Кирилл его почему-то не делал. Нет ну не девятнадцатый же век, ей-богу!
Так вот, в ту пятницу по дурацкому совпадению тринадцатое, их чувства наконец-то перешли в горизонтальную плоскость. И когда на обоих уже не осталось верхних предметов одежды, Кирилл неожиданно вскочил, бросил «прости», схватил свою футболку и хлопнул входной дверью. Вообще нормально, а? Вот что она должна была подумать? В общем, Марина понадумала всякого и повторения этой истории не хотела. Лучше уж перегорит-переболит и, может, и на ее улице встретится парень без странностей.
Но трудно забыть человека, когда он то и дело маячит перед глазами. Уже следующим утром, идя на пары, девушка столкнулась с Кириллом в университетском сквере. Он шел с приятелем и тотчас выскочил ей наперерез:
– Дай мне десять минут! Прямо десять минут все объяснить! Я о большем не прошу!
И опять эти трогательные глазища… И разве что хвостиком не виляет…
– Пропусти, мне и так уже все ясно! – Марина постаралась юркнуть мимо, но Кирилл сдвинулся и снова преградил дорогу. И его взгляд как-то… заледенел.
– Уверен, что неясно! Одна встреча! Всего десять минут! Где хочешь, только чтобы один на один!
– Кир, пошли, сейчас пара уже начнется, – тревожно окликнул его приятель.
– Что решил в маньяка переквалифицироваться? – съязвила Марина. – Что ж психика у тебя явно нестабильна, а я с такими не встречаюсь!
Глаза у Кирилла как дымкой заволокло, желваки напряглись, руки в кулаки сжались. В ярости Марине за эти месяцы никогда не случалось его видеть. Да и злым, откровенно говоря, тоже. Ну вот, все когда-то случается в первый раз.
Приятель явно обеспокоенно подскочил к Кириллу и с силой, схватив его за предплечье, потянул в сторону:
– Нам пора! – с нажимом проговорил он.
Что, неужели подумал, что Кирилл ее ударит? Девушку? Вот так в открытую посреди парка? Хотя Марина уже понимала, что, видимо, три месяца встречаясь с человеком, совсем его не знала.
Занятия заканчивались поздно, потом еще Марина посидела в библиотеке. Честно говоря, просто не хотелось идти домой. Отец на вахте, мама в больнице в ночную смену. Одна в четырех стенах с мыслями о бывшем? То еще удовольствие…
– Девушка! Сдавайте книги! У нас десять минут до закрытия, а еще все разложить нужно! – шепотом гаркнула библиотекарь.
Марина встала и поплелась к выходу. На улице было темно, но автобус, к счастью, подошел быстро. Несколько остановок – и вот она уже перед выбором: чапать безопасно по людным улицам в обход, или быстренько прошмыгнуть через подворотню. Усталость перевесила осторожность, и Марина юркнула в проход. В нем никого не было, но девушка инстинктивно прибавила шаг, чтобы пройти неприятный участок быстрее. И тут ей навстречу зашло три парня. Их вполне хватало, чтобы не дать возможность пройти мимо. Марина, с подскакивающим сердцем и пытаясь себя убедить, что это простые прохожие, такие же как она, сместилась к краю, стараясь обойти компанию.
– А куда это мы спешим? – хмыкнул ближний из парней, вставая на пути и вынуждая девушку отступить к стене. Надо было сразу разворачиваться и бежать назад. Но пока она об этом подумала, его приятель отрезал и этот путь.
– Смотри, Кса, а она премиленькая! И что же такая премиленькая шатается одна по ночи?
– Приключений ищет, – заржал второй и его тон не сулил ничего хорошего.
Марина дернулась рукой к сережкам:
– Вот у меня только они, ничего больше нет. Денег двести рублей в кошельке, можете проверить!
– Это, конечно, клевое предложение, – хохотнув ответил тот, кого называли Кса, выдвигаясь вперед и не глядя беря серьги, затем протягивая их напарнику. – Но ты тоже клевая, – и он резко наклонился к Марине и лизнул ее щеку своим дурнопахнущим языком. Компания заржала. Девушка вжалась в стену и лихорадочно старалась придумать, что делать. Закричать? Отсюда никто не услышит. Ударить одного между ног и попытаться убежать – стоят плотно, не выпустят. Липкое чувство безысходности накрыло девушку. Надо было их как-то обхитрить, как-то… От страха мысли метались. Казалось, вот-вот и она просто хлопнется в обморок. Кажется, отморозки заметили ее затравленные глаза и снова загоготали. Кса вытащил нож:
– Ну что, пойдешь с нами по-хорошему? Или прямо здесь тебя оприходовать?
Дальше Маринин мозг толком не успел сообразить, что произошло. Какая-то тень метнулась сзади, и один из братков страшно завизжал, схватившись за ногу, с которой капала кровь. Пока два остальных поворачивались к приятелю, как в замедленной съемке, тень метнулась ко второму и вцепилась ему зубами куда-то в область шеи, тот завопил и попытался отодрать напавшего. Его приятель, недолго думая помог, ударив пса пару раз ножом. Марина только в эту секунду поняла, что ее спасительница, та самая покормленная вчера собака. Она не знала, откуда взялась решительность, но схватила рюкзак и с силой огрела им Кса, отвлекая внимание на себя. Раздался звук приближающейся машины. Раненый пес шмякнулся на мостовую, а троица, страшно матерясь скрылась из вида.
Марина склонилась над собакой. Хаски лежал в луже крови и тяжело дышал.
– Потерпи-потерпи, хорошая, – Марина трясущимися руками попыталась набрать на телефоне номер такси. Слезы отчаяния душили, она понимала краем сознания, что никто не захочет брать в автомобиль окровавленного пса, да и до ветеринарки они могут элементарно не успеть доехать. Но с собакой что-то происходило. Ее выгнуло, мелко затрясло… Но то, что Марина приняла за предсмертные конвульсии, ими не было. Буквально через секунду на месте хаски лежал абсолютно нагой парень:
– Не… Не звони никуда, – с трудом проговорил он. – Сейчас все пройдет.
И Марина своими глазами увидела, как кровь буквально останавливается, а раны, как на перемотке затягиваются без следа. Шокированная, и не в силах поверить, что это все происходит с ней, Марина, перевела взгляд на лицо парня:
– Кир?!!
[1] Только для девушек (англ)
Парень вымученно улыбнулся и сел, морщась и держась за недавно порезанный бок.
– Ты бы хоть отвернулась для приличия…
– Ой, извини, – и Марина встала к своему бывшему спиной. – Давай я сбегаю, принесу тебе что-то из вещей, тут рядом уже совсем.
– Нет уж. Находилась одна. Погоди пару минут, я отдышусь и обратно перекинусь, чтобы телесами не светить.
«Перекинусь» – произнес так, как само собой разумеющееся. Как схожу за хлебом или почищу ботинки. Конечно, в нашем же мире это норма! Все вот так пять раз на дню ипостась меняют. И тут, конечно, одно из двух: либо ее, Марину, таки пырнули ножом, и она сейчас в коме и ей
