дорогой для жителей Сан-Лореила.
Печальная красота таилась во всем, что попадалось мне на глаза, кричало от одиночества десятками разных, но до боли знакомых каждому, голосами тех, кто вынужден вечность скитаться по ночной мгле холодного города, завывая в темных закоулках давно уснувшего пространства. Холодные капельки дождя, застывшие на лепестках замерших парковых цветов: роз, тюльпанов, маков, нарциссов и лилий, утомительно сияли настоящими бриллиантами. Ледяной ветерок забирался мне под рубашку, разбрасывал по сторонам пряди моих едва волнистых волос, цвет которых легко можно сравнить с цветом самой ночи.
Блуждая один по ночному городу, по самым секретным и темным его закоулкам, я не испытывал ни капли страха, оставшись с ним наедине.
В полночный час никто не покидает своих домов, оставаясь верным свету, но я не могу сидеть в четырех стенах, когда весь мир лежит точно на ладонях, открывается с другой стороны, которая известна только ему одному. Ради этой свободы я готов пойти на все, что угодно, даже если на кону будет лежать моя собственная жизнь, никогда не знавшая ярких красок.
Вдалеке академия «Кёрс-Роуз» казалась настоящим великаном, смотрящим на весь город широко раскрытыми глазами, в которых буквально утопало все. Это было самое старое и величественное здание во всем городке, скрывающее свою собственную темную историю, надежно хранящуюся под огромным замком. Я уверен, что ключ от этой тайны хранится ни у кого иного, как у директора Ва´льмонта, который уже на протяжении многих лет присматривает за порядком и гармонией жизни в стенах академии, бережно хранит наши жизни. Он является одним из тех людей, которые всегда готовы пожертвовать собой ради других, броситься под приближающийся поезд, чтобы спасти несчастную, уже умирающую душу. Каждый студент «Кёрс-Роуз» – несчастная душа, найденная им на обочине непростой жизни. Никто не знает, как он всегда так удачно появляется рядом с теми, кому нужна помощь, да и никто уже не задумывается над этим, получив бесплатный билет в новую жизнь.
Наслаждаясь прохладой ночного парка, окутанного легким туманом и душистым ароматом запорошенных инеем цветов, я размеренным шагом брел по тоненьким дорожкам, проходя меж играющих в прятки призрачных детей, совершенно не обращающих на меня никакого внимания. Их тоненькие, едва различимые голоса сливались с порывами легкого ночного ветра, вмиг исчезая в серебристом тумане, хватающем меня за руки. Я часто вижу их здесь, проходя мимо в одно и то же время каждую ночь, которая беспристрастно зовет меня прогуляться по своим просторам, сокрытым дневным светом, который показывает лишь то, что хочет он сам. Еще никто из них, из этих потерянных навеки душ, не обращал на меня внимания, живя своей привычной жизнью, из которой уже давно нет выхода. Мне жаль их, мне всегда было их безумно жаль. После смерти они не обрели желаемую свободу, а остались навеки прикованными ржавыми цепями к Сан-Лореилу.
В какой-то момент я остановился, замер на месте, услышав впереди чей-то тихий плач. Он был таким пронизывающим, что сердце мое впервые в жизни сжалось, замерев вместе со мной. Боясь сделать хоть одно резкое движение, я стоял на месте, чтобы не спугнуть таинственный звук. Почему-то мне показалось, что все вокруг приостановило свой ход: туман застыл на одном месте, ветер больше не касался моих ладоней, оставив в покое мои взлохмаченные волосы, да и ночные жители городка просто-напросто растворились, оставив ночную мглу в полном одиночестве. Я не мог понять, что вмиг изменило все пространство вокруг меня, заставив вот так легко остановиться на полпути. Тайна ли моей души или очередная причуда Лореила? Не знаю, что и думать, но я очень хочу узнать, кому принадлежит этот жалобный плач, меняющий всю окружающую реальность вокруг меня.
Когда тело мое снова стало подвластно мне, я сделал пару осторожных шагов в сторону раскидистой старой ивы, со стороны которой разносилась скрытая мольба об утешении. Я не хотел напугать еще одну несчастную душу, загнанную в клетку собственного отчаяния, поэтому я тихо подкрался сзади, пробравшись сквозь тяжелые висячие ветви ивы.
