зайти по пути, не парься. Но раз уж ты здесь, то попробуй что-нибудь. Давай приготовлю «Секретное оружие»?
– Это совсем не обязательно. Не беспокойтесь.
– Я настаиваю. Мне очень хочется, чтобы ты попробовала.
Я направился на кухню и начал стряпать. Все то время, что я готовил, мое сердце разрывалось от жалости к сиротской доле девочки, которой так же не повезло, как мне. Хотя нет. В отличие от меня, мать не бросила ее и она не жила в детдоме.
– Я хочу кое-что рассказать тебе, только при одном условии: пообещай, что не обидишься. Но если ты против, я промолчу.
– Все нормально. Говорите, чего уж там, – кивнула школьница, положив в рот кусочек «Секретного оружия».
– Я знаю одного парня по имени Хван Мин. Конечно, некрасиво рассказывать чужую историю, и все же мне хочется донести ее до тебя. Так вот, мой знакомый совсем ребенком попал в детдом. Причину озвучить не могу: он никогда об этом не рассказывал, но, когда Хван Мин учился в средней школе, его мать приехала и забрала сына домой. Он стал жить с отчимом и сводным братом. Поначалу бедняга жаловался, что чувствует себя самым одиноким во вселенной, а со временем, похоже, привык к семье.
Конечно, это только моя догадка. Я надеялся и верил, что так для него было лучше и его жизнь сложилась счастливо.
– Знал я еще одного парнишку, который ужасно завидовал Хван Мину, ведь у того наконец-то появилась семья.
И это было правдой, я страдал от несправедливости судьбы.
– Да-да, – кивала Донми с таким видом, будто хорошо понимает, о чем я говорю.
Я воодушевился:
– Стать пожарным – заветная мечта моего детства.
Мое признание было не совсем уместным, зато искренним.
– Правда?
Глаза девочки засияли.
– Конечно. Пожарник! Как же круто звучит! Не задумываясь, бросаешься на помощь людям в очень опасной или даже критической ситуации. Очень достойная и благородная профессия.
– Я тоже так думаю.
Я собирался внушить ей, что не стоит драться с младшим братом и царапать ему лицо, но решил не вмешиваться. Возможно, сейчас и Дончан, и Ко Донми одиноко на душе, однако со временем все непременно изменится…
– Тебе положить что-нибудь с собой для мамы? – неожиданно для самого себя предложил я.
– Лучше не надо. Наша собака абсолютно равнодушна к домашней еде, но почему-то считает то, что приносим мы или доставка, своей законной добычей. Если не получит кусочек, устроит настоящий кошмар. А так как собакам нельзя давать лук, не предлагайте мне ничего с собой.
– Какая странная собака! Кстати, у тебя нет аллергии на крабовое мясо?
– Нет, нету. А что это за «Роман картошки и зеленого лука»? Может, убрать его из меню, раз рецепт еще не доведен до ума? – спросила Донми.
– М-м-м… Видишь ли, есть причина, по которой его обязательно нужно оставить. Пусть блюдо еще далеко от совершенства, но почему бы тебе не попробовать? У него говорящее название: картошка и лук влюбились друг в друга. Давай приготовлю? Кто знает, может, оно так и останется незавершенным и никогда не получит признания? Конечно, я надеюсь, что этого не случится. Мне нужно обязательно разгадать секрет этого блюда и встретить того, кто оценит его по достоинству…
Внезапно я одернул себя. Не стоило говорить, что мне нужно кого-то встретить.
– Кажется, в блюде скрыт большой смысл. Даже захотелось его попробовать.
На этот раз я готовил с особым старанием.
– А вы расскажете мне историю «Романа картошки и зеленого лука»? – полюбопытствовала гостья.
– Была у меня знакомая девочка, которая плакала каждый божий день. Да-да, ты не ослышалась. Она рыдала с раннего утра до поздней ночи. Из-за этого ее считали тряпкой и обижали все кому не лень. Но она совсем не сопротивлялась, поэтому над ней еще больше издевались.
Донми внимательно слушала меня, уставившись в пустую тарелку и держа палочки в руке.
– Когда сверстники злились или были не в духе, они срывали злость на ней, а в минуту скуки дразнили ее. Поначалу обидчики только издевались на словах, а потом дело дошло и до побоев. Знаешь, как бывает с рукоприкладством? Только в первый раз на это трудно пойти, затем входит в привычку. Раньше мне не приходилось сталкиваться с насилием, но стоило ввязаться в первую драку, как она стала неотъемлемой частью моей жизни. Как чистка зубов после еды. Что бы ни случилось, первым делом мне хотелось занести кулак. В итоге все закончилось смертью от побоев…
Ой! Кто меня за язык тянул? Я растерялся и замолчал, а девчонка пристально посмотрела на меня.
– Ха-ха-ха! Беру назад слова о смерти! Умри я во время драки – меня бы здесь не было, конечно! Вот и вся история. Ты только ничего плохого не подумай. Мне приходилось драться, чтобы защитить ту плаксу от озлобленных детей, а не потому, что нравилось издеваться над ними или отбирать у них деньги.
– А при чем тут блюдо?
– Что? Ах, это… Отношение самое прямое, но это очень длинная история. В любом случае ты тоже постарайся не быть тряпкой и давать отпор обидчикам, – поспешил я замять свою оплошность.
– Сколько ударов нужно получить, чтобы умереть от них?
Вопрос девочки вернул меня в реальность.
– Я же говорю, это оговорка.
– Тетенька, вы уже объяснили, что если бы вы умерли, то мы бы не болтали сейчас. Я не об этом спрашиваю. Вы говорили, что много дрались. Насколько сильно нужно избить человека, чтобы убить его?
– Ну… этого я тоже не знаю. Со мной такого не случалось, не приходилось драться до смерти.
– Я поняла. Просто стало любопытно. Никак не могу представить, как человек, который дышит, двигается, говорит, может умереть в один миг.
Я не нашелся с ответом.
– Было бы здорово, если бы ваш ресторан работал как можно дольше. Мне почему-то кажется, что мы давно знакомы. Кстати, это блюдо вполне съедобное – может, мне так показалось благодаря вашему предупреждению, что оно еще в разработке, – произнесла девчонка, прежде чем выйти на улицу.
После ее ухода я задумался о своей смерти. Действительно, сколько же меня били в тот день? До сих пор не могу забыть ту боль. Но после того как она достигла апогея, я уже ничего не помнил.
«Я ни о чем не жалею».
И не жалею о своей смерти. Мое сердце разрывалось не от сожалений о своем нелепом уходе, а от мысли о том, каким потрясением это стало для Сори и как сильно она наверняка страдала.
Когда я домывал посуду, входная дверь снова противно скрипнула.
– Ой, – удивился я, увидев на пороге Ку Чжуми, и придал своему голосу побольше доброжелательности. – Чем тебе помочь?
– Вы же сами пригласили меня. Зачем? Убить? В прошлый раз вы обещали расправиться со мной, – вызывающе заявила девчонка, оглядываясь по сторонам.
От такого хамства я потерял дар
