провидицам относится сносно, и на правду редко обижаются, так как внешность все внутренности почти показывает.
— Какой темный город? Какая нечисть? Вы что издеваетесь? Я, конечно, немного не такая, как все, но не сумасшедшая, чтоб верить в сказки.
— Если б я тебе сказки рассказывала, то к бабушке какой-нибудь послала по игольчатой дорожке. Я сейчас правду говорю. Было ли у тебя такое, когда смотришь на человека и видишь не его будущее как ты его можешь представить, а что-то сильно напоминающее фильм ужасов?
— Ну, было несколько раз. Я думала, что это какой-то новый бзик мой.
— Увы, милочка, это не бзик. Это действительное будущее существ, которых ты видишь. Мир многогранен и неизмеримо больше, чем мы можем себе представить. То, что мы привыкли подразумевать под легендами и сказками, когда-то было на самом деле, но с тех времен не только мы продвинулись в технологиях, но и темные народы тоже, и сейчас они не позволяют обычным обывателям просто так себя наблюдать. Как я понимаю, ты не веришь в мои слова?
— Если честно, то нет.
— Это нормальная реакция на такое известие. Ты можешь не верить, но проверить это на себе тебе ничего не мешает. Если не откроется мир темный перед тобой, то ты ничего не потеряешь, а если откроется, то будет какой-то шанс на то, что ты найдешь родственные души и у тебя появятся друзья и, возможно, нормальная работа.
— И что мне надо сделать для этого?
— В полночь новолуния, которое будет через две недели, подойти к собору святого Патрика и произнести слова.
— Что-нибудь наподобие «трах-тибидох-тибидох»?
— Что на язык ляжет, то и говори.
— И это весь совет?
— Если хочешь, могу сделать пару пассов от сглаза и порчи, если денег, конечно, не жалко, а то у меня только советы бесплатные, а все остальное за звонкий империал.
— Нет уж, спасибо.
— Тогда до свидания. Заходи еще, я даже там на этом месте работаю.
Неделя пролетела, как будто ее и не было, в поисках работы и хождениях по предложенным вакансиям. Пара предложений не понравились самой Зое, в паре мест ей отказали на основании злополучной надписи в трудовой, в большинстве же ее не принимали по причине участившихся приступов правды. Ну кому нужна секретарша, которая прямо на собеседовании говорит, что спать с шефом категорически отказывается и покрывать его перед женой тоже. О совете тети Альберты Зоя забыла на следующее же утро после разговора.
Был вечер воскресенья, когда зазвонивший телефон отвлек девушку от любимого и единственного почти вечернего занятия — от чтения книг. Еще одним занятием, которое было доступно Зое в это время, был просмотр сериалов вместе с мамой, но она была сейчас в гостях у подруги по студенческим временам.
— Алло.
— Это Волошина Зоя Николаевна?
— Да, это я.
— Понимаете, какое дело, — хрипел в трубку мужской голос, — ваша мама попала в автомобильную аварию.
— Где она? Что с ней? Куда ехать?
— Ехать никуда не надо. По крайней мере, сегодня. Ваша мама умерла.
Трубка стала горячей, как сковородка в пекле, зрение и слух почему-то сходили с ума. Ничего не было видно через потоки какой-то прозрачной жидкости, на губах непонятно почему чувствовался солоноватый вкус, а в уши долбил отчаянный рев с криком.
А в трубке слышалось:
— Приношу свои соболезнования, мы перезвоним завтра и скажем, как до нас добраться.
Три дня прошли в реве, хождениях по инстанциям, выбивании места на кладбище и всех прочих сопутствующих мероприятий. Друзья не помогали по причине их отсутствия, немногочисленные родственники отозвались на просьбу помочь, но в большинстве исключительно звонком с соболезнованиями.
Только после поминок, войдя в опустевшую квартиру, Зоя поняла, что осталась совершенно одна. Ни друзей, ни близких родственников, ни мужа, ни детей, нет даже нормальной работы и коллег, которые могли бы хоть как-то поддержать и утешить.
Звонок звенел довольно долго, пока девушка нашла в себе силы поднять трубку.
— Алло.
— Прости, девочка, я только что узнала о случившемся, — голос Альберты Димоновны был взволнованным. — Приношу мои соболезнования, помощь какая-нибудь требуется?
— Нет. Уже ничего не требуется.
— Тогда, девочка, напомню свой совет, таким, как ты, в этом мире выжить очень трудно. Новолуние завтра.
— Спасибо, тетя Альберта, но я постараюсь выжить здесь.
— Решай сама, это только твой выбор, но, что бы ты сейчас ни выбрала, ко мне за помощью обратиться можешь всегда. Ладно, прости, что в такую минуту лезу с нравоучениями и какими-то глупыми советами. Если что, обязательно звони.
— Хорошо. До свидания.
Зоя ходила по пустой квартире, как привидение, то включая телевизор и другую бытовую технику, то выключая. Делать совершенно ничего не хотелось. Хотелось только лечь и зареветь. Зря говорят, что от слез легче становится. Ничего подобного. Сколько б она за последние дни ни плакала, легче все равно не становилось. Говорят, работа помогает забыться, но не было ее.
«А почему бы и нет? — вдруг подумала девушка. — Хуже уже явно не будет. Если и вранье это все, то хоть проветрюсь на улице».
Поздним вечером следующего дня она вышла на улицу и направилась к собору святого Патрика.
Сей собор был построен чуть ли не сразу же вместе с городом. Легенды утверждали, что места до появления города и этого собора тут были дикими, странными и, как многие сейчас скажут, аномальными. Люди пропадали часто, всякие чудеса творились, чудовища и нечисть обитала. Собор поддерживал эти легенды своим видом. Создан он был в мрачном готическом стиле с усиленными стенами и глубоким рвом. И, что интересно, во время имперской войны в Вертепске ни одно здание бомбежки не обошли, а вот собор обходили, за пределы рва ни один снаряд не упал, ни одна пуля не пролетела, ни один вражеский солдат не зашел. Заговоренный как будто этот храм был. После имперской, в дни повальной индустриализации, капитализации и инвентаризации забылись все легенды и предрассудки, и возле собора святого Патрика были воздвигнуты жилые микрорайоны и другие постройки. Даже станцию метро сделали и назвали в честь собора: «Патриковская».
Зоя стояла и смотрела на величественные стены собора. Горгульи, зеленые человечки и другие статуи в свете зарождающейся луны казались живыми, а точнее оживающими.
— Ну, что? — спросила себя Зоя. — Скажем «крекс-пекс-фекс»? — и попыталась сказать это, но изо рта против воли донеслось: — Во имя Светлейшего. Амэн.
Зоя чуть не подпрыгнула на месте от своих же слов, но, быстро взяв себя в руки, огляделась. Вокруг ничего не изменилось. Та же улица, тот же собор, те же горгульи
