месте или пространстве, откуда выход практически невозможен. Вот такая злость захлестнула его. Сатурнаты посадили его, как подопытного, в стеклянную клетку и будут изучать, насквозь просматривать и даже мысли читать... И выхода нет. А если и есть, если сбежать, то тут же в этом чертовом космосе подохнешь, и трёх секунд не проживешь.
Лёху просто заштормило; как говорится, бес вселился. Он стал хватать всё, что попадалось под руку и громить этим стеклянные стены. Но, как назло, чертовым космическим человечкам, удалось создать настолько прочное стекло, что даже мизерных трещин и сколов не оставалось. Лёху это злило ещё больше и он всё с новым и более сильным приступом ярости бросался на стены.
Сатурнат стоял невозмутимо и смотрел то на испытуемого, то в планшет на локте, понятно было, что он отсматривает Лёхины показатели и наблюдает за ним.
- Бестолковые жёлтопузые придурки, - кричал ему Лёха, барабаня руками в стену, - чё думаете, скрутили меня, победили? Да дебилы вы, головастики чёртовы. Чего выпучился, смотришь, - шипел Лёха немного с приблотнённой интонацией, - к ногтю, типо, меня прижали? Как бы не так...
К сатурнату подошла Сата, о чём-то спокойно начали общаться, внимательно глядя как Лёха гримасничает у стены. Потом прошли к другой стороне стеклянного куба и там так же стали высматривать. Но Лёхе их уже плохо стало видно. Хотя он продолжал носиться по комнате и сыпать проклятьями в их адрес и костерить свою жизнь.
Лёха строил планы побегов. Большими шагами шествуя из угла в угол комнаты, шептал, сжимая кулаки и вытирая пот со лба:
- Напялю этот паутоскан чёртов и полезу к выходу. Нет, там мало пространства, для размаха не будет места. Натяну паутоскан у сюда приду. Надо долбануть туда, где стыки...
Он бросился ощупывать стены. Но никаких стыков не было, стекло цельное везде, как по форме вылитое. Лёха упорно копошился, бубня про себя:
- Во что бы то не стал сломаю эту прозрачную клетку, вырвусь...
Сатурнат и Сата прошли мимо, видимо вдоволь налюбовавшись и другой стороной куба. Они смотрели в планшет и даже не подняли головы на Лёху, как он не пытался орать и маячить. Это тоже было крайне неприятно, ощущение будто ты пробирка или чашка, а не живой человек.
Лёха ещё долго буянил и решал, как сбежать, пока не выжал из себя все силы и не упал на кровать спать. Вымотанный переживаниями, он тут же отрубился. Погрузился в странный тревожный сон. Ему снилась Земля, далекая и родная до судорог от воспоминаний. Он увидел маму, как еще в детстве провожает его в школу, она смотрела на него такая молодая и строгая, и вдруг он почувствовал, что кто-то стоит рядом. Лёха обернулся во сне, на него смотрела жена. Он схватил ее ладони, прижал к лицу и заплакал. Как бы сейчас всё вернуть, выскрести всю черноту тех последних немногих лет, черноту, которой он почему-то позволил прорости в своей жизни. Она смотрела на Лёху, а он сотрясся в рыдании и проснулся, с мокрыми глазами, впившись руками в подушку.
Всходило солнце. Сатурн был прекрасен на восходе, еле заметная бледно-розоватая дымка, отблески сотни цветов от стеклянных поверхностей, и тонкая прозрачная желтизна, разлитая вокруг. Везде всё шло своим чередом, будь то Земля или космическое далекое пространство.
