в-вообще виновата? Она – это ты и есть! Н-не зря говорят, что здоровое дерево дятел н-не долбит. Может, это ты с-сама и хотела своей м-маме навредить, а? М-может, достала она тебя, в-вот ты ее и того?
Элла отшатнулась, словно он отвесил ей пощечину.
– Да как ты такое можешь…
Но Артем еще не закончил.
– «Н-не птица красит человека», – перебил он ее, передразнивая тонким противным голосом. – Вот с-себе и поищи варианты, как стать т-таким человеком, чтоб не с-стыдиться своей крылатой с-сути!
Титов замолчал в ожидании какой-нибудь грубости. Он тяжело дышал, его грудь вздымалась от волнения, как будто он только что пробежал стометровку. Но Вихрева почему-то не торопилась отвечать. Она замерла с отсутствующим взглядом и молчала, словно что-то обдумывая. Внезапно дверь, ведущая из вагона, приоткрылась, и в тамбур высунулась голова Прилепиной.
– О, Титов, вот ты где! Тебя там мамуленька потеряла, обедать пора, – ехидно пропела голова и засунулась обратно, прежде чем он успел ей ответить.
Очень жаль, что так быстро исчезла. Артем поймал себя на кровожадной мысли, что с удовольствием бы сейчас ее немного прищемил дверью. Не дожидаясь реакции Эллы на его тираду, он молча развернулся и вышел из тамбура.
Глава, в которой много новых впечатлений
Поезд прибыл на Московский вокзал точно по расписанию. Когда они вышли из вагона, снаружи уже образовалась толпа. У другого края платформы также стоял поезд, только отъезжающий, а не прибывший, так что два потока пассажиров двигались параллельно друг другу, иногда сталкиваясь, расплескиваясь и образовывая человеческие водовороты. Когда учителя проверили и перепроверили, что никто не забыл в вагоне вещи, Антон Сергеевич, как наседка, повел своих цыплят в сторону вокзала.
Титов бросил прощальный взгляд на поезд, застывший огромной безжизненной гусеницей. Огромные выпуклые глаза-фары потухли, кабина машиниста была пуста. Пути справа и слева от серо-красного прямоугольника головного вагона тянулись параллельно друг другу, словно полоски на зебре, и резко обрывались, упираясь в бетонное ограждение. Словно говорили всем своим видом: «Это конечная. Точно. Сто процентов! Поезд дальше не идет, освободите вагоны».
Немного отстав, Артем догнал остальных как раз тогда, когда Тоня Коврова спросила:
– Антон Сергеевич, а нам долго до гостиницы добираться?
– Сейчас спустимся в метро, купим жетоны, а потом примерно минут двадцать ехать до нашей станции.
– А пересадку будем делать?
Но физик не услышал ее вопрос, поспешив вперед в сторону кассы.
– Н-нет, без п-пересадок, – ответил вместо него Артем. – И вокзал, и н-наша «Академическая» на одной ветке.
– На какой? – обернулась одноклассница.
– Н-на красной, – буркнул он и добавил недовольно: – Если так интересно, м-могла бы и сама п-погуглить.
Антонина посмотрела укоризненно.
– Вот вечно ты, Титов… Нормально разговаривать не пробовал?
– Как м-могу, так и г-говорю, – вспылил Артем. Он всегда очень болезненно воспринимал намеки на свое заикание. – Н-не н-нравится, н-не слушай.
– Да я не про это… – Тоня махнула рукой и замолчала, заметив подошедшую Милену Игоревну.
– Десятый класс! – громко произнесла учительница, привлекая внимание. – Камиль, подойди поближе. Слушайте внимательно. Сейчас Антон Сергеевич раздаст каждому по жетону. После турникета вперед бежать не надо. Ждем, когда весь класс соберется, и только тогда двигаемся дальше. На эскалаторе стоим спокойно, с правой стороны. Не бесимся и не толкаемся, ясно, Редькин? Нам ехать без пересадок, семь станций. Выходим из вагона на «Академической». Все понятно?
Ребята закивали и нетерпеливо протянули руки за жетонами. Милена Игоревна говорила про правила поведения в метрополитене так уверенно, что Артем невольно задумался, бывала ли мама раньше в Питере. И не спросить… Он же по-прежнему с ней не разговаривает!
Эскалатор полз вниз мучительно долго, словно растягивая удовольствие. Ребята, помня предупреждение, стояли каждый на своей ступеньке, но это совершенно не мешало им восторженно вертеть головами. Они разглядывали сам тоннель, ведущий вниз под углом, и начищенные до блеска фонари слева и справа от движущейся лестницы, установленные через каждые несколько метров. Вестибюль станции своим полукруглым сводом и уходящими вдаль полосками подсветки оказался похож на нутро огромного существа – кита или даже доисторического динозавра. Очень пафосного динозавра, надо заметить! Отполированные мраморные панели на стенах зловеще блестели в свете фонарей кроваво-красными прожилками. Белоснежная лепнина чередовалась с позолоченными деталями, создавая ощущение торжественности.
«Как будто мы в царском дворце, а не в метро!» – подумал Артем, глядя по сторонам.
До отеля, где были забронированы места, путешественники добрались без происшествий. От метро минут десять шли пешком. Афанасьева, конечно, не упустила случая поныть:
– Антон Сергеевич, долго нам еще? Я уже устала тащить чемодан.
– Ты же его катишь, а не тащишь, – резонно возразил Камиль, а Макс Редькин добавил: – А чего ты столько шмоток набрала на неделю?
Настя только закатила глаза, а затем с завистью глянула на Марину, которая довольно шагала налегке – ее сумку нес Максим.
В вестибюле гостиницы их уже ожидал менеджер, так что заселиться получилось быстро. Всех птенцов разбили по парам и выдали ключи от двухместных номеров на втором этаже. Артем с облегчением выдохнул, когда узнал, что его поселили с Черниченко. Перед тем как отпустить всех осматривать свои владения на ближайшую неделю, Антон Сергеевич подозвал ребят к себе.
– Сейчас у вас есть свободное время, можете разобрать вещи и отдохнуть. Из гостиницы в одиночку никто никуда не уходит, это, надеюсь, всем ясно? В три часа начинается церемония открытия олимпиады, так что в половину третьего встречаемся здесь, в вестибюле на первом этаже, и организованной группой идем в сторону места проведения.
– Идем? – переспросила Настя.
– Да, гимназия Сервантеса, где в этом году будет проходить наше мероприятие, находится недалеко отсюда. Еще вопросы?
Больше никто ничего спрашивать не стал, всем уже не терпелось подняться в комнаты и разведать обстановку. Артем тоже ощущал это возбуждение, ведь он раньше никогда не жил в гостинице. В прошлом году ежегодные соревнования для птенцов-девятиклассников прошли без его участия, так как он еще практически ничего не знал о Полукрылых.
– Ну хорошо, раз вопросов нет, тогда еще один момент, и идите. Я создал закрытую комнату в крылограме для нашего класса, всем вам выслал приглашения, добавляйтесь. Туда я буду присылать организационную информацию по олимпиаде. Например, сейчас там уже висит файл с программой и расписанием, если кому-то вдруг интересно, – Антон Сергеевич обвел учеников глазами и вздохнул. – Понятно, не интересно. Ну ладно, тогда увидимся здесь в половину третьего. Не опаздывать!
Несмотря на громкое название, гимназия Сервантеса выглядела совершенно несолидно. Настолько несолидно, что ее знаменитый тезка, написавший «Дон Кихота», вероятно бы обиделся, а
