это не удивляло. Эферни знали, что Энн приходит на работу к полудню, а до этого все вопросы решает Анцилла.
Вот к имени девушка привыкла не сразу, долго оборачивалась, если слышала где-то «Нина». Но все эферни обращались к ней по-новому, а с людьми она теперь почти не общалась. Так, незаметно для себя самой, Нина начала представляться Анциллой. Даже мужчина, с которым у неё стремительно закрутился роман, знал её под этим именем.
***
Настроение Энн ухудшалось пропорционально росту башни «Федерация». Вечерами, когда чёрное облако начинало своё движение, женщина становилась у панорамного окна и вела мысленные подсчёты. Судя по всему, оставалось меньше месяца до того дня, когда бетонные стены возникнут на пути эффемалума. Поймёт ли Главный, что это временная трудность? Вспомнит ли о прошлых заслугах Энн, когда упадут сборы в городе?
Закатное солнце окрашивало нижние, уже остеклённые этажи Федерации в золото. Женщине казалось, что это лава, которая уничтожит всё, чего она с таким трудом достигла.
***
Энн искала в сети информацию об аренде в соседнем небоскрёбе, когда в кабинет вошла её помощница.
Не отрываясь от экрана ноутбука, женщина кивнула головой на дальнюю стену. Анцилла молча направилась к установке.
В последнее время начальница всё чаще доверяла ей распыление эффемалума, и девушку это радовало. Ей нравилось чувствовать свою значимость и близость к тому, что запретно для подавляющего большинства эферни.
Но как только рука с капсулой потянулась к потайной дверце, Энн недовольно спросила:
— Почему так мало?
Анцилла посмотрела на темноту внутри цилиндра, попробовала прикинуть его вес, затем перевела удивлённый взгляд на начальницу:
— Как вы узнали?
Энн порывисто захлопнула ноутбук и развернулась к помощнице всем корпусом.
— Не важно, как я узнала, — отчеканила она, — важно, что его там меньше, чем обычно. И я хочу знать причину.
Осторожно поставив капсулу на журнальный столик, Анцилла достала из кармана смартфон и открыла файл с отчётами за день. Пары минут ей хватило, чтобы пробежаться взглядом по всем цифрам.
— У нас просадка в секторе ЖКХ. Степнов взял больничный. Без него день в Управлении прошёл слишком мирно.
Сжав край стола, Энн процедила:
— Отправь ему извещение об увольнении. Хочет болеть, пускай катится работать в поле.
Очередное распыление. Сотое или тысячное? Не важно.
Энн не смотрела, как эффемалум растворялся в воздухе, она смотрела на людей, выходящих из башни после рабочего дня. Облако успеет зацепить их, и негатив вирусом распространится по городу и ближайшему Подмосковью. Размножится по цепной реакции, усилится. Тогда настанет очередь сотрудников, которые работают в поле. Они заполнят эфф-сферы, отвезут Главному, и к утру станет ясно, насколько хорошо поработали эферни в центральном офисе. Чем плотнее будет добыча, тем больше бонусов получит Энн и её подчинённые. Простая арифметика нечисти.
Всего несколько месяцев назад эффемалум равномерно накрывал ближайшие районы. Теперь башня «Федерация» закрыла огромный кусок эмоционального пирога и стала причиной недовольства Главного.
Энн не желала с этим мириться. Сегодня она собиралась решить вопрос аренды и снять офис напротив своего. Что угодно, лишь бы зона покрытия снова стала полноценной.
Но внезапное появление Анциллы внесло поправки в распланированный по минутам день.
— Энн, у нас происшествие! Кто-то перестарался с негативным влиянием, в туалете на пятнадцатом нашли труп. Полиция оцепила здание, всех допрашивают…
Женщина вскочила с кресла и выбежала из кабинета вслед за помощницей.
***
— Мне не нужно лишнее внимание! — отчитывала Энн подчинённых, несколькими часами позже. — Если не умеете работать чисто, катитесь в город и собирайте энергию там!
Эферни мялись под суровым взглядом начальницы, но никто так и не сознался в своей причастности к смерти человека.
Полиция покинула здание поздним вечером.
Встреча с собственниками помещений «Федерации» сорвалась.
***
— Что значит уже сдали? Я же звонила вам только вчера! — голос Энн сорвался на крик.
Её собеседнику это не понравилось, и он бросил трубку, но почти сразу телефон снова ожил.
— Да! — поспешила ответить женщина, даже не посмотрев на высветившийся номер.
— Здравствуй, Анечка! — услышала она противные интонации Главного и чуть было сама не нажала «отбой».
— Ваша Немилость, чем обязана?
— Меня не радуют последние отчёты, ты расслабилась детка.
— Это временные трудности, я почти решила вопрос…
— Ты расслабилась! — с нажимом повторил Главный. — Но за прежние заслуги, я решил тебе помочь. В башне напротив теперь будет работать Виктор. Помнишь его? Он всегда был лучшим в поле. Внесём соревновательный компонент в наши серые будни.
Энн заскрипела зубами, уже не волнуясь, услышит ли это собеседник.
Соревнования, значит? Что ж, она покажет им, как вторгаться на её территорию.
— Помочь он мне решил, как же. Сборы стали меньше, вот и задёргался, трус. Не важно, что благодаря мне мы теперь получаем за сутки столько, сколько раньше было за месяц! Лицемер!
Анцилла прижимала к груди капсулу и тревожно наблюдала, как начальница мерит шагами кабинет. Гневно бормоча себе что-то под нос, Энн, похоже, не заметила появления помощницы. Как поступить, девушка не знала.
С одной стороны, ей хотелось побыстрее запустить распылитель и уйти, но с другой — она должна была сообщить, что сегодняшний сбор оказался даже меньше вчерашнего. Чувство долга пересилило страх.
— Энн, я принесла отчёт.
Женщина отвлеклась от бесцельного шатания по кабинету и посмотрела на Анциллу так, словно не узнала. Однако быстро вернула себе трезвость мысли.
— Можешь не показывать, и так знаю, что капсула полупустая.
Она умолкла, глядя в пустоту, и вдруг усмехнулась:
— Странная особенность людей. Когда смерть задевает их своим плащом, но проходит мимо, их боевой дух крепнет. Ничего, это временно, скоро пройдёт.
Приняв из рук помощницы капсулу, Энн кивнула Анцилле, что та может быть свободна, но девушка не спешила уходить.
— Что-то ещё? — нетерпеливо уточнила женщина.
— Да, — промямлила Анцилла. — Пенсионный Департамент отказался от аренды. Говорят, им предложили более выгодный вариант.
Энн молча выслушала помощницу и перевела полный ненависти взгляд на соседний небоскрёб. Там, почти под самой крышей, в единственном кабинете горел свет. В том самом, который она примеряла для себя. В том, где теперь управлял её главный соперник.
Могильную тишину прорезал тонкий звук, но Энн его не услышала. Только Анцилла заметила, как по капсуле под пальцами начальницы разбегаются тонкие трещины. Девушка ринулась было спасать драгоценную тьму, но её остановил незнакомый, скрипучий голос Энн:
— Всё, что я строила годами, разваливается на части. Не позволю ему присвоить моё творение.
Покрутив в руке стеклянный цилиндр, Энн поддела металлическую крышку и приоткрыла её.
