на носу, что у меня, что у нее.
Глава 6. Предновогодние хлопоты.
На выходные к нам в гости пришел Юденич, снова посоветоваться. Бабушка подробно ответила на все его вопросы, заодно расспросив, что же мы такое наблюдали в кафе. Оказалось, потребность скрытности, как никогда, подняла важнейший вопрос воспроизводства популяции магов. То есть, банальное размножение. Свободных женщин в общине мало, а со стороны искать опасно. Разве что случится чудо. Вот и получается, что каждая свободная женщина с Даром, да еще и молодая – неимоверное сокровище. Мы покивали и еще разок донесли про целибат при обучении стрегерии. Просто так, на всякий случай. Мало ли что?
Сессия обещала быть трудной: часть предметов заканчивалась зимой итоговым экзаменом, а после новогодних каникул должна быть начата подготовка к диплому.
Мирон разрывался между тремя своими подельницами. Дубинина настолько фонтанировала энтузиазмом, что порой переходила черту здравого смысла. В частности, она взяла за правило бегать к нам (мы все так же засиживались в библиотеке) по всякому удобному случаю и подробно отчитываться, что они делают, как, почему и зачем. Вульф вообразила себя крутым детективом и пыталась подмять все под себя. А вот на Зимину внезапно навалились страхи и панические атаки: судя по рассказам Дубины, она везде начала выискивать подвохи и возможные неприятности. Впрочем, Нина успокоила наше «информбюро», что это даже хорошо – неприятности бывают и доля здорового опасения не повредит.
Мы настолько разогнались в учебном рвении, что сессия, подкравшаяся незаметно, показалась не неожиданностью, а почти повседневностью. Впрочем, кое-что из предметов нам зачли автоматом: тот же Сморчок, ласково усмехаясь, слегка погонял нас по своему предмету прямо на занятии, задал парочку сложных вопросов и под ошарашенными взглядами группы выставил нам «отлично» по промежуточным экзаменам сразу в зачетки, не дожидаясь назначенной деканатом даты. Кстати сказать, через день тоже самое случилось с Василием. Вот так.
А сейчас, в свободную пару после обеденного перерыва (европейскую кухню отменили, потому что южанина-португальца с простудой внезапно свалила коварная питерская погода), мы сидим в библиотеке, подводя итоги по продвинутой русской кухне – сводим основы в инфокарты и закрываем неохваченные вопросы. Тут в очередной раз нас и застала Дубинина.
– Вот вы где! – она села к нам за стол, – вы тут уже приросли, наверно!
– Пора бы привыкнуть, – Нина даже не подняла голову от конспекта.
– А я пока свободна, – она потеребила стопку тетрадок и потрогала фломастеры, валявшиеся на столе, – Вульф Богомолова оставила отрабатывать хвосты, Зимина с ней за компанию, пытается улучшить свою тройку с минусом. Слава богу, у меня четыре!
– Ну, можешь отдохнуть или поучиться.
– Фи, – Ксения надула губки, – сбегала до Мирона, но у них сейчас организация бизнеса. Скучно!
– Странно, – я отложила красный фломастер и взяла зеленый, – вы же там вроде как на прорыв шли в своем расследовании.
– Если бы, – теперь она вздохнула, – утром Мирон сказал, что позвонил еще по одному телефону из найденных дядей, но он просто отключен.
– Вот как. Может, вечером включат?
– А что, идея! Пойду, подожду, сейчас переменка должна быть, скажу Мирону.
Она убежала, а я вздохнула и покосилась на подругу. Та смотрела вслед Дубининой:
– Не нравится мне это.
– Мне тоже. Я посоветовалась с бабушкой, та считает, что раз церковь сейчас возрождается, то решила сделать что-то вроде инквизиции, – я действительно держу бабушку в курсе событий, и та посоветовала начать делать из Нины и Васи наших союзников. Постепенно, неторопливо, но надежно. А для этого стоит начать давать дозированную информацию.
– Ну, возможно, возможно, – подруга подумала и кивнула, – вероятно, они вспомнили, насколько церковь была влиятельна до революции, и решили вернуться к тому состоянию. Я помню уроки истории.
– Второй раз в одну и ту же реку не войти.
– Тоже верно. Впрочем, поживем – увидим. Времена изменились, общество и люди – тоже. Думаю, будет интересно.
– Точно подмечено. Что у тебя записано по поводу перепечей?
– А? Где-то было, полистай вон тот блокнот.
На следующей паре – русской кухне, Никанорова, загадочно хмурясь, изучила предоставленные нами с Ниной образцы ТТК, инфокарты, конспекты и эссе и поставила за экзамен «отлично» автоматом. Остальная группа сидела в шоке, лица «тройки детективщиц» выражали крайнюю степень охренения.
Домой мы поехали довольные и счастливые.
На следующее утро день начался с лекций. Все было как всегда, но на перемене между двумя парами к нашей троице подошли «детективы» во главе с Мироном и встали прямо перед нами, словно богатыри перед войском Мамая. Другие студенты примолкли с интересом.
– Мы знаем, что ты – ведьма, Криста! – прокурорским тоном, четко и ясно начал Федосеев.
Все онемели, я – тоже. Мирон же, приняв молчание за одобрение, чуть приободрился и продолжил:
– И поэтому ты должна нам рассказать, куда спрятались все маги!
Я тихонько выдохнула – это заявление прозвучало настолько абсурдно, что теперь, чтобы дальше не произошло, выглядеть все это будет только как бред сумасшедшего. Теперь надо разыграть все правильно… я приняла чуточку виноватый и немного обиженный вид и начала:
– Да никуда они не прятались! Как был магический квартал, так и остался!
Секунда онемения, а потом все четверо хором возопили:
– ГДЕ?!!
– Где набережная Фонтанки, там еще рядышком институт железнодорожный. Заходишь в третий проезд, по часовой стрелке обходишь каждый двор и в третьем проходном дворе попадаешь туда, куда надо.
Я хотела еще кое-что добавить, но тут вошел лектор и от души лупцанул указкой по кафедре. Все мигом замолкли и расселись по местам. Лекция началась.
Я же одной рукой на клочке бумажки торопливо написала, что это все выдумка, и подсунула Нине. Та прочла, кивнула, показала большой палец и переправила записку Василию. Тот ошарашено покрутил головой и показал мне оба больших пальца. А через пару минут от него прилетел ответ: «а давайте вообще все так придумаем, чтобы они этими поисками лет пять занимались!»
– Это как? – прошипела.
Вася кивнул, выхватил блокнот и, забив на лекцию, начал строчить. Потом вздохнул, махнул рукой и сделал жест «на перемене». Мы покивали и сосредоточились на лекции.
На перерыве он
