первый отечественный шлем виртуальной реальности и нам кровь из носу нужны были дешёвые и мощные аккумуляторы. И мимо такого шанса я пройти просто физически не мог. Тогда же нам устроили экскурсию, с полным описанием техпроцесса изготовления вспененной меди и даже открыли формулы полимеров. Хотя зачем заслуженным профессорам их скрывать, вещь слишком специфическая, а наши азиатские друзья, уверен, купили полную тех карту ещё до того, как её показали нам.
Скандал вышел знатный, но в итоге американцы утёрлись. Даже европейцы, которых янки держали на коротком поводке и то начали рыкать на хозяина, потому что монополия — это плохо. Против нас привычно ввели очередные санкции, мы им в ответ подняли цены на газ и нефть, китайцы тоже поучаствовали в очередном витке торговых войн и на этом всё успокоилось. А технология осталась и стала настолько привычной, что я перестал её замечать. И даже не вспомнил, попав в эту реальность, хотя бы потому что мой кирпич марки «Электроника» держал заряд долго из-за громадного аккумулятора, дающего 70 % веса. Но это всё же был старый, литий-ионный накопитель, а теперь пришла пора приобщить страну Советов к прогрессу.
Я едва дотерпел до конца урока, буквально зубами вцепляясь в руку, чтобы не начать рисовать тех карту. Но нет, подобные знания категорически, даже самым краешком, нельзя было показывать посторонним, хотя бы для их безопасности. В отличии от большинства обывателей, я прекрасно знал, что за новую технологию могут оторвать голову в прямо смысле этого слова. И не одному человеку, а любому, кто хоть приблизительно с ней знаком, или теоретически может быть в курсе.
Ну и ещё один момент меня смущал, не давая взяться за работу. Песни, пляски и прочие вертолётики это прекрасно, но в принципе в них не было ничего революционного. Идеи лежали на поверхности, а разработка по каждому направлению уже велась некоторое время. А вот батареи нового типа другое дело. Это реально революция и не только в элементах питания. Лёгкие и энергоёмкие аккумуляторы дадут толчок к развитию мобильных устройств, электротранспорта, переносного электроинструмента, да и любых других отраслей, где используются локальные элементы питания. И как бы за это меня не взяли за химок и не засунули в какой-нибудь закрытый на сто замков «почтовый ящик». А мне ещё в Артек ехать, никогда там не был, так что хотелось бы побывать, исполнить мечту детства так сказать.
Сомнениям быть или не быть я мучился до конца уроков. Даже к Алёне не пошёл, так и сидел за партой, обхватив голову руками и прикидывал, что и как. Меня никто не трогал, думали, что я переживаю за комсомольский билет и обвинение в плагиате, но на фоне возможных проблем это было такой мелочью, что я уже и думать о ней забыл. В закрытый НИИ не хотелось, даже если я в нём буду работником, а не подопытным кроликом. Опытный кролик ничем не лучше своего неудачливого товарища. Предпочитаю свободу.
Но, с другой стороны, это реально шанс помочь своей стране… или не своей. За такую технологию на западе меня осыпят золотом с ног до головы. Как же, перебежчик из страшного коммунистического Мордора, принёсший в клювике ценные знания. Мы его всячески обласкаем, познакомим с президентом США, который пожмёт дурачку руку, дадим ему дом, машину, жену красавицы. А удавим потом, по-тихому, когда вытрясем всё что этот дурачок знает. И свалим на СССР, мол вот смотрите какие звери, достали бедного мальчика, а он всего лишь хотел жить. Ну да, ну да, плавали знаем. Чтобы играть в такие игры надо быть матёрой акулой, а не шестнадцатилетним пацаном, которого никто не воспринимает всерьёз.
Да, у меня были варианты не допустить плохого исхода, но положа руку на сердце, в них я не был уверен на сто процентов. Всё-таки я айтишник, немного администратор, менеджер, управленец короче, но в основе всё тот же программист, а не агент спецслужб которого натаскивали годами. И сдаётся мне, любые мои страховки специалисты раскусят на раз-два. Так что получается, что и выбора то у меня особого нет.
Между жопой заграничной, где я буду проклятым комми и чужаком, и отечественной, где меня всего лишь запрут под охраной в закрытом институте, я выберу родину. Но всё же надеюсь до такого не дойдёт. У меня планов ещё громадьё. Я вон последние две недели бьюсь с созданием нейросети, что была у меня в компании. Очень удобный инструмент, позволяющий снять нагрузку с кодеров и берущий на себя основную часть механической работы. Но вот создать её с нуля на незнакомом синтаксисе даже со знаниями что мне достались от Одержимого ещё тот подвиг.
Подвижки есть, но работы там ещё непочатый край. И показывать её я никому не собираюсь, от аккумуляторов я может ещё сумею отбрехаться, всё же не моя тема, я чисто случайно узнал подробности, то нейросети это не менее большой шаг в будущее и тут уже сказаться посторонним не получится. Короче куда не кинь — всюду клин. И чего мне не жилось спокойно?
— Ну заходи, расхититель авторской собственности! — приветствовал меня Тихомиров, откровенно потешаясь. — Чистосердечное принёс?
— Не смешно, — буркнул я, пожимая руку капитану и усаживаясь на стул рядом со столом. — Лучше бы помогли, раз в курсе ситуации.
— А я тебя предупреждал, — пожал плечами Илья Демидович. — Вот теперь сам и выкручивайся. Как ты там говорил? Сам себе злобный буратино?
— Ну, ну, — я ничуть не проникся воспитательным моментом. — А потом мы жалуемся, что у нас то того нет, то это не работает. А всё, потому что везде окопались вот такие как Митрофанов да Зайцева, которые сами нихрена делать не умеют, зато чужую работу присвоить как здрасьте. Да ещё и создателя в говно макнуть, чтобы вперёд заслуженных партийных товарищей не лез. А то моду взяли что-то изобретать, придумывать, а постановления за десять последних съездов партии наизусть не знают!
— Ты говори, да не заговаривайся, — даванул тоном чекист. — Партия — это ум, честь и совесть нашей эпохи. И если бы не большевики, ты бы сейчас не в школе учился, а батрачил на кулака какого-нибудь или буржуя!
— Или они на меня, — хмыкнул я. — Не надо мне политинформацию читать. Я сам могу рассказать такое, что уши в трубочку свернуться. И отрицать засилье патрократов и начетников прямой путь на кладбище. Если человек становится неприкасаемым только потому, что прочитал всё собрание сочинений Владимира
