без оглашения — хорошо. А баронство император зажилил. Но для офицера награда всегда является признанием его боевых заслуг и военной компетенции.
— А почему Немец? — губы Никиты дрогнули в легкой улыбке.
— Я прибалт, господин Назаров, — охотно откликнулся Ортенберг. — Мои предки были выходцами из Ростока, перебрались в Курляндию, а потом и дальше — в Ригу. В роду существует строгое правило: брать жен из германских княжеств или обрусевших женщин, но имеющих глубокие немецкие корни. Поэтому я лично взял такой позывной.
— Немного недальновидно, — попенял Никита.
— Я знаю, господин Назаров. Но «наверху» согласились. Я не предполагал, что буду работать за «линией». И менять позывной уже не было смысла.
— Женаты?
— Никак нет!
— Не отыскали корни, капитан? — пошутил волхв.
— Так получилось, — в ответ пожал плечами Немец.
Только теперь Никита шагнул вперед и пожал руку каждому из новоприбывших коллег.
— Господа, я прочитал ваши досье очень внимательно. В профессиональном отношении к делу вас трудно упрекнуть, но у меня есть привычка доверять своим глазам. Не согласитесь ли вы на демонстрацию способностей? Хочется вживую посмотреть.
— А кто будет оценивать? — Зубр хмуро перевел взгляд с Никиты на Глеба, потом на Фрола, безразлично уставившегося куда-то в сторону. Его как будто заинтересовала стая ворон, кружившаяся над лесом.
— Фрол Пантелеевич, наставник моих детей, — представил старого волхва Никита.
— Дедушка, а вы справитесь? — вежливо поинтересовался Зубр.
Как Никита и предполагал, Крюков не мог без подначек. Драка в Пишпеке явно началась не без его участия. Вроде бы не ребенок уже, пубертатный период давно миновал, на смену пришла житейская мудрость, а вот не может удержаться
