один из них ослеплял неким аналогом светошумовой, но в виде заклинания, то второй тебя обездвиживал, что в горячке боя с мастерами боевых искусств было подобно смертному приговору.
Три коротких и слабых взрыва маны создали достаточную завесу, чтобы снова суметь использовать зрение и определить положение мага теней.
Метательный нож в лоб оказался достаточной наградой для того кадра.
Битва с каждой секундой всё накалялась, даже самые последние идиоты осознали, что из нее выйдет только одна из сторон и иного результата не случится.
Так что оставшиеся маги бились всё отчаяннее, выжимая из себя все соки и закидывая меня заклинаниями на пределе своих возможностей.
Под аккомпанемент взрывов, свиста и треска в игру вступили телохранители главаря, которых я в первую очередь и определил, как самых боеспособных при азиате.
Что же, хорошая новость — чутье меня не подвело. Плохая новость — чутье меня как раз таки и не подвело, что в сложившейся обстановке ставило меня на самую грань.
Три мастера стали методично крошить мою броню, прикрывая друг друга и защищая магов от моих вылазок и любых снарядов в их сторону.
Меня все продолжали теснить, и защитных слоев на мне оставалось все меньше и меньше. Пробили шлем, открывая правую половину лица, разломали нагрудные пластины и те, что защищали руки. Треснула тазовая часть.
Меня загоняли, по сути, как дикого зверя, неторопливо, методично, коллективно встречая любые мои попытки огрызнуться и уколоть.
А сыплющиеся заклинания из-за их спин становились все опасней и убийственней. Если раньше маги не могли приступить к формированию более сложных конструктов из-за постоянной угрозы с моей стороны, ну и, будем честны, моих усилий, чтобы никто не мог собраться с мыслями, то теперь они наконец-то получили ту самую передышку. Которую маги и решили с умом потратить, проговаривая слова заклинаний и формируя нужные им образы.
Первым из новой волны стал знакомый мне фаербол... Который оказался на этот раз в три-четыре раза больше, чем раньше, из-за чего мне пришлось использовать окружающую местность, как укрытие.
Спрятавшись за резной колонной, я едва-едва избежал судьбы оказаться зажаренным, как какой-то бифштекс.
Секунда, и сразу за взрывом снова появилось трио мастеров. Мужик слева тут же нанес круговой удар обратной стороной ладони, оставляя на поверхности колонны заметную вмятину.
Второй же решил ударить ногой, но ту я сумел зафиксировать локтем и коленом, прижав к своему туловищу.
Время мести!
Хищно оскалившись, я со злобным удовольствием сформировал над запястьем свободной руки кровавый кинжал. Который и вонзил в бедро бедолаге, что выдавил сквозь сжатые зубы тихий писк.
Но на этом я и не думал останавливаться. Прыгнув на второго противника, я повалил того наземь, как раз к тому моменту, как за спиной раздался взрыв.
Бах!
Крик боли потонул в грохоте взрывной волны. Наверняка, тому парню снесло к чертям всю конечность, чего пока что хватит с головой, чтобы вывести из противостояния.
Меж тем я принялся за поваленного мною противника. Над поверхностью кулаком раскрылись шипы, которыми я и стал атаковать мастера боевых искусств.
Он пытался высвободиться, перехватить удары, повалить меня на пол вместо себя, но шипы стали появляться каждый раз, как только он пытался зажать меня в захвате или использовать для броска.
С каждой секундой боя моя эффективность росла, как и способы использования манипуляций крови становились всё изощреннее и изобретательнее.
Но, увлекшись добиванием одного из телохранителей, я совершенно позабыл о том, что творится вокруг. Поэтому удар воздушной сферой в висок, а после и тяжелой ногой по затылку — оказались для меня полной неожиданностью.
Шлем уже просто не выдержал, обратившись в крупные осколки и раскрошившись на пол собора.
В голове начало шуметь, перед глазами всё поплыло, к горлу подступил ком, глаза уже перестали различать что-то, кроме цветных пятен.
Я упал на пол, зайдясь в тяжёлом кровавом кашле. Легкие просто разрывались, как и сердце готовилось вовсю выпрыгнуть через раскрытый рот.
Пилюли уже почти истратили свой эффект, оставляя после себя невероятную слабость и онемение.
От головокружения хотелось кричать, бить стену кулаками, но каждое движение все пуще отзывалось в висках.
Костяшки пальцев уже давно были содраны, изо рта текла кровь, парочка ребер стопроцентно были сломаны, как и множество иных костей.
Восточники, как никак, на то и мастера ближнего боя, что у обычного мага против них не было и шанса. Благо, я уже предвидел подобный исход, так что кровавая броня использовала не сколько защитную функцию, хотя куда ж без нее, как использовалась в виде экзоскелета, поддержки для ослабшего организма.
Даже когда у меня будут переломаны все кости, а в теле не останется сил, до той поры, пока я терплю агонию и имею запас маны, то я не остановлюсь.
С дрожащими ногами я выпрямился, застыв напротив выживших бандитов.
Последние остатки пара еще стелились, точно мягкий согревающий ковер, над устланным телами полом храма.
Но становилось очевидно, что от защитников остались жалкие крохи, впрочем, даже их может оказаться вполне достаточно, чтобы добить его.
Семь... Всего семь магов и один восточник.
Итого — восемь. По сравнению с тем, сколько их было изначально — это действительно какие-то огрызки, но и я уже исчерпал свои ресурсы.
Пилюли почти полностью израсходовались, тело истощено и полно травм, а запас всё меньше и меньше.
Я посмотрел на главаря этих уродов, что сейчас молча пожевывал свою губу.
Твоя судьба будет решена сразу после них...
Точно осознав моё невысказанное послание, он заскрежетал зубами, после чего вынул из пиджака небольшой шприц.
А дальше он поступил так, как от него вообще никто не ожидал...
Этот больной просто взял и вонзил шприц в шею ближайшему подручному, на что тот даже не успел среагировать и даже поднять покров маны, не то чтобы оказать хоть какое-то сопротивление.
После чего последовали жуткие перемены...
Прямо у всех на глазах бандит стал обращаться. Из глаз потекла кровь, лицо застыло в гримасе ужаса, вместо крика он выдал то ли вой, то ли рев.
Мышцы вздулись, пошли волнами, будто что-то скреблось под кожей, одежда тут же порвалась во всех местах, когда тело мужчины стало увеличиваться в размерах.
Кожа, не выдерживая подобного надругательства, растягивалась, рвалась и шматками опадала на пол. Жуткое и тошнотворное зрелище всё не прекращалось...
Вот только так я и оставлю гадину в
