Парень попадает в Стамбул, где он должен помочь светлым в вековой битве, однако же все идет не по плану. Стамбул испытывает дерзкого воина на прочность: кто из них победит?
ее свежее дыхание. Мое тело странно отозвалось на это: как будто в сердце расцвел розовый лотос, мгновенно и бесповоротно. Я помассировал рукой левую сторону грудной клетки — наваждение не исчезло. Там было тепло, тепло разливалось от этого лотоса. Кто я такой, чтобы изменять ход истории? Я был покорен Богу, и не роптал. Я пошел вперед за этой струей свежего воздуха, которая вывела меня из гарема и провела во внутренний двор, и дальше, минуя ворота, к фонтанам. Во внутреннем дворе все еще цвели красные розы, и я, не удержавшись, вдохнул их аромат, как почувствовал тут же весьма чувствительный толчок в плечо, мол, не задерживайся! Сопровождающий меня дух гарема был суров. Я поторопился и спустился за моим ветерком вниз, к Босфору. Тут усердно работали несколько недешевых ресторанчиков, официанты что-то кричали поварам, гости активно пили кофе и вино, играла громкая попсовая музыка, стелился дым от айкосов и сигарет. Я почти физически почувствовал, как мой ветерок поморщился. Мы: я и то, что меня уверенно вперед, спустились еще ниже, почти к самой кромке воды, зашли за какие-то экзотические, шарообразно подстриженные невысокие деревья, и наконец-то, остались одни. Я огляделся вокруг с видом: «Ну?! И зачем ты сюда меня притащила?». В том, что это была Она, я не сомневался. И я даже знал, кто именно это был. Только Она одна могла это провернуть в таком месте, только она одна обладала такой силой. За это я и все светлые ее любили и уважали. Не смотря на то, что глупые историки на нее повесили кучу чужих интриг и сделанных чужими руками смертей, мы, светлые, знали ее истинную суть. Я узнал, что она была счастлива и находилась в Раю, как бы ей ни желали зла ни ее старые враги, ни ныне живущие. Она знала, что я буду участвовать в битве, и она строго попросила снова следовать за ней, ей нужно было что-то передать мне. Я почувствовал, как ветерок развернулся и потребовал следовать за ней. «Как ты умерла?», — крикнул я ей в спину. «Отравили», — с хохотком донеслось до меня. «Ты любила Сулеймана?», — спросил я. Была пауза, и я уже думал, что не ответит. Но ветер донес до меня еле слышный шепот: «Его невозможно было не любить…» Так мы пришли к фонтану. По обеим сторонам от него стояли скульптуры львов. «Присядь, как будто разглядываешь их пасть», — услышал я. Я присел и стал поглаживать носы львов. Тут же я услышал четкий приказ посмотреть им в глаза. Я посмотрел и провалился вглубь веков. Помутнение мозга, вот что я чувствовал. Я бежал по траве, у меня было четыре ноги, я смотрел на свои лапы, свои огромные бархатистые лапы, а потом пил воду из озера огромным языком, посмотрел в отражение и понял, что я лев. Предо мной бежала молодая львица, мы беспечно и радостно бежали по лугам по лапы в зеленой свежей душистой траве, по правую руку от меня было море, по левую горы, я понял, что я счастлив. И в этот момент на меня сошел золотой поток, состоящий из Света, и я почувствовал невиданную радость и Силу, каких никогда до этого не чувствовал. Львица оглянулась, подмигнула мне и вдруг очень сильно толкнула лапой в правое плечо. Я очнулся, сжимая голову скульптурного льва, надо мной участливо склонились два китайских пенсионера и что-то с тревогой спрашивали на ломаном английском с таким характерным акцентом, что я понял только то, что они планируют вызвать скорую. От ужаса я замахал руками и сказал, что просто устал и, насколько мог, резво вскочил на ноги. В голове моей было горячо, звездочки делали круги перед своим носом, в моих руках и ногах циркулировала энергия, я был счастлив. Так значит, Она была львица… хм…хм…Как пьяный, под настороженными взглядами охраны и сочувствующими — туристов, я прошел, качаясь, через весь внутренний двор Топкапы и вышел в первые ворота. Мне очень хотелось сесть от какой-то невиданной усталости в траву, но я не мог себе позволить этого сделать, потому что я знал, что сразу же набегут туристы и охрана. Нельзя разговаривать сразу же после получения такого огромного количества энергии — молчание — золото, оно сохраняет энергию, посланную с неба. Именно поэтому сразу же после посещения храма с вами пытаются заговорить буквально все, все прихожане храма ловят вас на выходе за локоток, все бабушки- свечницы пытаются сделать вам замечание, любой человек, водимый темными силами, пытается вас разговорить, чтобы забрать часть, а то и всю, энергию, полученную в святом месте. После храма требуется без единого произнесенного слова прийти домой, помолиться и помолчать, чтобы вся энергия усвоилась вашими тонкими телами. Со мной пытались заговорить и туристы, и охрана на пути к основным воротам, но я очень удачно делал вид, что не понимаю английского. Я хотел сберечь энергию, подаренную мне райским местом, к которому меня проводила львица. По моей коже бегали мурашки, когда я выходил в основные ворота. У меня получилось. Я сел под какое-то дерево на скамейку и полуприкрыл глаза. Свет был во мне, я источал Свет. Воистину, там столько энергии, сколько не светит получить на планете Земля ни одному из смертных людей, пусть даже он побывает в самых святых и чистых местах мира. Достаточно искренней и горячей молитвы — и ты получаешь доступ к бесконечным запасам энергии. Листья падали мне на грудь, птицы орали под самым носом, а я не замечал ничего. В своей полудреме я все еще бежал на четырех шерстяных лапах по высокой зеленой траве Рая, и мне не нужно было ничего другого. Ах, Ева, Ева, зачем ты слопала яблоко? Зачем дала есть Адаму? Ах, Адам, зачем ты сказал: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел?»(Быт.2-15-17) Почему вы сразу не попросили прощения у Бога? С тех пор и бесплодно таскаемся по этой земле, страдаем, зарабатываем на хлеб в поте лица, женщины наши рожают в муках детей, а мы мыкаем свое горе, и не знаем конца и края. Каждый тащит свой крест на спине, и крест этот снять невозможно, ведь с креста только снимают. Я очнулся, когда почувствовал, как что-то тяжелое легло мне на грудь и ткнулось чем-то мокрым в мой нос. Это был обычный стамбульский кот, белый, с черными и рыжими подпалинами, хотел от меня ничего, кроме ласки. Я погладил его затекшей
