Ознакомительная версия.
– Это точно, никогда, – авторитетно подтвердил Берри. – В нашей профессии те, кто следы оставляют, долго не работают.
– Но почему же тогда его искали, – Пироман спросил это почему-то у Арры.
– А вас нет? – дополнила девушка.
– Очень просто, молодые люди. Меня не искали потому, что я никогда не работал в столь высоких сферах. Ганц же… признаюсь честно, малыш – это моя гордость. Не каждому удается воспитать ученика, который настолько превзойдет своего учителя!
Когда Берри, поблагодарив нянюшку Матильду за прекрасный ужин, собрался уходить, Джузеппе стал уговаривать его остаться:
– Что же у нас, места мало, что ли? Поставим у Ганца в чу… то есть, в комнате топчан, прекрасно переночуете. А утром нянюшка Матильда вас завтраком угостит!
– Я бы с удовольствием, но должен провести эту ночь в гостинице «Свирепая киска». Ее, видите ли, содержит родной братец моей дражайшей супруги: человек абсолютно беспринципный и чуждый благородной идее мужской солидарности. Так что, если я не буду ночевать под его бдительным надзором, моей Пышечке немедленно полетит сообщение. И вызовет у нее самые черные подозрения.
– Если так, то конечно, – вынужден был согласиться магистр. – Зачем женщину расстраивать.
– Я тебя провожу, – поднялся Ганц.
Когда они вышли на улицу, веселье и улыбки, как по волшебству исчезли с их лиц. Некоторое время шли молча, потом Ганц спросил:
– Так зачем ты, все-таки приехал, Берри?
– Слухи разные дошли. Что ты в столице, чуть ли не в Университете…
– Я в Университете.
– Ты уверен, что не слишком рискуешь, малыш? Времени прошло много, но на Лагосинтере достаточно людей с хорошей памятью.
Беззаботная улыбка снова озарила лицо Ганца.
– Пока господин Лэрри ко мне благоволит, я могу ничего не опасаться.
– Пока, – многозначительно подчеркнул Берри. – Такие высокопоставленные люди время от времени меняют свои… взгляды. И любимчиков.
– Лэрри выхлопотал мне освобождение от ответственности за прошлое. Учитывая мои заслуги перед Лагосинтером, а так же примерное поведение последние три года и чистосердечное раскаяние.
– Примерное поведение, – Берри окинул Ганца продолжительным, изучающим взглядом. – Ну-ну. Что ж, малыш, ты уже большой и умный. То, что кроме господина Лэрри, здесь найдутся еще желающие, посмотреть, какого цвета твоя кровь, напоминать не надо?
– Ох, не надо, – сразу погрустнел Ганц.
– Что? Заметил что-то подозрительное?
– Не заметил. Скорее интуиция. Знаешь, накатывает время от времени ощущение, что кто-то ко мне присматривается. И очень внимательно присматривается.
– Ну-ну, – повторил Берри. – Интуиция профессионала вместе с ним в отставку не уходит. Ты уж будь поосторожнее, малыш. И если что… если тебе понадобится прикрыть спину, ты знаешь, как со мной связаться.
Ганц молча кивнул. «Спасибо», в таких случаях, не говорят.
Когда он вернулся домой, его встретила только Арра – нянюшка Матильда и Джузеппе уже ушли спать.
– Как мило с твоей стороны, птичка, дождаться меня, – устало улыбнулся Ганц.
– У меня были на то причины, – сухо ответила она.
– Судя по твоему тону, эта причина – вовсе не желание скрасить мое одиночество? – предположил он.
Арра презрительно фыркнула.
– И не беспокойство за мою жизнь, – продолжил Ганц.
– А с чего вдруг я должна беспокоиться за твою жизнь?
– Как же! Ночь на дворе, на улицах опасно. Вдруг злые дяденьки с ножиками начнут на меня кидаться…
– Болтун, – перебила она. – Вчера ты забыл запереть за собой дверь.
– Что ты говоришь? А сегодня? Сегодня запер, я точно помню!
Вместо ответа, девушка молча указала ему за спину. Обернувшись, Ганц вынужден был признать, что память его подвела. Дверь не была заперта. Мало того, она не была даже прикрыта. Прошипев сквозь зубы короткое невнятное ругательство, Ганц подошел к двери, с силой захлопнул ее и сразу же задвинул массивный засов.
– Вот так. Спокойной ночи, птичка, – он двинулся к своей комнатушке.
– Не называй меня птичкой! Да, я хотела еще предупредить, у тебя там…
– Что это? – странным голосом спросил Ганц, застыв на пороге. Он едва успел остановиться и не налететь на топчан, который занял практически все небольшое пространство, остававшееся свободным в бывшем чулане.
– Это Пироман, – поспешно ответила Арра, – я как раз хотела предупредить…
– Зачем мне Пироман? Я Пиромана не заказывал!
– Ганц, не вредничай. Парень попросился переночевать. Действительно, мы сегодня что-то поздно засиделись, а тут еще Джузеппе про топчан упомянул…
– Мало про топчан, он еще и про завтрак сболтнул!
– Да ладно тебе! Ну, переночует он здесь разок, что тут такого?
