– Дар предвидения налицо, – согласился с собой Тоник.
– В следующий раз он треснется башкой об батарею и нам придется его хоронить, – напуганная экстремальной гимнастикой, пригрозила я.
Вслушивалась, но чужие мысли в голове так и не прозвучали. А жаль.
Кефир ребята поделили пополам, а я поставила чайник на плиту, помечтала зажигать взглядом пламя, но кроме вони от газа ничего не получила. Пришлось помахать полотенцем, чтоб разогнать ядовитое облако, а только потом кипятить воду. Огорченная, я решила еще немного потренироваться в телекинезе.
На этот раз у меня все получилось. Вилка послушно, но медленно поползла по столу. Расцветка на клеенке была в синюю клетку на красном фоне, вот я и устроила гонки чайной ложки и вилки – кто быстрее до третьего квадрата доползет. Выиграла ложка. Вывод был очевиден – у меня получалось концентрироваться на двух предметах одновременно.
– Это та самая ложка, которую ты обещала мне подарить взамен испорченной? – пока я не передумала, Тоник моментально положил ложку себе в карман.
– Она самая, – мне хотелось сотворить с вилкой что-то особенное и после недолгих стараний ее зубцы разошлись в разные стороны.
– Ну не фига ж себе заявочки! Такого в нашем мире точно никто не умет, – Как-то неискренне Пиксель меня похвалил, будто ему хотелось увидеть что-то поинтереснее.
– А вот что мне кажется более важным. Вы в курсе, что пока никто не смог получить премию, целый миллион долларов, – вдруг возвестил Тоник.
– Какую такую премию? Почему я не в курсе? – не на шутку заволновался Пиксель, будто у него был шанс ее получить.
– Ну вы даете! Премия, за показ паранормальных талантов. Ее пока никому дали. Мы же теперь уникумы. Нам денег положено за умение колдовать. Она на лимон предметами подвигает. Ну а мы…
– Вот именно. Ты можешь вообразить, что кому-то по кайфу ради науки бить тебя в бубен, а самому потом в реанимации валяться? Так что ты, брат, не уникум, ты …, – Пиксель посмотрел на меня и решил не продолжать.
Я замутила себе кофе, глотала его и думала. Мне казалось, что у нас мозг не на то заточен. Мы до сих пор плаваем в привычном мире, закованном в рамки прежних знаний о сверх-способностях. А волшебство – это что-то совсем иное. Словно прочитав мои мысли, Тоник решил поиграть, изображая супер героя. Схватил электро-зажигалку, что висела около плиты, взмахнул ею как шпагой и заорал какой-то боевой клич. После чего нажал на кнопку. Послышался треск электричества, а потом мы все заорали. Пиксель не раздумывая, набрал воды в кружку и полил горящие обои.
– Пипец, – вымолвил Тоник рассматривая довольно аккуратную круглую дыру в стене между кухней и комнатой.
По моему мнению, сейчас должны были прибежать соседи. Или милиция и МЧС. Вместе с пожарными. И долго бить нас ногами.
– Офигенный пипец, – повторил Тоник, медленно опуская зажигалку.
Пиксель не поленился сбегать в комнату, просунуть голову в дыру и поулыбаться нам как из иллюминатора.
– Ну, и какой дурак учил нас правилу о трех «Н»?
По-честному, я решила, что он свихнулся. Типа побочного эффекта от магических мутаций.
– Нацеленность, неспешность, настойчивость, – торжественно заявила веселая голова Пикселя.
– В нашем случае «Н» будет гораздо больше, – очень осторожно повесив зажигалку на крючок, уточнил Тоник, – Наглость, необдуманность, непреднамеренность… я не хотел ломать твой дом, ты мне веришь?
Мило. Сначала у меня сносят кусок стены, а потом, шаркая ножкой, просят прощения. Кстати говоря, соседи так и не пришли. Скорее всего никого не оказалось дома. Или решили, что я принялась за перестановку мебели и уронила все шкафы разом.
– Если поможешь убраться, я тебя прощу. Но чтоб больше в помещении никто не колдовал. А если приспичит – ступайте к себе и ломайте все хоть до фундамента.
Я и вправду была озверевшая. Хорошенькое дело – столько мусора посреди комнаты. И – что мне теперь с пробоиной этой делать?
– А ты занавеску повесь и делай вот так, – Пиксель показал как я буду отодвигать шторку и пугать гостей.
Через час в квартире стало более ли менее чисто. И мы все-таки решили допить кофе. Пикселя веселило все. Он наобзывал Тоника, придумав, как тот будет карать злодеев.
– Если тебя снабдить удлинителем, то у тебя будет вполне приличный радиус поражения.
Меня все это задрало. Мне было нужно время подумать, но пока эти гады так беснуются – ни одна дельная мысль не хочет приходить в голову.
