скептически отнесся к моему рассказу. Нет, про сам визит он поверил. А вот насчет того, что он извиняться приходил… У Мишки на лице было аршинными буквами написано, мол, врёшь ты всё!
Мы попрощались, я пошел домой. По дороге зашел в телефонную будку, набрал номер Устинова.
- Добрый день, Денис Владимирович! – сказал я в трубку, не дожидаясь «алло».
- Здравствуйте, Дениса Владимировича нет на месте, - ответили мне. - Ему что-нибудь передать?
- Игорь Валентинович, это Вы? – поинтересовался я.
- Да. С кем разговариваю?
- Ковалев Антон. Мне помощь нужна!
- Говори, Антон! Я слушаю внимательно.
- Мной интересуется некто «дядя Паша», у которого есть домашний телефон 9-08-13. Можно узнать, кто это?
- Да без проблем. Тебе как срочно?
- Да вроде время терпит. Если я завтра позвоню ближе к обеду, как? Ладно?
- Он только интересуется или еще что?
- Пока не знаю. Он с приятелем моим беседовал. Оставил телефон ему для связи.
- Хорошо, постараюсь узнать! Жду звонка завтра.
- Спасибо!
Я повесил трубку. Узнаем завтра, кто такой этот дядя Паша…
***
До прихода maman оставался час с лишним. Самое время предаться развра… пардон, медитации.
Я уселся на пол. Не на диван. На пол, на шерстяной ковёр по-турецки, закрыл глаза, расслабился. Поехали!
Снова Гериса не оказалось. Делать нечего, осталось только тренироваться самому – прокачивать каналы.
Я представил перед собой зеркало. Тяжелое, в золоченой раме, в полный рост. Встал, всмотрелся в своё отражение…
Сначала сделал «кольцо». Соединил руки перед собой. «Живая» сила хлынула из клубка в солнечном сплетении по левой руке в правую. Потом обратно. И так 10 раз туда-обратно.
Потом повторил то же самое с «мертвой» силой. 10 раз – туда-обратно.
Опустил руки вниз. Сначала «живая» сила. Вверх-вниз, вверх-вниз.
«Мертвая». Вверх-вниз. Вверх-вниз.
После одного «подхода» по десять раз на каждый вид упражнения я еле стоял на ногах. И это в Астрале. В воображаемом пространстве…
Я поспешно вышел в реальность. И тут же повалился на пол. Вытянулся, раскинул руки-ноги «звездочкой». Тело опять болело, как после интенсивной тренировки в секции. Кинул в самого себя «общее исцеление». Вроде стало полегче. Ломота стала исчезать.
В реальности прошло не более пяти минут. Я не засек время выхода – накрыла слишком сильная усталость. Зато потом глянул…
В Астрале Гериса опять не оказалось. Я вздохнул. Неужели он «ушел»? Стало обидно. Ведь уж совсем мало я от него получил знаний. Хоть он и говорил, что я нахожусь на уровне адепта-курсанта 2 курса Академии. Но ведь у него я учился всего лишь чуть больше двух месяцев.
К горлу подкатился ком. Глаза защипало. Я поспешно зашел в ванную, умылся холодной водой. Потом для большего эффекта подставил под кран макушку, чтобы окатило всю голову.
Вроде отошло… Хотя внутри всё равно остался неприятный ком. Вытерся.
Как же дальше-то жить?
Квартирный вопрос
На ужин были макароны с сыром, которые приготовил я к маминому приходу. Как только maman пришла, дала чмокнуть себя в щеку, переоделась – странно, всё молча – я позвал её ужинать.
За столом она продолжала молчать. Как-то странно поглядывала на меня и утыкалась взглядом в тарелку.
- Когда я ем, я глух и нем? – наконец не выдержал я. – Что случилось?
- Ты знал, что новая пассия твоего отца беременна? – maman сердито посмотрела мне в глаза.
- Откуда? – ответил я вопросом на вопрос и добавил. – Ты откуда знаешь?
- Я в местком ходила, - сообщила maman. – Здесь же два дома освободились, 32 квартиры благоустроенных. Как завод закончит ремонт, будут распределять. Я заявление написала. Пока сидела там, на столе у председателя месткома увидела заявление от твоего отца.
- Угу, - нейтрально буркнул я, работая вилкой. – Думаешь, нам квартиру дадут?
- Вряд ли, - смягчилась maman. – Желающих слишком много. Да и отцу твоему тоже ничего не светит. Там люди есть типа «подостойнее».
Она усмехнулась.
- Партком забирает четыре квартиры, профком семь. Руководство шесть. Две квартиры ЖКО. Одну передают милиции, две школе. Вот и считай, сколько останется! Всего 10 квартир. А нуждающихся на заводе больше сотни.
Ну, с квартирой для милиции было понятно – для нового участкового. Со школой тоже ясно: завод был нашим шефом, а «бездомных» учителей у нас хватало. Та же самая математичка, закончившая в прошлом году институт. На неё засматривались все парни в классе: высокая молодая фигуристая блондинка! И при этом незамужняя.
С ЖКО тоже понятно – служебные квартиры для дворников-слесарей-сантехников. На эту работу днём с огнём никого не сыщешь, только служебным жильём можно заманить!
Но парткому? Профкому? Руководству? 17 квартир!
Задал этот наивный с точки зрения maman вопрос, она в ответ ответила с сарказмом:
- Партком раздаст квартиры своим активистам-болтунам, которые только и могут, что с трибуны красиво говорить! Профком – то же самое. А руководители предприятия разделят между собой. Может, там сын взрослый или дочь замуж у кого выходит. А дома-то сталинские, благоустроенные! Там нет ни одной однокомнатной. Только «двушки», «трёшки» да четырехкомнатные. Их же строили специально для инженерного состава.
Она махнула рукой, встала, стала собирать посуду со стола.
- Спасибо, ма! – я тоже поднялся.
- Тебе спасибо, сынок, за ужин. Только про наши с тобой разговоры по поводу квартир помалкивай, хорошо?
- Ма, - вспомнил я. – Я у тебя 40 рублей взял, Андрею за джинсовую ткань отдал. Мы сегодня джинсы сшили для меня. Посмотришь?
Maman замерла, прекратила посудомоечный процесс, повернулась ко мне и сказала с укоризной в голосе:
- Антош, я, конечно, понимаю твои потребности модно одеваться, но давай согласовывать предстоящие расходы. Понимаешь, всё-таки я не так много денег зарабатываю… Ладно?
- Мам, - я подошел к ней, обнял. – На следующей неделе верну с процентами! Точно тебе говорю.
Я, разумеется, даже не представлял, где я найду 40 рублей, но собирался это сделать.
- Эх, ты, мой труженик! – maman взъерошила мне волосы. – Иди
