раз подмигнула сама себе, наложила тени и тушь. Сегодня ей предстоит иметь дело лишь со смертными, а им не раскусить колдовской иллюзии. К сожалению, Хешшкор видел сквозь эти нехитрые чары, и наедине с ним она прикрывала глазницу повязкой. Стеклянный глаз, что ли, вставить, в сотый раз подумала она. И в сотый раз ответила себе: так ведь испортится. Если не замутится от агрессивной атмосферы лаборатории, если не выпадет при фехтовании, то уж точно Виталик разобьет прикольную игрушку или потеряет.
– А где наш ребенок? – спросила она, причесывая короткие соломенно-желтые волосы. Стрижка была очень удачной: практичной и в то же время женственной. – Опять шастает по округе, комаров пугает? Или, того хуже, охранников коттеджей за дорогой? Я бы на твоем месте следила за ним получше.
Сама Вита признавалась в своем бессилии в этом вопросе. Ну не в состоянии смертная уследить за богом, даже и малолетним.
Хешшкор потянулся и вздохнул:
– Ну что может случиться с бессмертным?
Она откинула полу голубого халата и продемонстрировала ему ножны с мечом:
– Забыл?
Клинок у Виты был непростой. На нем лежала печать бога Света, а значит, при соблюдении определенных требований с помощью этого оружия можно убить бессмертного. И Вита, как его обладатель, этим требованиям вполне удовлетворяла. При первом знакомстве с Хешшкором она чуть не продырявила его мечом, еще не зная его поражающих свойств.
– Ох, ладно, я понял, – он поднял руки, будто сдаваясь. – Если хочешь, я отправлю нашего сына в Хешшираман.
– Да, – подумав, кивнула она. – Пожалуй, там сейчас безопаснее.
Она имела в виду не Фаиратин замок, уже находящийся под колпаком у компьютерного охотника, а настоящий Хешшираман – другой мир, творение и обиталище Хешшкора. В свое время она провела там пару восхитительных месяцев, а Виталик имел в Хешширамане практически постоянную прописку.
По пути в издательство Вита продолжала размышлять, правильно ли поступила, дав добро на отправку сына в это место, замкнутое, надежное и почти недоступное… почти. Это «почти» ей не нравилось, но приходилось с ним мириться, ибо ничего более подходящего в голову не приходит. Во всяком случае, рядом с родителями ему грозит попасть под перекрестный огонь, а там он, даст бог, отсидится спокойно.
Она опять выругала себя за неуместную фразеологию. Ну что поделаешь с речевыми привычками? Никто ничего не даст, сама за все в ответе.
В издательстве она забрала учебник по биохимии, который подрядилась перевести с немецкого. Учебник не листала, открыла лишь дома. И с ужасом поняла, что не может разобрать ни слова.
Она подергала серьгу-Переводчицу, висящую в ухе, сняла ее, снова вдела. Никакого результата. Это было настолько необычно, что она, не подумав, схватила мобильник – позвонить Фаирате, но опомнилась. Фая в тяжелом состоянии, ей только такой новости не хватало. Она набрала номер Катрины, но телефон не отвечал – «Абонент недоступен или временно отсутствует». Фёдор ответил со второй попытки:
– Да, тетя Вита, слушаю. Я просто по лестнице спускался, а тут кругом железные двери. Что случилось?
– Хотела бы я знать! Федя, проверь-ка быстро: магия действует?
– Что?! – секунда молчания, потом облегченный вздох. – Действует, конечно.
– Я не понимаю, в чем дело. Переводчица не работает! Поломалась, что ли?
– Она не может поломаться, тетя Вита, – терпеливо произнес Фёдор. – Это же волшебная вещь. Она может только утратить магические свойства на тринадцать лет, если…
– Знаю, знаю, – раздраженно перебила Вита. – Если отобрать ее силой! Но я же не отбирала ее у самой себя? Бред какой-то!
– А вы уверены, что это Переводчица? – уточнил молодой колдун. – Возможно, серьгу подменили.
– Да, это Переводчица. Я осмотрела ее со всех сторон. Это не подделка: даже погнутое крепление то же, и кривая царапина с обратной стороны.
– Не знаю, тетя Вита, – огорченно проговорил Фёдор. – Вы бы с кем-нибудь поопытнее посоветовались. Да, раз уж вы позвонили: вы не знаете, где Катя?
– Катя? Нет, не в курсе. Ее телефон не отвечает. Тоже, небось, бегает по каким-нибудь металлическим лестницам.
Катя билась в дверь, пока хватало сил. Потом опустилась на пол сдутым шариком и заплакала.
Будь ее небольшая сила при ней, она убежала бы немедленно. Она знала заклинание, отпирающее замки, заклинание внепространственного переноса, умела стрелять огнем, отводить глаза и путать следы. Оказавшись в положении обычной, лишенной сверхъестественных способностей девушки, молоденькой, слабенькой и неопытной, она просто растерялась. Будучи ведьмочкой с юных лет, она не привыкла к подобной беспомощности. Если ей не хватало силы, данной ей Хешшвиталом, она всегда могла вызвать его самого. И она пыталась. Она звала его до хрипоты, но он не приходил. Связь, соединяющая их словно пуповина, связь, которую она считала незыблемой, порвалась.
Теперь она одна. Одна-одинешенька, без понятия о том, как выходят из затруднений обычные девушки, не имеющие бессмертных покровителей. Она не может без бога. Она не умеет обходиться без магии. Сколько она продержится без Хешшвитала? Ей придется принять этого страшного, жестокого бога, просто чтобы не сойти с ума.
Когда дверь отворилась, она выпала в коридор, потому что опиралась на нее.
– Что за дохлятина! – брезгливый женский голос, вызывающий жуткие ассоциации из детства, пинок в живот острым носком туфли. – Поднимайся, замарашка!
Катя встала с четверенек на колени, осторожно подняла взгляд. Прямые черные волосы, ползущие по длинному фиолетовому плащу-мантии, надменно вздернутый нос, капризные алые губы, огромные глаза… Когда она была малышкой, ей приходилось смотреть в эти глаза примерно в таком же ракурсе, снизу. Эти глаза на этом лице преследовали ее во всех детских кошмарах. Она вдруг поняла, что давится криком.
– Никак узнала? – самодовольно улыбнулась Миленион.
В четыре года Катя лишилась всего. Матери, дома, привычной жизни. И иллюзии безопасности. Тогда она стала пешкой в игре богов. Ее мать убили, а она переходила из рук в руки, одни страшнее других. Некоторое время Миленион держала ее заложницей. Богиня била ее наотмашь, таскала за волосы и морила голодом, но хуже всего было не это. Самым жутким было то, что Миленион учинила над ее любимым хомячком. Катя до сих пор помнила каждую минуту его долгой смерти и циничные комментарии богини, упивающейся равно мучениями невинной тварюшки и отчаянием малолетней пленницы. Бессмертная не пыталась ничего добиться этим от девочки. Она замучила хомячка просто так, удовольствия ради. И почему-то Катя не сомневалась, что ей ничего не стоит проделать подобное и с человеком.
Тетя Вита вырвала ее у богини-садистки, нашла ей новую семью, пристроив на воспитание к колдунье Энтелене Деадаргана. Все закончилось