Плач приближался ко мне все ближе и ближе, заставляя сердце мое биться в два раза быстрее. Какая-то неведомая сила овладела мной в эту минуту, ослепив не то божественным сиянием, не то дьявольским светом.
На изогнутой деревянной скамейке сидела девушка, тоскливо сокрыв свое лицо руками. Она тихо вздыхала, роняя горячие слезы на холодную парковую дорожку, которая тут же спешила поглотить тепло прекрасной особы. Ее белоснежные короткие волосы, касающиеся хрупких плеч, переливались на лунном свете необычным голубоватым оттенком, придавая незнакомке особенно таинственный образ. Насквозь промокшее легкое лазурное платье, прилипшее к ее тонкому телу, нисколько не скрывало ледяную дрожь, подаренную холодным дождем. Мне не хотелось прерывать ее плач, ее вечную муку от несносного ночного холода Сан-Лореила, ломающего кости, но не потому, что я не хотел помочь ей, а лишь потому, что в эту минуту она была самым прекрасным существом, которое мне однажды удалось повстречать в стенах проклятого городка.
Ее тонкие плечи трепетали, как тонкие крылышки нежной бабочки, попавшей в паутину к кровожадному пауку. Весь ее образ, такой легкий и хрупкий, запал мне в душу, но мне до сих пор не верилось, что я вижу ее наяву.
Моя рука сама по себе потянулась к ее нежному плечу, бережно легла на него. Холод резко ударил по моей ладони, отчего все мое тело пронзило неприятное ощущение онемения. Вздрогнув от неожиданности, она рывком обернулась назад, посмотрев на меня глазами, полными печали и немыслимой тоски. В этот момент мне не хотелось даже двигаться. Ее необычайно прекрасные голубые глаза, в которых застыла вся чистота нашего порочного мира, насквозь прожигали мою душу, не оставив мне и шанса на чудотворное спасение.
– Кто ты? – смахивая с глаз крупинки бриллиантовых слез, она тихо, едва различимо, задала мне вопрос, на который я не сразу нашел, что следует ответить.
– Твой друг, – спустя томительную минутную паузу ответил я, не сводя с нее своих настойчивых глаз. Мне казалось, будто я смотрел на самое настоящее чудо, о котором по вечерам матери рассказывают своим чадам, собрав их у теплого камина.
Она хотела было улыбнуться, но что-то внутри нее, какое-то едкое чувство, не позволило ей это сделать, снова сокрыв хрупкую душу от меня.
Холодный поток встречного ветра накрыл ее с головой, заставив все тело содрогнуться в неприятной конвульсии. Голубые глаза уже не смотрели на меня, опустившись вниз, став жестом какого-то глубокого разочарования. Не став медлить, я резким движением стянул с себя свой пиджак, бережно набросив его на ее тонкие плечи. Ее внезапно поднятые на меня глаза, полные непонимания и неожиданности, вновь застигли меня врасплох.
– Ты замерзнешь, – тихо обронила она, виновато потупив глаза.
– Я не боюсь холода. Никогда не боялся, – как-то сухо ответил я, зачем-то осмотрев ее с ног до головы. Она смущенно отвернулась от меня, укутавшись моим пиджаком, в котором она легко могла бы уместиться целиком.
– Спасибо, – на исходе сил ответила девушка, уткнувшись носом в мой пиджак. В этот момент она была донельзя похожа на беззащитного ребенка, которому была просто необходима защита. – Меня зовут Вейн. Странное имя, не так ли?
Я вовсе не ожидал, что она начнет подобный разговор, доверится мне, но, признаться, я был очень рад тому, что рядом со мной она чувствует себя в безопасности.
– Вовсе не странное. По-моему, оно очень красивое и точно создано только для тебя одной.
Она удивленно подняла на меня свои большие светлые глаза, которые буквально поедали меня без остатка.
– Почему только для меня одной? – Ее вопрос загнал меня в тупик. Она все больше и больше напоминала мне невинного ребенка, нежели взрослую девушку.
Немного помедлив, я все же подобрал нужные слова:
– Потому что ты такая одна.
Она больше не сказала ни слова, опустив голову
