в силах избавиться от яркого воспоминания: мы сидим на этой скамейке, Тёма улыбается мне своей робкой улыбкой и несмело берет за руку. Светлые волосы падают ему на плечи, он оборачивается, и в какой-то момент в его облике мелькает Эдгар…
Похмелье в очередной раз шарахнуло по вискам, и я поморщилась. Хватит, Вера. Ты здесь не ради воспоминаний.
Миновав неработающий домофон, я по памяти поднялась на нужный этаж и с удивлением обнаружила вместо хлипкой, едва держащейся на петлях двери махину в два пальца толщиной. Черная кожаная обивка блестела в свете единственной на весь пролет лампочки. Справа красовалась глянцевая кнопка звонка. Я задрала голову и встретилась глазами с матовым оком скрытой камеры.
В кармане ожил телефон.
– Вы мне звонили, – нежно проворковала Фрося.
– Привет. Это Вера. Я… гм. Стою у тебя перед дверью.
На том конце повисло молчание.
– Я одна, – зачем-то добавила я, хотя Фрося наверняка сама видела это через объектив камеры.
В последний раз, когда я стояла здесь, за дверью раздавались ее крики. Даже услышав их, я не осталась. Не помогла ей. С чего я вообще решила, что она станет со мной разговаривать? Это с самого начала была плохая зате…
Дверь с щелчком отворилась. На пороге стояла Весенняя Дева. В синем бархатном костюме она казалась миниатюрной и округлой, как плюшевый мишка. Толстые пшеничные косы были перекинуты на грудь, пальцы украшали серебряные кольца. Она мало изменилась, разве что чуть располнела. Под глазами добавились тени, немного опустились уголки губ.
На бедре у нее пристроилась белокурая девочка в таком же синем костюмчике. В пухлых розовых ручках она держала усеянный стразами телефон и внимательно меня разглядывала.
– Милаша, положи трубочку, – не улыбаясь, велела Фрося. Теперь, когда голос ее не искажал динамик, я поняла, что и он изменился: стал ниже, в него добавилось хрипотцы, как если бы Фрося начала курить.
– Привет, – толком не понимая, к кому из них обращаться, повторила я. Девочка так и приклеилась ко мне взглядом, но я усиленно ее не замечала. – Спасибо, что открыла. Я не отниму много времени. Мне нужно кое-что у тебя спросить. Дело в том, что ко мне вернулась сила, и я не…
– Ты знаешь, что я больше не Весенняя Дева? – перебила Фрося.
От неожиданности я отступила в глубь коридора.
– Что? Нет, я не знала…
Девочка протянула ко мне ручку и издала пронзительный вопль. Фрося еле заметно вздохнула – пышная грудь качнулась под расстегнутой кофтой – и спустила ее на пол.
– Ну, теперь знаешь.
Девочка снова взвизгнула.
– Да, Милаша, это тетя Вера. Она с тобой поиграет, – пообещала Фрося.
Перехватив ее усталый взгляд, я сделала еще шаг назад.
– Заходи, – придерживая девочку за плечи, пригласила Фрося, и в голосе ее мне почудилась горьковатая насмешка. – Поболтаем.
* * *
Дочь Антона и Фроси восседала в центре необъятной кровати и тыкала пальчиком с красным ноготком в экран планшета. Покрывало было заляпано зеленой краской, к которой прилипли крошки печенья. В планшете, повизгивая противным тоненьким голоском, из одного конца экрана в другой перебегала упитанная свинка.
Вокруг Миланы лежали куклы, раскраски, карандаши и бело-розовые платья в духе Барби. На единственном свободном от игрушек пятачке, подогнув под себя одну ногу, сидела Фрося и сосредоточенно с кем-то переписывалась – на коленях у нее лежал такой же, как у дочери, планшет.
Я рассматривала комнату, в которой все было абсолютно белым – от занавесок на окнах до кожаного дивана, и невольно спрашивала себя, что из этого купил Антон. И почему меня это волнует.
– Сорри, сегодня просто шквал вопросов, – на секунду оторвавшись от планшета, сообщила Фрося. – Юля хочет открыть второй филиал на юге. Ищем инвестора.
– Не знала, что вы дружите, – осторожно отозвалась я.
– Не дружим. Работаем.
– Ма! – взвизгнула Милана, зажав пальчиком нарисованную свинку. – Хлю!
– Хорошо, Милаша.
Я попыталась принять непринужденную позу. Закинула ногу на ногу, но, посидев так с полминуты, поставила обе ноги на пол. Модный диван был ужасно низким, и пятой точкой я все равно что проваливалась в колодец.
Пора переходить к делу.
– Моя сила вернулась, – начала я.
Фрося бросила на меня цепкий взгляд поверх планшета.
– Теперь Антон должен снова тебе служить?
– Почему?
Фрося изящно пожала одним плечиком.
– Он же был слугой Зимней Девы.
Пальцы на автомате нашли бахрому сумки и принялись перебирать потертые кожаные ленточки. Как я сама об этом не подумала?
– Он не будет мне служить, – ровно сказала я.
– Ма! – Милана подползла к Фросе и пихнула свой планшет ей в живот. – Хлю!
– Да, Милаша, – отозвалась Фрося, но планшет проигнорировала. – Почему ты думаешь, что не будет?
Я снова закинула ногу на ногу и чуть не завалилась на бок. Да черт бы побрал этот диван…
Действительно – почему? Хельге он служил ради заморозки. Да и мне собирался… Пока я не отказалась от силы.
– Ма! Мамамама! – возмущенно заверещала Милана.
Фрося на секунду прикрыла глаза. Длинные ресницы мазнули по округлым щекам.
– А ему еще нужна заморозка? – осторожно спросила я, вспомнив о внезапном решении Антона пойти на кулинарные курсы. Как там было? «Отказаться от насилия»?
Милана запищала, как птичка на моем звонке – и на той же громкости. Притихшее было похмелье растеклось ноющей болью у самого лба, и я еле сдержалась, чтобы не сдавить пальцами виски.
– Я бы сама от заморозки не отказалась, – пробормотала Фрося и, прихватив с прикроватного столика тонкую пачку сигарет, поднялась. – Хочешь?
Я покачала головой.
– Если не буду курить, то засну. – Фрося открыла окно, и в комнату скользнул нагретый солнцем воздух с запахом сухих листьев. – Раньше не было так сложно. Дети не мешали особо: появлялись без боли, спали большую часть времени…
«А еще не росли», – мысленно добавила я, вспомнив, что всех своих детей Фрося отдавала в детдом. Но вслух сказала совсем другое:
– Как ты отказалась от силы?
Фрося выпустила в окно облачко дыма. По ногам тянуло, но я не стала просить ее закрыть окно: может, свежий воздух хоть немного уймет головную боль.
– Так же, как твоя предшественница передала силу тебе.
– И все?
Экран планшета завис, и Милана обиженно заревела. Звонкий голосок быстро набрал высоту, словно к нам приближалась сирена.
– Хлю! Хлю!
Фрося продолжала курить в окно.
– Может, перезапустить ей игру? – нерешительно предложила я.
– Как хочешь.
Привстав, я осторожно вынула из пухлых ручек Миланы планшет, нажала на кнопку позади экрана. Но игра уже не интересовала девочку.
– Хлююююююю! – Милана откинулась на спину, раскинув ручки и ножки, и принялась колотить ими по кровати.
– Милана!
– Хлю! Хлю!
Фрося
