— безразличие, а в худшем — полное отвращение.
Даже обладая самой примитивной логикой, можно уже было сообразить, что я абсолютно равнодушен! Что за нелепое желание непременно добиться своего от женатого мужчины, который уже несколько недель игнорирует твои сигналы лишь для того. Я же пытаюсь дать тебе возможность прекратить этот балаган без унизительных объяснений!
Нет, я бы понял, будь у нас с Сессилией отношения. Тогда она имела бы хотя право рассчитывать на полноценный разговор перед окончательным разрывом. Даже несмотря на то, что встречалась с женатым парнем.
Однако по словам Клауса выходило, что Мартин никогда не давал своей секретарше повода думать, что относится к ней серьезно. Напротив, Хэнкс с полной уверенностью утверждал, что Сессилия знала и принимала кратковременность их связи с боссом. И самое мерзкое, что их отношения были основаны на взаимной выгоде, проявляющейся дорогими подарками, преподносимыми девушке.
Но самым непонятным в ее упорной прилипчивости было то, что она продолжала следовать своей линии поведения даже после того, как я невзначай сообщил ей о потери памяти!
И еще неоднократно давал понять, что питаю самые нежные чувства к жене.
Что бы между ними ни было раньше, сейчас Сессилия могла с честью выйти из ситуации, сохранив при этом лицо, если бы перестала, наконец, донимать меня своими «случайно» отлетевшими от шелковой блузки пуговками!
Иногда меня посещала крамольная мысль, что девушка не зря игнорирует мои слова об амнезии. Что если допустить, что она лишь притворяется влюбленной по уши и потерявшей от страсти голову? Возможно, Сессилия прекрасно понимает, что если у нее и не было шансов на брак с прежним Мартином Никсом, то теперь она может попробовать начать со мной с нуля.
Как ей думается. Однако бедняжке невдомек, что с появлением в этом теле Итана Рида вероятность развода с Деборой снизилась до нулевой отметки.
В конце концов, потеряв всякое терпение, а заодно и последние капли самоуважения, Сессилия пошла на крайние меры.
Однако усевшаяся на мой рабочий стол секретарша, демонстрирующая свои полуобнаженные прелести, как это не паракдоксально, произвела на меня прямо противоположный ее ожиданиям эффект.
Я был зол. Очень.
— Что ты себе позволяешь, Сессилия? — холодно окинул я взглядом ее выставленные напоказ изящные ножки.
— Что я себе позволяю?! Скажи лучше, что произошло с тобой, милый? Ты даже не смотришь на меня больше! — надула она свои искуственные губища.
— Ясно, — понял я, что неловкого разговора не избежать. — Мне казалось, я достаточно прозрачно дал тебе понять, что между нами все кончено. — отодвинул я кресло, чтобы она бросила идею дотянуться своими коготками до моей рубашки и отказалась от комичных попыток погладить мою грудь или плечи. — Если ты до сих пор этого не поняла, то говорю тебе прямо: Сессилия, все в прошлом.
— Не говори так, Мартин, прошу-у, — гнусава растягивая слова, искривала она алый рот. — Нам же было так хорошо вместе! Ты просто не помнишь, — с надеждой потянулась она ко мне, но я мигом перехватил ее ручки, вернув их на коленки самой Сессилии. — Дай мне шанс, пожалуйста, милый. Я напомню, как тебе навилось… — с придыханием сказала она, принявшись сползать куда-то вниз.
Так, пора прекращать этот абсурд!
— Сессилия! — одернул я девушку. — Сейчас же возьми себя в руки и пересядь в кресло напротив, — жестко велел я ей, отрезвляя.
Секретарша без комплексов, молча поднялась и, прожигая меня обиженным взглядом, прошла на указанное место.
— Мне жаль, что так вышло, — на мгновение победила моя истинная натура, вынудив принести хоть какое-то подобие извинений. — Но правда в том, что я не только не помню о нас, но и не желаю вспоминать этого, — подчеркнул я последнюю фразу. — Советую тебе тоже оставить все позади, Сессилия, — внушающим тоном произнес я, глядя ей прямо в глаза. — И поверь, лучше тебе последовать этому совету, — пришлось мне добавить угрожающих ноток, почувствовав, что Сессилия хочет что-то возразить.
— Это она во всем виновата! — взвизгнула вдруг девушка. — Дебора, — с царапающим слух отвращением выплюнула она имя, которое мне так полюбилось. — Неужели ты не видишь, Мартин? Эта мелкая гадина просто использует тебя!
Это уже слишком.
— Выйди, — сказал я, заиграв желваками. — Еще одно слово и мне придется тебя уволить.
— Ну конечно, — ошарашенно смотрела на меня секретарша, качая рыжей головой. — Этого она всегда и добивалась! А теперь, когда ты лишился памяти, ничто уже не мешает притворщице Деборе сыграть хорошую девочку и запустить руки в твои активы! — несла она уже полную чушь.
А я на секунду задумался, как заставить ее уйти с минимальным шумом? Вызвать охрану — не вариант. Огласка нежелательна. Тем более сейчас, когда мы только-только выстраиваем с Деборой хрупкий мостик взаимного доверия.
Да и потом, Сессилия все же отвергнутая и несчастная девушка, и совесть не позволяла мне позорить ее на виду у всех. Может, позвонить Клаусу? Нет, этот робо-человек, скорее, придушит ее на месте, чем будет тактично возиться.
Не выставлять же ее за дверь самому, схватив в охапку!
Остается лишь давить авторитетом. Что ж попробуем еще раз.
А Сессилию уже тем временем несло:
— Деборе нужны лишь твои деньги! — припысывала она законной супруге явно свои собственные цели, которыми меркантильная дамочка руководствовалась в отношениях с боссом. — Ты же и сам всегда говорил, что она просто вытягивает у тебя сумму за суммой, чтобы содержать своих бедных родственников! — уже почти кричала Сессилия.
— Ты смеешь повышать на меня голос? — ледяным тоном спросил я, поднимаясь и испепеляя ее недовольным взглядом.
Так, чтобы напомнить зазнавшейся любовнице, с кем она говорит. Вряд ли она позволила бы себе подобное в отношении самого Никса.
Девушка дернулась как от удара и мгновенно сменила стиль на умоляющий:
— Прошу, Мартин, опомнись! Посмотри на себя и на нее. Разве Дебора тебе ровня? — вновь заголосила она приторным голоском, наползая бюстом на стол.
Ну прямо спектакль одного актера! Вернее, актрисы…
— И кто же мне ровня? Может ты, Сессилия? — задал я риторический вопрос, с презрительной ухмылкой наблюдая за ней.
Это ненадолго вернуло бывшую любовницу к порядку. Она выпрямилась и снова поменяла тактику. Другими словами принялась врать без зазрения совести:
— Ты обещал, что скоро избавишься от нее, Мартин, вспомни.
— Почему же не избавился до аварии? — во мне вдруг проснулся азарт, захотелось увидеть в истинном свете эту завравшуюся мадам.
Не о какой работе в моем офисе больше не могло идти и речи. Я лишь хотел убедиться, что не поступлю как полный негодяй выставив на улицу надоевшую любовницу.
Однако человека, с такой легкостью прибегающего ко
