взлохматил волосы, посмотрел на насупленную Лену, вернулся за стол и молча наполнил стаканы.
Полновесный золотой рубль Луны выкатился на вышитую звёздами тёмно-синюю самобранку неба. На пожарном пруду в центре посёлка лягушки орали так, словно это была их последняя ночь на Земле. Мангал подсвечивал темноту тёплым красным светом догорающих углей.
Андрей и Ира сидели на веранде обнявшись, укрывшись старым верблюжьим пледом. Ночной ветер ерошил волосы, нежно гладил кожу. Ира прильнула к молодому человеку и поджала ноги. Ей так хотелось, чтобы это никогда не кончалось, потому что именно в такие моменты чувствуешь близость даже больше, чем в постели. Сейчас докурит, они встанут и пойдут в дом. Гостевая спальня будет в их полном распоряжении. Ира сладко зевнула. В высокой траве шуршало. Наверное, кроты, подумалось ей. Или ежи. Сейчас придёт семейство колючих и можно будет налить им молока.
Шуршание усилилось, стало громче, настойчивее. Тёмная туча поднялась из травы и заслонила звёзды. Ира удивлённо моргнула.
Первое насекомое врезалось Андрею в лоб. Здоровенный чёрный таракан. Сантиметров пять длиной, смоляно-чёрный, с большими жвалами и длинными слюдяными крыльями.
Всё пространство вокруг загудело. Чёрные тельца тыкались в лицо и руки. Андрей дёрнулся и ткнул сигаретой мимо пепельницы. Ира вскочила и завизжала. Андрей махнул перед собой пледом, но это не сильно помогло. Насекомые облепили всё вокруг, они лезли в уши и нос, в штанины и рукава. И с каждой секундой их становилось всё больше.
Салфетка, подожжённая бычком задымилась, а потом вспыхнула. Чёрная туча отпрянула. Андрей прыгнул к столу, схватил пачку салфеток и принялся поджигать маленькие бумажные квадратики один за другим. Жужжание стало ниже. Он запалил всю пачку, размахивая ей перед собой, сграбастал Иру и бросился в дом. Выкинул горящие салфетки в темноту, захлопнул дверь, привалился к ней спиной. Отдышался. С той стороны чёрный град бился в стекло. Он огляделся. Ага, вот они! Кое-как заткнул рюкзаками щель под дверью.
– Да не визжи ты! – крикнул, и только потом сообразил, что визг доносится со второго этажа.
Вскоре оттуда же донёсся грохот и громкий мат. По лестнице скатился бешено вращающий глазами Миша. В одной руке топор, заляпанный густой тягучей дрянью, в другой – побелевшая Лена. Из одежды – трусы.
– Что это за ф-фигня? – выдохнул хозяин дома.
– Это тебя надо спросить! – выкрикнула Ира. – Свежий воздух! Шашлык! Куда ты нас приволок, ты…!
Она бросилась на Мишу, но Лена вдруг шагнула вперёд и влепила Ире пощёчину. Ира взмотнула головой и разрыдалась. Андрей обнял её за плечи.
В окна застучало сильнее. На втором этаже застрекотало, раздался глухой удар по дереву.
– Какого хрена?!
– Такого, – Миша с размаху воткнул топор в стену. – Мы окно открыли, душно было. А оттуда вот такенные, – он раздвинул руки примерно на полметра – жуки. Потолок, пол, стены, всё в них. Ползают, шевелятся. Я их топором, Ленку в охапку и на выход. Тьфу, блять! – его передёрнуло.
Андрей мрачно посмотрел на друга.
– Они походу из того дома. До утра не продержимся, бежать надо.
– Куда бежать?! На вокзал?! Ты с дуба рухнул?! Что мы там делать будем?! – заорала Лена. Наткнулась на взгляд Миши и осеклась.
– Она права. И ты тоже, – рассудил Миша. – До утра нам тут не просидеть. Рано или поздно они сюда пролезут.
