она.
– Я больше не боюсь лобстеров, – ответила Эстер.
Хефциба округлила глаза.
«Сработало? С ума сойти!»
– Не слишком обольщайся. Я больше на это не пойду.
«Почему?»
– Потому что испытывать судьбу – слишком опасно.
Хефциба наградила ее неодобрительным взглядом, но Эстер отвернулась прежде, чем подруга успела спросить что-то особенно волнующее и воодушевляющее об ее встрече со страхами.
Как только Юджин свернул на знакомые улицы, неумолимо приближавшие их к школе, Эстер начала потеть. Так бывало всегда, каждый учебный день. Сначала пот, потом волнение, бухающее сердце и рука, которая сжимает горло и заглушает слова еще до того, как они сорвутся с губ. Эстер представила себя такой, какой видели ее одноклассники: уродливой, неполноценной и непозволительно странной. Непричесанные рыжие волосы спадают непокорными кудрями ниже бедер – с такой длиной она чувствовала себя в безопасности, а потому очень боялась их отрезать. Кожа усыпана веснушками: не теми симпатичными крапинками на щеках, как у других людей, а темными большими пятнами, придававшими ей нездоровый вид. Сшитая вручную одежда с кривыми, неидеальными стежками, как она сама.
В попытке успокоиться Эстер развернула записку, написанную для нее Розмари, и принялась ее читать. Она писала одну и ту же записку в начале каждого учебного года.
«Для сведения заинтересованных лиц.
Просьба освободить Эстер от участия во всех классных обсуждениях, презентациях и спортивных мероприятиях. Просьба не вызывать ее и не выделять на уроке, не читать ее работу перед всем классом и в целом не пытаться каким-либо образом признать ее существование.
С наилучшими пожеланиями,
Розмари Солар»
Эстер, крепко сжав записку в руке, сделала глубокий вдох. Еще один год посторонних взглядов. Еще один год насмешек. Еще один год отчаянных попыток затеряться.
Добравшись до школы, она первым делом перед началом урока подошла к своему шкафчику. Собиралась выложить туда всю выпечку, чтобы потом целый день не расхаживать по школе преступницей, благоухающей ароматами ванили.
– Вот ты хитрый мерзавец, – пробормотала она, открыв дверцу.
Внутри ее надежно запиравшегося шкафчика, ровно посередине, лежал одинокий рулетик малиновой пастилы.
9
Ужасная тайна Дэвида Блейна
Остаток недели прошел следующим образом. Во вторник Эстер повесила на свой шкафчик второй замок в дополнение к первому – на этот раз цифровой, чтобы Джона не мог его взломать. Днем она обнаружила внутри еще три рулетика пастилы, а также бабушкин украденный браслет. Замки при этом выглядели нетронутыми.
В среду: свой читательский билет, экземпляр «Ромео и Джульетты» из той же библиотеки (теперь на обложке вместо людей красовались два лобстера в нарядах елизаветинской эпохи) и семь рулетиков фруктовой пастилы.
В четверг: Юджин помог Эстер укрепить ее шкафчик очень прочными магнитами и новым замком. К тому времени молва о Джоне Смоллвуде, бесспорно искусном воре, разлетелась по всей школе, и после уроков возле ее шкафчика собралась небольшая группа ребят, желавших посмотреть, сумел ли Джона вскрыть его сегодня. Эстер терпеть не могла, когда за ней наблюдали, но вдруг осознала: все эти люди пришли не ради нее – они хотели увидеть магическое представление. Внутри шкафчика обнаружилась дюжина рулетиков пастилы и пятьдесят пять долларов в конверте.
– А этот парень хорош, – восхитилась Дейзи Эйзен.
– Здесь чувствуется влияние Дэвида Блейна [21], – серьезно заключил Юджин. Близнецы были твердо уверены, что Блейн способен творить настоящую магию.
– Возможно, – с усмешкой согласилась Эстер.
В пятницу: как хорошо, что она переложила все свои нелегальные запасы выпечки, потому что сегодня на процесс отпирания шкафчика пришли посмотреть даже некоторые из учителей. Утром Эстер специально во избежание взлома заклеила дверцу изолентой. Шкафчик по-прежнему выглядел нетронутым, но стоило ей разрезать ленту маникюрными ножницами, взятыми взаймы у учителя английского, как на пол сошла небольшая лавина из фруктовой пастилы. Толпа возликовала. Там же, между учебниками по биологии и математике, была втиснута нераспечатанная коробка, которую Джона привез к ней домой в понедельник утром.
– Уверена, это вполне можно считать домогательством, – сказала она, вытащив коробку, завернутую в газету, с написанной на ней дурацкой вдохновляющей цитатой.
«Только если тебе самой это не нравится», – показала Хефциба.
– Боже мой, Хефциба, ты такая умная! – Ведь ей на самом деле это нравилось. Все эти ежедневные трюки Джоны были для Эстер сродни личному магическему представлению.
Спрятав коробку в сумку, Эстер вместе с Юджином и Хеф отправилась домой. По пути она все гадала, не посыпал ли кто Джону в детстве какой-нибудь волшебной пыльцой.
* * *
Как только Эстер оказалась в своей комнате, она сразу же бросилась ему писать.
ЭСТЕР:
Ты вломился ко мне в дом?
ДЖОНА:
Нет! Твоя мама принесла мне коробку из твоей комнаты. Сам я никуда не проникал.
ЭСТЕР:
Как ты догадался, что я еще не открывала ее и заодно решила больше никогда с тобой не видеться?
ДЖОНА:
Потому что иначе ты бы написала мне: «Встречаемся в воскресенье».
ЭСТЕР:
Как самонадеянно.
ДЖОНА:
Открой коробку.
ЭСТЕР:
Надеюсь, там не отрезанная голова Гвинет Пэлтроу.
Эстер развернула газету. Внутри оказалась коробка, а в ней – флешка.
ЭСТЕР:
Хочешь запустить вирус в мой ноутбук?
ДЖОНА:
Мой коварный план провалился.
ЭСТЕР:
Уверяю тебя, меня вряд ли это убедит.
ДЖОНА:
Ключевое слово – «вряд ли». А теперь уже посмотри этот чертов клип, женщина.
Эстер послушалась его. Она вставила флешку в ноутбук и, как только медиаплеер открылся, запустила видео.
Ролик был коротким – всего две минуты тридцать семь секунд, если быть точной, – но красивым. Эстер не могла взять в толк, где Джона приобрел такие навыки кинематографии: материал с экшен-камеры выглядел в точности как трейлер фильма. Фон был приглушен и размыт, а сама Эстер ярко сияла. Она светилась словно румяное масленое солнышко. Волосы напоминали сахарную вату. Глаза – голубые леденцы. Из отснятого материала он смонтировал короткую историю: как будто они были отважными исследователями, ныряющими в неизвестность навстречу своим страхам.
В основном Джона снимал Эстер, когда та не знала, что ее снимают. Пока она плыла рядом с лодкой, ее волосы в воде расходились веером как у русалки – это выглядело особенно странно, ведь на ней были одежда и обувь, а в каждой ладони находилось по лобстеру. Богиня ракообразных, владычица твердопанцирных. А вот и последний кадр: она стоит у себя на крыльце и улыбается в камеру, влажные волосы – завиток красного сорбета, на щеках – яркие веснушки.
– Кто
