в Зарядье. Вчера открытие было, экспозиция рисунков особенных детей. Мы генеральные спонсоры, потому я сегодня сюда заскочила на пару часов проверить, все ли нормально. Плюс из мэрии люди должны заглянуть на пару с телевизионщиками, с ними рядом стоит засветиться. Мэрия не Госдума, но курочка по зернышку клюет. Если хочешь – тоже подъезжай. Повидаемся, кофе выпьем, я тебя кое с кем познакомлю. А ну как пригодится? Экспозицию опять же посмотришь. Тут есть интереснейшие работы, между прочим. С очень странным, а то и пугающим видением мира вокруг себя, но при этом невероятно завораживающим. Тебе точно понравится, ты любишь эдакое запределье. Вернее, ты в нем живешь.
– Врать не стану, я не великий любитель и ценитель живописи. Я больше сериалы люблю смотреть.
– Ну, как знаешь. Была бы честь предложена.
– Слушай, мне бы пропуск наверх и сопровождающего. Просто я-то как раз в Москва-Сити.
– А ты там зачем? – голос Ряжской немного изменился.
– Хочу глянуть на кабинет, что ты и твой супруг мне любезно предоставили. Время от времени я встречаюсь с разными людьми, надоело по кафешкам шататься. Несерьезно это, офис куда удобнее и респектабельнее. Опять же, собираюсь немного поюзать ваши ресурсы, например юриста. Пусть он ИП мне поможет открыть.
– Решил легализоваться? – рассмеялась моя собеседница. – В целом правильно, только вот не представляю, какой код ОКВЭД ты в документах указывать станешь. Да и в договорах непонятно что указывать. Воскрешение из мертвых? Снятие порчи?
– Общеоздоровительные услуги. И психологическая поддержка.
– Плохая идея, – поцокала языком Ряжская. – На такие услуги специальное лицензирование нужно. Плюс кассовый аппарат, плюс тебя разные комиссии потом замучают с проверками. Кушать хотят все, причем минимум три раза в день.
– Н-да? – задумчиво произнес я. – Надо же.
– А ты как думал? Прости за банальность, но бизнес – это те же шахматы, надо продумывать свои ходы на три шага вперед, а лучше на пять. Тебе, кстати, как бывшему банковскому служащему, это должно быть хорошо известно. Ты ведь видел и серьезных деловых людей, сумевших добиться известных высот, и «скорострелов», счета которых блокируют стопками самое позднее через полгода после открытия.
В принципе, все так. Впрочем, сильно меня сказанное Ольгой не расстроило, потому что ипэшный счет я особо открывать и не собирался. Так, брякнул до кучи – и не более. Кабинет в Москва-Сити – вот что мне нужно. Это то место, где на самом деле можно провести встречу с кем-то нужным или, что куда важнее, обеспечить себе алиби. Каша вокруг меня заваривается крутая, пара человек уже прошла по самому краешку, чудом оставшись в живых, и, что случится дальше, никто не знает. Потому разумнее всего заранее позаботиться о месте, где найдется достаточное количество свидетелей того, что я в некий день и час никого не убивал, а спокойненько попивал кофеек, сидя за столом. Не факт, что этот аргумент станет для моих друзей из отдела достаточно убедительным, но и отмахнуться они от него не смогут.
Да и иные встречи лучше проводить в определенном смысле при свидетелях, чтобы потом не начались ненужные беседы о сговоре у кого-то за спиной. Например, с той же Альбиной, бывшей супругой господина Белозерова, я не особо желаю встречаться приватно, без лишних глаз. Человек она скользкий, что мне и Носов подтвердил, потому пускай сюда приезжает. А не захочет – не беда. Это я ей нужен, а не она мне.
– Сейчас Олесюнаберу, она все сделает, – тем временем вещала в трубку Ряжская. – Помнишь девушку, что тебе одежду в больницу привозила?
Ну а как же. Конечно, помню. И с одеждой, и без нее.
– Хорошо, жду.
– Вечером я в офис загляну, если еще будешь там – выпьем кофейку и поболтаем кое о чем, – уведомила меня Ольга. – Надо мне с тобой пару важных моментов обсудить.
Не успела оклематься, как у нее уже новые проекты в башке сформировались. Нет, эта женщина точно не умрет своей смертью.