– Они огня боятся, – Ира подняла заплаканные глаза. – Андрей их на веранде горящими салфетками гонял.
Миша подошёл к окну. С той стороны по стеклу скребли тысячи маленьких лапок. На границе светового пятна от окна кухни что-то большое приземистое тяжёлое раздвигало густую траву. Лунные блики тонули в антраците хитинового панциря.
– Тогда так. У меня плита газовая, баллон почти новый. Делаем факелы, и мы с Андрюхой тащим баллон в тот сарай. Поджигаем. Гори-гори ясно! А там и пожарные подтянутся.
– Ты дурак?! Вы ж угробитесь там! – закричала Лена.
– У тебя есть другие варианты? Предлагай! – вспылил Андрей. – Мишка прав. Надо сжечь их гнездо!
– Гнездо? С чего ты взял, что оно там?
– А где ему ещё быть? – вступил Миша. – Не в лесу же! Андрюх, помоги девчонкам с факелами, мне одеться надо!
Он распахнул дверцу под лестницей и принялся копаться в кладовке.
– Я тут без вас не останусь! – всполошилась Ира. – Слышите, как наверху скребёт? А если они прорвутся, что мы будем делать?!
– Факелы! Быстрее! – Миша прыгал на одной ноге, стараясь попасть в штанину ватных штанов.
Девчонки засуетились. Разобрали одну из табуреток, обмотали ножки полотенцами, полили жидкостью для розжига. Наверху скреблось всё увереннее. Стёкла начали трескаться. От запаха ацетона резало глаза.
– Хватай! – Миша в шапке-ушанке и ватнике рванул дверцу сбоку плиты и сноровисто отсоединил баллон. – Он кило двадцать весит, дотащим. Главное – не выпускай! Ну… – он обвёл взглядом замерших девушек – пошли!
– Н-нет… – пробормотал Андрей, уставившись на дёргающиеся под дверью рюкзаки. – Я лучше здесь. Девчонок охранять буду.
– Я пойду! – Лена впрыгнула в огромные болотные сапоги и нацепила второй ватник.
Миша кивнул. Они запалили факелы, подхватили баллон и выскочили в шелестящую клацающую ночь.
– Марья Алексеевна, посмотрите, какое зарево красивое, – худенькая старушка подставила чашку под носик блестящего медного самовара.
– А это дом старого хрыча Николаича горит. Поделом изменщику, – напротив за столом с цветастой скатертью вторая старушка неспеша болтала ложкой в своей чашке, глядя в окно. – Аглая Серафимовна, вы же помните, я поклялась, что быть пусту там, где этот колдун жил.
Некоторое время слышен был только звон чашек и блюдец. В центре села надрывалась пожарная рында. Из домов выскакивали люди.
– Вы же запечатали его дом, Марья Алексеевна, – удивилась собеседница.
– Запечатать запечатала, да видать родня его припёрлась и печать сняла. Аглая Серафимовна, вы же знаете, какая молодёжь нынче торопливая. Одни телефоны на уме, никакого уважения. Родную кровь схрон почувствовал и позвал, но и без нужных ритуалов открываться не захотел. Потому и полыхнул.
Ведьма глотнула чаю. Грохнуло, зарево поднялось выше.
– Эх жаль, я так и не узнала, к кому он от меня бегал. Хитёр был, лис старый. И силён. Однажды даже лешака заморочил, да в речку загнал, помните, Аглая Серафимовна? Вот смеху-то было.
– Как же не помнить. Мы тогда с вами и познакомились. О тот год аккурат Николашку на царство помазали. Только ошибаетесь вы, Марья Алексеевна. Участок Николаича соседи купили. Совсем чужие люди. Мне мои таракашки всё рассказывают.
– Что вы говорите! Интересно. Видать, я совсем старая стала. Ещё с утра запах рода Николаича почуяла, думала, гляну на наследничка, – Марья Алексеевна взяла баранку, макнула
