и она вызвала знакомого слесаря. Тот прибыл через полчаса и открыл дверь.
— Постой, так это он сломал замок?
Глория покачала головой.
— Нет, он просто отжал дверь фомкой. Собственно, пацан первым увидел тело, но нас вызвал слесарь.
— И где он сейчас?
— Я его отпустила. Показания он дал.
Я кивнул и указал на соседнюю комнату.
— Долго они ещё там?
Чтобы проверить, по моей ли части дело, требовалось, чтобы сотрудники полиции убрались от тела. Но они ещё не закончили.
— Не знаю. Уолтер сказал, чтобы мы держались от него подальше, пока он не закончит. Кажется, он там реально занят.
— Ты видела тело?
Девушка содрогнулась.
— Да, — сказала она, закрывая блокнот. — Но разглядывать не стала.
— Всё так плохо?
— Работал настоящий садист. Там всё в крови. Если наш парень не перепачкался с ног до головы, то он просто ас.
Я потянул ноздрями. Я давно уже улавливал запах крови и чего-то ещё. Смесь была отвратительной.
— Ладно, — сказал я, садясь на продавленный диван. — Есть предположения, кто это сделал?
— Никаких.
— Что, совсем?
— Угу.
— А почему убитая была сегодня дома?
— На больничном. Третий день.
— Когда ей нужно было идти на приём?
Глория заглянула в блокнот.
— Послезавтра.
— Она никому не говорила, что ждёт сегодня гостей?
— Сыну нет, а дочери — скоро узнаем. По телефону расспрашивать не стала.
— Думаю, сын был бы в курсе. Если только она не встречалась с любовником. Есть, кстати, признаки?
— Вроде, нет. Но это точнее скажет Уолтер.
— А ты почему так решила?
— Постель больше похожа на койку больного, а не на ложе страсти.
— Ты эксперт?! — усмехнулся я. — Впрочем, почему бы и нет? Придётся поверить тебе на слово.
— Эксперт у нас Уолтер. Так что он нам и скажет.
— Чем жертва была больна?
— Я позвонила в поликлинику. Лечащий врач сказал, что ангиной. Почти не могла говорить.
— На двери есть засовы или крюки? То, что нельзя открыть снаружи.
— Нет. Два замка, один цилиндровый, другой сувадальный. Оба накладные.
— А на внутренней двери?
— Ничего.
— Какой замок был залит пеной? Сувадальный?
— Да.
— А сломаны оба?
— Да. Хотя они не столько сломаны, сколько поцарапаны внутри. Механизм остался в рабочем состоянии. Так что наш убийца, скорее всего, пытался изобразить проникновение при помощи отмычек. Наш спец так считает. Он забрал замки на экспертизу, но по предварительному осмотру получается так.
В этот момент из соседней комнаты появился криминалист.
Уолтер был приземистым пузаном с клочками волос над ушами, короткими пшеничными усами и мясистым носом, на котором криво сидели очки с круглыми стёклами, издалека напоминающими пенсне.
— Здорово, — кивнул он нам и принялся стаскивать перчатки. — Что, господин Блаунт, опять лейтенант вас запрягла? И зачем вы только соглашаетесь? Я бы даром ничего делать не стал.
— По дружбе, — ответил я, пожимая протянутую руку. — Ну что там с телом?
— Ничего хорошего, — Уолтер вытащил большой мятый платок в серую клетку и протёр лысину, затем шумно высморкался и спрятал платок обратно. — Похоже, настоящий псих!
— А поподробнее?
— Это после вскрытия, — криминалист устало опустился в кресло. — Сейчас могу дать только общую картину. Полный modus operandi завтра вечером. В лучшем случае.
— Что-что? — не поняла Глория. — Какой ещё операнди?
— «Образ действия», — ответил я за Уолтера. — То, как убийца обставил преступление. Его почерк, в общем.
— Буду знать, — кисло усмехнулась девушка.
— Так вот, как я уже сказал, получите свой «почерк убийцы» завтра вечером, — проговорил криминалист.
— Что-то быстро, — заметил я.
Обычно на такие вещи уходит больше времени.
— Дело необычное, — Уолтер подозрительно взглянул на Глорию. — Ты что, ему не сказала? Этот парень абсолютно чокнутый! Смотрели фильмы про маньяков, господин Блаунт? Из той же области.
— Это решать психиатрам, — проговорила недовольно Глория. — Не надо самодеятельности, Уолтер. Выкладывай, что ты там выяснил.
— Да ради Бога, — криминалист сложил руки на животе. — Убийца работал неторопливо, часа полтора. Явно получал удовольствие и не торопился — знал, что в ближайшее время никто не вернётся домой. Руки у него не дрожали. Но я бы не сказал, что он знаком с медициной. Явно стремился причинить боль, но выбирал места для надрезов наугад. Профан.
— Или маскировался, — вставила Глория.
— Возможно, — Уолтер пожал плечами. — Но не думаю. Такие люди обычно делают всё по полной программе. Если б он знал особенно болезненные зоны, обязательно этим воспользовался бы. Но об этом лучше скажут психиатры. Тут ты права. Теперь по телу. Смерть наступила в результате болевого шока или потери крови. Точно скажу завтра. Жертву усыпили хлороформом, привязали к столу и заклеили рот синим малярным скотчем. Затем преступник нанёс семь резаных ран, предположительно кухонным ножом, который оставил в комнате. Думаю, он взял его в квартире, а не принёс собой. Во всяком случае, я нашёл на кухне ещё четыре из того же набора. Затем убийца вспорол жертве живот и разрезал прямую кишку и мочевой пузырь. Их содержимое он извлёк и поместил в миску, тоже, я уверен, взятую в квартире. Миску поставил женщине на грудь. К этому моменту она была мертва. Затем убийца снял со рта скотч, отрезал язык и засунул его в брюшную полость.
— Есть ещё надпись, — вставила Глория.
— А, да. На правой руке трупа по-латыни написано «memento 9».
— «Помни о девяти», — перевёл я.
— Точно. Напоминает известную фразу «Memento more», «Помни о смерти».
— И при чём тут «девять»?
Криминалист пожал плечами.
— Понятия не имею. Моё дело обследовать тела, а не расшифровывать послания психов.
— Это верно. Ты сказал, часть предметов убийца взял в квартире. А что он принёс с собой?
— Я думаю, набор был примерно такой: сосуд с хлороформом, тряпка, чтобы пропитать её и набросить на лицо жертвы, инструмент для имитации взлома, синий скотч, баллон с монтажной пеной и верёвку.
— А ножницы?
— Нет, пользовался теми, что нашёл в квартире.
— Намекаешь, что он плохо подготовился? — спросила Глория.
Я покачал головой.