– В моей комнате, – хмуро подчеркнул Ганц, глядя в полутьму, на вольготно раскинувшегося во сне Пиромана. – Как сейчас помню, пригласила ты его однажды поужинать… Ладно, что ж теперь. Судьба посылает нам друзей, и с этим ничего не поделаешь.
Рульф Сондерс бежал полутемными, больше похожими на лабиринт, коридорами подземного этажа Университета. Каким образом убийце удалось загнать его в подвал, он не мог понять даже сейчас. Впрочем, времени на то, чтобы задумываться об этом, все равно не было. Грохоча сапогами (и зачем только он поддался этой идиотской моде – приколачивать массивные подковы не только на каблуки, но и на носки), Рульф свернул направо и, резко остановившись, замер, прижавшись к шершавой стене.
Так, теперь надо прислушаться… нет, сначала восстановить дыхание и нормальное сердцебиение: медленный выдох – раз. Голос подавать слишком рискованно, но ничего, заклинание можно произнести беззвучно, только шевеля губами. Получится ничуть не хуже, проверено на личном опыте. Значит заклинание – это два. И определиться, куда конкретно его занесло – три. План составлен, можно приступать к его выполнению.
Рульф сосредоточился и, к некоторому даже, собственному удивлению, последовательно и чисто проделал все необходимое. И выдох получился – что надо: мощный, но бесшумный; и заклинание – быстро и без ошибок, словно само выскочило. И главное, с тем, чтобы выяснить, где, собственно, он находится, никаких затруднений не случилось. А осознание того, что именно этот, случайный коридорчик, был одним из тех немногих, которые заканчивались неприметной серой дверью, ведущей на улицу, за стены смертельной ловушки под названием Университет, явилось приятным сюрпризом. Один, надо надеяться, достаточно короткий рывок, и он будет спасен.
Вот только… Можно, конечно, набрать побольше воздуха в легкие, зажмуриться и побежать. Но сапоги с подковами! И кому только в голову пришла такая дурь? Разве студенты университета лошади? Тех, понятно, тех подковывают, чтобы они… в общем, там что-то такое, связанное с копытами. Подробности этого процесса в голове Рульфа не задержались, но одно он знал точно – всякая приличная лошадь имела по подкове на каждую ногу. Вот только почему тому кретину, который решил ввести в Университете моду на подкованные сапоги, понадобилось по две? Решил ни в чем не уступать лошадям? Или имел в виду, что студент вдвое приличней лошади? Да какая теперь разница! Главное, что если он, Рульф, сейчас побежит, то выдаст себя быстрее и вернее, чем…
Что это? Показалось, или действительно, рядом чье-то чужое свистящее дыхание? Он напрягся, вслушиваясь в тишину. Да нет, померещилось, никого здесь нет, кроме него. И его сейчас тоже не будет. Бежать, конечно, глупо, бежать он не будет, пойдет осторожно, ступая на цыпочках…
Подковка звонко цокнула на каменной плите и Рульф снова замер. Толку от этих цыпочек! Придется разуваться. Да-да, именно так. Гениальное решение, простое и изящное! Он оперся спиной о стену и торопливо, забыв о необходимости соблюдать тишину, начал стаскивать сапоги, не расслышав, за собственным сопением, короткий ехидный смешок.
Справившись с обувью, Рульф, не задерживаясь больше, рванул в конец коридора, к заветной дверце. Бежал, почти в полной темноте, вытянув вперед правую руку, а левой прижимая к груди сапоги. Коридор оказался длиннее, чем он думал, шаги Рульфа становились все короче – он уже не бежал, а мелко-мелко семенил вперед. Но вот правая ладонь коснулась преграды, судя по ощущениям, кирпичной неоштукатуренной стены. Стены? Рульф бросил сапоги на пол и зашарил, в поисках двери, уже обеими руками. Через минуту он убедился – ее не было.
– Ой-е-ей-е-ей! – пискнул студент и тут же зажал себе рот обеими руками, испуганно оглянулся в темноте. Никого? И то хорошо. Но куда подевалась дверь? Рульф быстро повторил в уме свои расчеты. Ага, вот она, ошибочка! Точно, этот коридор был на самом деле тупиком, но выход из него на улицу, имелся. Просто спасительный выход находился не в самом конце, а где-то… где-то… одним словом, проскочил он его на бегу.
Что ж, это не самая трудная задача. Идешь себе, не торопясь, вдоль коридора, ведешь руками по стенам – больше он эту дверь не пропустит. Рульф растопырил руки и убедился, что задача усложняется, широковат оказался коридорчик. Надо же, как бежать по нему – так вроде узко, а стенки проверить – сразу обе никак не получается. Придется исследовать их по очереди. Сначала, допустим, правую. Он прижал правую ладонь к стене и, забыв про валяющиеся на полу сапоги, осторожно пошел обратно. Через некоторое время Рульф понял, что он сделал большую глупость. Разумеется, дверь была на левой стороне. И теперь он, как дурак, дойдет до самого конца коридора, проверяя правую стенку, а там… хорошо, если его там никто не поджидает!
Ознакомительная версия.
