интересом читала их, и заходила на страницы мужчин, писавших их. Сообщения были разные – от банальных "как дела" до "приезжай ко мне в гости, я жду". Несколько из них были совсем непристойными, а после одного из них она вдруг услышала у себя за спиной, как старческий голос отчетливо произнес: "Срамота!".
Ася вздрогнула и обернулась. Разумеется, у нее за спиной никого не было.
– И что это было? Ася, по-моему, от одиночества ты начала сходить с ума… Может к психиатру записаться? Ладно, лягу я лучше спать…
Она захлопнула крышку ноутбука и легла в кровать. И тут же – как по волшебству, глаза ее стали слипаться, а голова налилась тяжестью… И она уже не удивилась, когда сквозь сон услышала все тот же ворчливый старческий голос.
– … говорю тебе: это кошмар, какой- то! – говорил старый голос. – До чего дожили – писать такое! И к чему это приведет? В наше время письма писали – длинные, романтичные… Стихи сочиняли по ночам! А потом неделями ответ ждали.
Ася, которая решила, что все это ей снится, мечтательно прошептала во сне:
– Хотела бы я пожить в ваши времена....
– Эх, девочка! – ответил ей старый голос. – Не во времени дело, а в людях. – Затем голос вдруг изменил интонацию, как будто стал говорить опять не с ней. – А ты чего смеешься? Вот как влеплю подзатыльник сейчас!
А дальше наступила тишина.
***
Ася работала в сети быстрого питания, кассиром. Вместе с ней работала ее подруга – Агата, которая стояла на линии раздачи.
Было утро, и посетителей еще почти не было. Поэтому Агата, которой не хотелось работать, а хотелось поболтать, спросила:
– Ну что, на сколько лет ты теперь в рабстве?
– На пятнадцать, если ты имеешь в виду ипотеку, – зевая, ответила Ася.
– А я тебе говорила – ищи мужика с квартирой. И не придется пятнадцать лет ползарплаты отдавать…
– А сама что? – подняв бровь, спросила Ася, поскольку знала – у Агаты, что бы она сейчас ни говорила, личной жизни тоже не было.
– Я – в активном поиске. Вон, смотри, какой мужчина интересный зашел....
В дверь действительно зашел очень интересный мужчина. Высокий, темноволосый – это выяснилось, когда он снял шляпу и положил ее на свободный столик («Неужели еще кто – то ходит в шляпах?», – подумала Ася). Плащ – светло-бежевый – он тоже снял, и повесил его на стул – очень аккуратно.
– Он одет… как- то странно… По- старомодному, что – ли… – заметила Ася. – Как – будто не из нашего века…
– Подумаешь… – фыркнула Агата. – Умная женщина – если он попадется такой в руки – переоденет его на раз – два! Посмотри, какой он! Помнишь, как в фильме говорилось: «При хорошей женщине и мужчина станет человеком!».
– Не помню я такого фильма. – Ася подозрительно посмотрела на подругу. – Только что выдумала?
– А вот и нет! Это из фильма «Ищите женщину!». Не помнишь? «Если мода требует – носят и рога!». «Если к вам не прижимаются в метро, это не значит, что в Париже нет метро!». «Господь забрал себе ее третьего любовника, а она взяла себе четвертого!». Нет? Неужели не смотрела?
Ася отрицательно покачала головой, и посмотрела на мужчину, который, кажется, прислушивался к их разговору.
Мужчина открыл мокрый черный зонт – и поставил его на свободное место – сушиться. Затем подошел к витрине с едой.
– Доброе утро, дамы! Разрешите у вас позавтракать....
Голос у мужчины был мягкий, бархатистый. Если бы его внешность не располагала к тому, что в него обязаны влюбиться все женщины мира, то, после всего лишь пары слов, сказанных этим божественным голосом, не устояла бы ни одна из них.
Агата тут же ему улыбнулась, и стала предлагать, чем ему можно позавтракать.
– А что вы предпочитаете? Есть бутерброды, котлеты, картофельное пюре. Вполне вкусно, вы не думайте… Но, знаете, я бы такого мужчину кормила дома. Особенно завтраком! – эти слова Агата подчеркнула, вкладывая туда двойной смысл.
Мужчина отвернулся – и усмехнулся. Агата этого не заметила, а вот Ася – заметила! Затем мужчина ответил:
– Не сомневаюсь. Ну что ж, давайте картошку и котлету. А из сладкого что посоветуете? Я, знаете ли, так люблю сладкое!
– Возьмите "наполеон", – посоветовала Агата.
– Наполеон? Вы серьезно? Вот это, да? – он указал взглядом на кусок торта, будто бы никогда в жизни не видел, как выглядит "наполеон". – Ну, хорошо, как скажете! Да, знал бы Бонапарт, что в двадцать первом веке его будут вспоминать исключительно при виде хлебобулочного изделия… Если б я ему сказал такое – в лицо бы мне рассмеялся! О, Всемогущий! И смешно, и плакать хочется… Больше нет никаких блюд, названных в честь великих полководцев?
Агата, замявшись, все же сказала:
– Есть еще салат… "Цезарь". Будете?
– Цезарь??? – Он расхохотался, очень обаятельно. – О, Всемогущий! Ну, давайте!
Агата в недоумении посмотрела на него, но салат подала. Мужчина заметил ее взгляд и пояснил:
– Да вы не думайте, я не сумасшедший! Просто я редко бываю в этой стране. В других странах – все по-другому, если бы вы услышали их названия – вы бы хохотали не меньше моего!
Агата, услышав разумное объяснение его поведению, тут же снова проявила к нему интерес.
– А вы часто бываете заграницей?
– Где? А!!! Да, я часто бываю в разных… странах. Работа такая…
Он, с подносом еды, уже подошел к Асе. И застыл – глядя на ее лицо.
Ася спросила:
– Наличные? Карта?
Мужчина все так же удивленно продолжал рассматривать ее. Затем, словно придя в себя, сказал:
– Так вот вы какая? Надо же… Что вы спросили?
– Наличные? Карта?
– Наличные. Карт не терплю.
Он расплатился и сел за столик. Начал есть – очень аристократично, положив одну бумажную салфетку к себе на колени, а вторую – закрепив на воротнике.
– Странный какой- то… – сказала Ася шепотом.
Агата кивнула:
– Зато – красивый. И вежливый. Интересно, где он работает? Может в посольстве? Как думаешь – кем может работать человек, который постоянно разъезжает по другим странам?
– Не знаю, – пожала Ася плечами. – Может, переводчиком?
– Может. Тоже хорошо! Интеллектуальная работа, не то, что у нас с тобой.
Позавтракав, мужчина вновь подошел к их стойке.
– Что – нибудь еще желаете? – спросила Агата в надежде, что мужчина попросит ее номер телефона.
– Нет. Я всего лишь хотел поблагодарить вас за прекрасную еду и уютную атмосферу этого милого заведения! До свидания, дамы!
Агата, улыбнувшись и выпятив вперед пухлую грудь, тут