Но что у нее не отнять – слово с делом не расходится. Через пять минут я вышел из лифта на нужном мне этаже, где буквально нос к носу столкнулся с той самой Олесей, которую мы с Ряжской в разговоре вспоминали.
– Добрый день, Александр Дмитриевич, – одарила меня очаровательно-интимной улыбкой эта красотка. Вот они, давно забытые мной офисные интонационные полутона. Совсем короткой и обманчиво незамысловатой фразой девушка смогла довести до моего сведения целую речь. Слова тут только занавес, за представление отвечают глаза, улыбка и голос. Мне только что дали понять, что Олеся на самом деле сердечно рада нашей новой встрече, она не забыла то, что между нами произошло в клинике, но ни в коем случае не желает закладывать случившееся в основу особенного к ней отношения, особенно с учетом разницы статусных ролей, которые у нас есть в империи Ряжских. Но при этом она все же будет рада, если я все же буду держать в своей памяти тот факт, что именно она единственная близкая и родная мне душа среди кучи незнакомых людей, обитающих в этом гигантском доме из стекла и металла.
– Привет, – произнес я.
– Вы бы могли просто меня набрать, – чуть укоризненно произнесла она. – У вас же есть мой номер. Зачем беспокоить Ольгу Михайловну?
Нет у меня твоего номера. Ты тогда визитку оставила на тумбочке, и я в душе не ведаю, куда она после делась. Может, уборщица поработала, может, я сам случайно смахнул ее на пол.
Но говорить об этом, конечно же, не стоит. Обида тут же последует смертельная. Само собой, внешне мне ничего такого продемонстрировано не будет, но последствия точно будут неизбежны.
– Не подумал как-то, – повинился я. – Опять же, привычка. Ладно, показывай ту конурку, которые Ряжские мне выделили на бедность.
– Конурка! – укоризненно сдвинула тонкие брови Олеся. – На этом этаже почти каждый сотрудник мечтал бы о том, чтобы заиметь себе вот такую конурку. Включая весь старший менеджерский состав.
Не знаю уж, что там с мечтами у сотрудников Ряжских, но вот любопытны они без меры. Некоторые аж привстали со своих мест, когда я мимо них по коридору проходил.
– Этих граждан тут на цепи держат, что ли? – тихонько спросил я у Олеси. – Вообще их из здания в большой мир не выпускают?
– Не очень поняла вопрос? – не поворачивая ко мне головы, ответила девушка.
– Чего они на меня таращатся так? – пояснил я. – Возникает ощущение, что они здесь живут годами, видя лишь друг друга, потому любой новый человек для них диво дивное.
– Все так, – кивнула Олеся, повернув в хорошо памятный мне зальчик, где стояли диваны, стеклянные столики и кофейный аппарат, а также массивный стол, за которым в прошлый раз сама Олеся восседала. – Нет, никто никого тут силком не держит, разумеется, но вы для них диво дивное. Все, мы пришли. Вон та дверь – ваша.
Речь шла о кабинете, который находился в небольшом отдалении от дверей, на которых висели золотистые таблички с фамилиями владельцев компании. Я бы сказал – в эдаком закутке. И на ней никакой таблички не висело.
– Только она? – не удержался я.
– Смешная шутка, – изобразила такую улыбку Олеся, что я ощутил себя идиотом, который вообще не умеет шутить. – Разумеется, нет. Все что внутри – тоже.
Она достала из ящика стола электронную карточку кофейного цвета с нарисованной на ней цифрой 7 и протянула мне.
– Вам можно забирать ключ с собой, но лучше все же, если вы будете оставлять его здесь, у меня. Что до постоянного пропуска в башню, то я сейчас им займусь. Единственное, мне понадобится ваш паспорт.
– Держи, – я достал документ и протянул его девушке. – Не вопрос.
– И еще, – голос Олеси расцветился новыми бархатистыми нотками. – Надо ли делать пропуск еще кому-то?
– «Кому-то» – кому?
– Вашей ассистентке, – пояснила собеседница. – Или секретарю. Вы же не станете заниматься штатными звонками и согласованием встреч сами? Кто-то должен это делать. Какое-то время, конечно, у меня будет возможность вам помогать, но недолго. Я только офис-менеджер и тут, в приемной, нахожусь до той поры, пока личная помощница руководителей из отпуска не выйдет. Потом вернусь к своей работе, и…
– Понял, –
