вдоль жилых домов, но это непонятное новое ощущение словно канат тащило девушку в другую сторону. И чувство непоправимого усиливалось с каждой секундой. Она рванула за ним, бегом, по ночи, на ходу снова набирая Антона.
– Ты у магазина?
– Еще нет… – недовольно проговорил парень.
– Посмотри, можешь отслеживать мою геолокацию? Если да, то поспеши сюда и вызови ваших ребят. С Киром что-то произойдет! Я бегу к нему!
– Куда ты бежишь?! Дура! Срочно вернись домой! Ты же только что говорила, что он трубку не берет?!
– Некогда объяснять! Поспеши! Иначе будет два трупа! – рявкнула Марина и нажала отбой.
Почему-то она не сомневалась в тот момент, что Антон, несмотря на недоверие, сделает все как надо.
Ночной воздух холодил кожу, на задворках, в окнах некоторых домов вообще не было света. Марина бежала, не разбирая дороги, не чувствуя страха за себя, толком не понимая куда, словно ведомая путеводным клубком чужих эмоций. Злость, презрение, ярость, сомнение, удивление, растерянность, боль… Запредельная боль… Слишком много боли… Марина отчетливо осознавала, что это все ощущения не ее. Девушка была сейчас лишь как приемник, как сторонний наблюдатель, где-то там разворачивающейся трагедии. На подходе к гаражному кооперативу ее догнал Антон.
– Что ты знаешь? – спросил он на бегу. – Если группа приедет зря, нас как минимум обсмеют. Вызовы – это не игры!
Марина не ответила, стараясь сосредоточиться, понять, в какую из гаражных линий сворачивать. Откуда «фонит» сильнее. Она уже явственно чувствовала не только этот взрыв седьмого чувства внутри, но и запах Кирилла. И… какой-то металлический, скорее даже ржавый… Кровь!
– О, черт! – вскрикнул Антон, видимо, тоже ухватив в воздухе тревожные сочетания. Его глаза были острее, так что следующие метры Марина бежала уже за ним, а не наоборот.
Хаски лежал на земле, в луже крови и Марину накрыло жутким чувством дежавю. Она упала перед ним на колени, попробовав расправить слипшуюся шерсть, чтобы понять, где раны и насколько они опасны. Но на Кире буквально не было живого места, и хотя собака еще дышала, глаза ее уже были поддернуты невидящей пленкой.
– Кир! Кир! Слышишь меня? Перекидывайся! Чего ты ждешь?! Кир же! Перекидывайся! – Марина водила над псом трясущимися руками не представляя, что может сделать, чтобы привести его в чувства и не нанести большего вреда.
– Кирчик, милый, умоляю! – Марина наклонилась над самым ухом хаски в надежде, что громкий звук сможет возыметь какой-то эффект. – Умоляю! Обернись! Обернись!
Тело собаки вздрогнуло, по нему как и тогда в подворотне, пошли судороги… Через секунду на месте пса лежал Кир, такой же весь израненный, но эти укусы и порезы в отличие от прошлого раза, как будто и не собирались затягиваться. Послышался лай собак, топот ног, голоса, Марину отодвинули люди в белых халатах. Она кричала, пыталась пробиться назад, однако Антон крепко ее держал. Девушка видела, как Кира положили на носилки и сразу поставили капельницу. Но, если бы она не была сама так напугана, то осознала бы, что чувство страшной надвигающейся потери, раздирающие ее изнутри, начинает ослабевать.
Кирилл лежал в палате один, вокруг пищала куча аппаратов, снимая десятки показаний в минуту. Многочисленные повязки на теле мешались. Только начавшие затягиваться раны болели и зудели.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался вошедший и садящийся на стул у кровати Доктор.
– Нормально, – едва разлепляя слипшиеся после наркоза губы, проговорил Кир. – Их… поймали?… Что с Маришей?
– Поймали. А что с ней будет? Рвется к тебе, нервничает. Угрожает даже, – усмехнулся начальник. – Но мне надо было с тобой поговорить первым. Так что уж прости, но как только врач разрешил посетителя, зашел я.
– А я не…
– Тут безопасно. Клиника частная. Особенная. Ты побереги силы на выздоровление. Операция прошла успешно, но большая кровопотеря сказывается. Заживать, как обычно быстро, не будет. На человеческом теле, скорее всего, останутся шрамы от укусов, но…
– Я должен рассказать, – не без труда перебил Кирилл. – Там в гаражах я не возвращался в человека…
– Прости, в каком смысле?!
– У меня не было сил. Совсем. Я даже глаза открыть не мог, – парень говорил отрывисто, явно прилагая усилия. – Но услышал Маришкин плач. Мне было жаль. Но я ничего не мог. Абсолютно. А потом. Откуда-то извне. Поток энергии. Я ее почувствовал. И Маришка твердила: «Обернись! Обернись!» Мое тело послушало ее! Я не отдавал команды!
Доктор задумчиво потер подбородок:
– А еще, с Мариной были какие-то странности?
Кирилл постарался пролистать воспоминания и… нашел:
– Она мне днем сказала. Что отличает пары. По запаху. Этого же не может быть. Да? Я не мог ее. Заразить?
Доктор рассмеялся, хотя и слегка натужно:
– Ты ничем не болен, чтобы заражать! Перекидываться твоя невеста не будет, если именно за это переживаешь. Тут, похоже, дело в другом. Знаешь, как она тебя нашла под мостом?
– Да. Марина решила догнать… меня. И увидела, как они. Дверь закрыли… Дальше такси…
– Все это понятно, но почему она пошла именно той дорогой? К твоему дому ведет несколько путей.
– Вы предполагаете… по запаху? – был шокирован своей догадкой Кирилл.
– Думаю да, хотя этого и не осознавала. А вот вчера мы тебя как нашли?
– Я вызвал же группу.
– Да? – удивился Доктор. – У нас не прошел сигнал. Странно. Нашли мы тебя, потому что Антон, прислал геолокацию Марины и вызвал туда стражу. Толком ничего не объяснил. Ну, допустим, нашла она тебя опять по запаху. Но вот откуда она вообще узнала, что с тобой что-то не так?
– Интуиция?
– Может, и она. Однако я уже почти уверен, что тут дело в другом. Видишь ли, в очень старых записях, которые даже мой отец считал легендами, есть упоминания о возникновении между оборотнями и их супругами… исключительной связи. Якобы пара могла чувствовать состояние и эмоции друг друга на расстоянии. Умела обмениваться энергией при контакте. Человек получал доступ к ряду наших способностей: в частности, к улучшенному обонянию. А в особо редких случаях супруги смогли научиться передавать мысли друг другу на расстоянии.
Кирилл был настолько обескуражен информацией, что у него даже отвисла челюсть:
– Вы… говорите об истинной паре?! Как в женских романах?!
Доктор поморщился:
– Я, конечно, рад, что ты специалист в такой литературе, но нет. Наши предки называли это родовой связью, хотя она возникала именно между супругами. Нечасто. И поскольку все считали подобное вымыслом, никто не пытался разбираться почему. Хотя… у меня есть предположение.
– И…?
– Думаю, тут нет никакого предрасположения и избранности. Пара сама создает эту связь. С одной стороны