– Вот стакан простой. Он предмет пустой. Они никуда не денется, – голосом Вини-Пуха причитал Пиксель.
Мы автоматически уставились на граненый стакан, который я не успела опустить в подстаканник. И тут без всякой причины эта тварь разлетелась на миллион острых частей. Порезав нас и превратив кухню в бомжатник. Здорово заляпанный кровью. Мне порезало руку и бок. Тонику осколки прошлись по груди. Пиксель пострадал меньше. Только кисти рук. Которыми он держал чайник. Несильные порезы лица я даже за раны не считала. А хуже всего – осколки пришлось выковыривать пинцетом для выщипывания бровей. И заливать это дело перекисью водорода. Мы выли, шипели, мы ругались, я даже поплакала немного.
– Вот мать удивится, – вдруг сказал Тоник. – Лучил зуб, а выгляжу как после обстрела гвоздями.
– А ты скажи, что у врача бормашинка с катушек сорвалась, – мрачно посоветовал Пиксель.
Мне было не до смеха. Пришлось собрать всю волю в кулак и стать доктором. Хотя у меня к этому делу никакого призвания. Но если не я, то кто? Тоник впервые не валился в обморок от боли и крови. Он довольно терпеливо выдержал процедуру обрабатывания ран и даже шутил. Пиксель загнал меня в ванную и помогал как мог. Я даже ему свой бок доверила, мне из него стекло было никак не вытащить. Он возился, утешая меня всякими глупостями, типа, у кошки болит, у собачки болит, а у тебя все пройдет. А я думала, как хорошо, что не по глазам, не по груди. И все живы, слава Богу. Додумав эту счастливую мысль, я снова заплакала. Мне представилось, как мы все трое сидим вокруг стола с вытекшими глазами и не можем позвать на помощь. Такое вполне могло произойти, будь у нас чуть меньше везения.
– Я же стараюсь делать не больно, – огорчился Пиксель, выбрасывая на пол очередной клок розоватой пузырящейся ваты.
Тоник тем временем рассматривал чайник на котором была вычеканена ровная полоса.
– Все. Мы больше не будем рисковать. Никакой совместной концентрации внимания. Никакого электричества. Ничего! Хватит! Наигрались! – постановил он.
– А как же миллион за телекинез? – жалобно спросил Пиксель.
– Перебьешься.
– Не перебьюсь, я уже придумал, на что потрачу свою долю, – почти беззвучно возразил Пиксель.
– Ну и дурак. Нам о главном думать надо. Мы насрали в чужом мире. Пора и об этом вспомнить.
Он ошибался. Мы два мира изгадили, чужой и мою квартиру.
– Сам дурак, – еще тише произнес Пиксель.
– Хватит пререкаться!
– Остроухий, – довольно громко сообщил Пиксель.
– Я тебе, что эльф что ли? – обиделся Тоник.
– Я про острый слух, – счел нужным уточнить Пиксель.
Неумело завязав хвосты бинта уродским бантиком, он вышел из ванной комнаты и принялся подметать пол.
– Эльф у нас уже есть. А ты Пиксель у нас будешь Бэтменом, – пошутила я.
– Это с какого перепугу?
– Ты бы себя видел, когда колдуна этого обрабатывал.
Пиксель просветлел лицом, вспомнив про свои подвиги.
– Да вроде бы ничего нового со мной не приключилось, – заметил он.
– Кроме скорости. У тебя теперь скорость бешеная. Даже иногда не видно как ты передвигаешься.
– Правда что ли?
– Она права, я тоже заметил, – признался Тоник.
– Наверное, мы пока в состоянии развития. Как личинки. Наверняка, еще что-то проявится, – сказал Пиксель, азартно потирая руки.
– Нафиг-пофиг, – быстро напомнил Тоник.
Они заново начали вспоминать мелкие подробности драки.
Я машинально гоняла вилку по столу и просчитывала. Нет, не совсем так. Я продумывала. Тоник поддался веселому настроению и изувечил мне стену. Схулиганил, не подумав о возможных последствиях. Потом мы втроем вытворили фиг знает что и стакан разнесло на осколки. А что будет, если и я буду со своим характером как у Иа-иа учиться волшебству? Ясное дело – ничего путного их этого не получится. Мне срочно нужно менять характер и набираться самоуверенности. Пора переделать себя из пессимиста в оптимиста. Не такое уж сверхнаглое желание.
Тогда почему я верещу от восторга при виде ползающей вилки, а через секунду жалею бедного Гаспара? И убиваюсь по волшебнику, который был так подло убит? А вот старика, который греб за зеленой шляпой я понимаю, но не жалею по-настоящему. Почему?
– Ты что скисла? – Тоник нажал на вилку пальцем и мешал ей пересечь квадрат.
Из вредности я усилила мощность движения вилки и она незамедлительно проколола палец Тонка. Он отдернул руку и вилка со свистом воткнулась в стену.
