Контора долго ещё не сможет работать, все же в лазарете.
Но Макс не унимался:
— Вы представляете, даже Дашу на трибунал вызывали, будто бы она знала и покрывала наши преступные деяния. Мы и сами то ничего не понимали, а она должна была догадаться и звонить в трибунал.
— Послушай, не кипятись, ничего Даше не грозит. — твердо сказал Фрай. — Вот Василисе повезло, что она в тяжелом состоянии, а то бы ей досталось бы за самодеятельность. А так пошумят, пошумят и уедут.
— Ладно. — согласился Макс. — Не будем об этом, надо в хорошем настроении расставаться.
Они посидели, поели, повспоминали. И поехали в аэропорт провожать.
На следующий день с тревогой переступали порог конторы, а оказалось напрасно. Трибунал отбыл, все дела были закрыты. Выговоры за преступную халатность вынесены. И сейчас контора была просто большой лазарет для тяжелобольных. Все кабинеты превращены в палаты, в здании только больные и те кто лечит и помогает, таких, кстати, тоже оказалось немало.
Рабочим остался только один кабинет — кабинет Германа. Да и там всё пропахло мазями, настойками, лекарствами. Герман полулежал в кресле, а над ним орудовали сразу два врача. Рита не сразу узнала, Садовник и его родственник из города бессмертных. Все трое выглядели измученными и усталыми.
Но когда Садовник увидел Риту ободряюще улыбнулся, и сразу заставил выпить настой лечебных трав. Рита и Макс благодарно выпили, что велели.
Доктора ушли, Герман тяжело вздохнул:
— Кажется это никогда не кончится.
— Трибунал? — растревожилась Рита.
— Трибунал, слава господу, закончился и отбыл восвояси. Я про лечебные процедуры. Всё таки мертвый огонь — страшная сила.
— Нас обвинили, что мы сразу не сказали и не уничтожили огнепоклонников? — спросил Макс.
— Это глупые обвинения. Никто из трибунала не смог бы одолеть их без огня дракона. А мы их искали, после того как узнали о звезде и мертвом огне. Вожак вообще круглосуточно стоял в слежке.
— Ты хочешь сказать, что мы бы с ними не справились даже всем миром? — удивилась Рита.
— Наша цель была заставить их уйти, но они уходить не собирались… Конечно, бы справились. Я тянул до последнего, и если бы некуда было деваться, я бросил бы в них мечи… — ответил Герман и поежился.
Макс недоумевал:
— Зачем столько ждать, надо было кидать мечи, я тебе бы вернул свои?
Герман усмехнулся:
— Ты как всегда, всё знаешь. Если бы я бросил в них мечи, они бы обязательно убили их. Вот только мертвый огонь никто кроме ходоков-драконов связывать не умеет. Огонь бы вырвался из умирающих и уничтожил бы не только нас, но и всё вокруг на много километров.
— Значит мы бились просто, чтоб они ушли? — переспросил Макс.
— Да.
— Но ведь это ничего не изменит, они же великая опасность? — удивился Макс.
— Ты прав, но они великая опасность не только для нас, но и для себя. Если бы они ничего не узнали про адептов тьмы, я бы был уверен, что они разорвут сами себя или огонь их разорвёт. Ладно, хватит о грустном почитаете потом отчеты Трибунала, они хорошо поработали.
— А что теперь с нами будет? — сконфуженно спросила Рита.
Много хорошего.
— Выше нос! — улыбнулся Герман. — Надеюсь будет много хорошего.
— Хорошего? — переспросил Макс.
— Конечно! на нашей совести уничтожение троих адептов тьмы. За уничтожение даже одного адепта тьмы наша организация платит очень щедро, а к тому прибавь ещё двоих почти состоявшихся, да с мертвым огнем. Мы теперь долго будем купаться в изобилии. Пополним в двойном, тройном размере артефакты и амулеты. Пригласим лучших мастеров и лекарей. А главное, — он хитро подмигнул. — Лучших учителей для стажеров. И кстати, нам никто не имеет право отказать. Представляешь какая фишка.
— Я такого не ожидал. — присвистнул Макс.
— Да, будущее нас ожидает прекрасное, только бы ребята все выкарабкались, и поскорее бы. Ну а теперь поговорим о вас. Я надеюсь, что за своими расследованиями вы не забыли про Шамана?
— Мы надеялись, что ты забудешь. — парировал Макс.
— Нет, такое забывать нельзя. Так вот ведьму я вам нашёл, вернее вы её нашли.
— Кто она? — удивился Макс.
— Василиса. — догадалась Рита. — Она не сможет нам отказать, даже если очень не захочет.
— Очень даже захочет, и хотеть она теперь будет до конца жизни. Мы прикрыли её от трибунала. А трибунал разобрал бы её на молекулы за самодеятельность с адептом тьмы. Так что не беспокойтесь она будет мила, правда она пока не работоспособна, но через несколько дней я думаю, ваш знакомец поднимет её на ноги. Фадею я давно уже сообщил о поездке, и он будет всё исполнять как миленький.
— Послушай, Герман, давай без него. Мне о нём думать тошно, не то что куда-то ехать вместе. — попросил Макс.
— Нет, ребята. — ответил Герман. — Земля там не простая, туда без соломки лучше не соваться. А у Фадея там куча связей, к тому же его совсем не жалко, столько дел поганых натворил. Если бы не ваша поездка, я бы его распылил гада, и он это прекрасно знает, и будет стараться. Я ему сегодня звонил, и он ждёт вас. Он составил план поездки, всё детально обговорите, и сами потом обмозгуйте. Да и ещё. — Герман помолчал. — Я и от трибунала потребовал поездку к друидам Англии и Америки. Так вот от друидов Англии звонили, они ждут.
— Звучит не позитивно. — усмехнулся Макс.
— Совсем не позитивно. — согласился Герман. — Ничего хорошего от этой поездки я не жду, но и беды в будущем не вижу. Кстати, я договорился с одним друидом, он поговорит с вами, может, что дельного и подскажет.
— А где он живёт? — засомневался Макс. — Сил пока тащится далеко нет.
— Живёт он в Москве. Прямо в Кремле. — усмехнулся Герман.
— Ты вроде говорил, что друиды в городах не живут? — удивился Макс.
— Точно, не живут. — ответил Герман. — Он редкое исключение. Но сначала к Фадею.
Фадей ждал их в своём особняке, был он злой и хмурый. Но когда он увидел, как плохо выглядят Макс и Рита, обрадовался и сделал умильную рожу.
— Ох! как вас потрепали, мои дорогие. — злорадно приветствовал Фадей.
Макс хотел ему ответить, но Рита не дала:
— Фадей, мы тоже очень не хотели, чтобы ты ехал с нами, и долго сопротивлялись. Но Герман сказал, что это твой последний шанс, или он тебя распыляет на молекулы. И я согласилась дать тебе этот шанс.
Конечно, это не совсем соответствовало тому, что говорил Герман, но на Фадея подействовало.
— Хорошо, хорошо.
