этот процесс немного быстрее происходит, чем у обычных советских граждан…
— Ага, всего лишь немного быстрее? — Криво усмехнулся лейтенант, пристально рассматривая рану Кузнецова. — Обычный советский гражданин от такой дырки в груди загнется сразу! А вы, Владимир Николаевич, ничего так — бодрячком! Да кто вы такой-то, дьявол вас побери!
— Значит, персты вкладывать не будете? — уточнил товарищ старший майор госбезопасности.
— Не буду, — убрав пистолет в кобуру, а руки за спину, буркнул Петраков, — и без того все отлично видно. Так как же так выходит, товарищ старший майор госбезопасности, что вас и пули не берут?
— Ну, отчего же не берут? — возразил Кузнецов, вновь поморщившись. — Как вы сами видите, очень даже берут. Только вот убить они меня не в состоянии…
— Ну, а я о чем? — Закивал Петраков, постепенно успокаиваясь. — Обычным людям такое недоступно! Кто вы, Владимир Николаевич?
— Уж точно не враг народа, как ты тут себе напридумывал, лейтенант! — хохотнул Музыкантов, одновременно взбалтывая в прозрачной мензурке какую-то густую тягучую жижу, похожую на томатный сок. — Владимир Николаевич, — Петр Ильич протянул мензурку Кузнецову, — примите восстановительный витаминный коктейль!
Что это за жижа, подозрительно смахивающая на кровь, находилась в прозрачной стеклянной посудине, Петраков благоразумно не стал уточнять. Хватит с него и предыдущих потрясений. А вот товарищ старший майор госбезопасности, приняв мензурку свободной рукой, всадил её содержимое одним махом, словно стопку водки запахнул.
— А вот как так получается, что меня пули не берут, — отерев губы тыльной стороной кисти, произнес Кузнецов, — можешь узнать, если пойдешь под мое начало. Да и то, не сразу, а по получению соответствующего допуска. А дает его, сам понимаешь, кто… — И Владимир Николаевич стрельнул глазами в потолок.
— Прямо Сам? — не поверил Петраков.
— Ты все-таки Фома, а не Серега! — беззлобно выругался старик, прейдя на «ты». — Неправильно тебя мамка назвала! Ты же мой мандат едва ли на зуб не попробовал! Хочешь подпись в документах Петра Ильича посмотреть?
— Нет! — Поспешно мотнул головой Петраков. — Верю!
— Вот и молодец! — Широко улыбнулся Владимир Николаевич. — Вера — это самое главное в нашей профессии! Без настоящей крепкой Веры, как в жизни, так и в нашем отделе далеко не уедешь!
Собравшиеся морщинки на лице старшего майора, неожиданно прибавили ему еще возраста. И Петраков неожиданно понял, что Владимир Николаевич куда как старше, чем показался ему на первый взгляд. Вот только с вопросом о возрасте Кузнецова он тоже благоразумно решил не спешить.
— Ох, ё! — воскликнул старик, подвигая прижатое полотенце поближе к ране. — Пошла, кажись!
Петраков увидел, как кровь из пулевого отверстия начала активнее сочиться, а затем в ране появился темный кончик свинцовой пули. Буквально через несколько секунд её основательно выдавило из раны, и стоявший рядом Музыкантов с зажимом наготове, сумел легко зацепить её инструментом и выдернуть. Из освобожденной раны плеснуло кровью, но Владимир Николаевич умело перекрыл её полотенцем.
— Наконец-то! — облегченно выдохнул старик. — Приятного, Сережа, маловато…
— Так я ж не хотел…
— Это всецело моя инициатива, — остановил оправдания Петракова старший майор. — Поскольку без подобной демонстрации ты бы не понял, насколько серьёзными вопросами занимается наш отдел, и насколько ты далек от понимания поставленных перед нами задач! Что всё в мире не делится только на черное и белое, или на Добро и Зло! Существуют еще и полутона… Ладно, на этот счет мы с тобой еще побеседуем «на досуге», — пообещал он, отнимая пропитавшееся кровью полотенце от раны.
А вот тут Петраков едва не впал в прострацию в очередной раз: ведь на месте открытого пулевого отверстия остался лишь красноватый шрам, который продолжал уменьшаться прямо на глазах и бледнеть!
— Как? — только и сумел произнести Сергей, указав на исчезающий шрам пальцем.
— Каком кверху! — рассмеялся старик, вытирая кровавые разводы на коже чистым уголком вафельной ткани. — Придешь к нам — узнаешь!
Кузнецов бросил полотенце в мусорную корзину и привел себя в порядок, застегнув френч на все пуговицы.
— А теперь, друзья мои, давайте проведем небольшое совещание, — произнес он, подходя к прозекторскому столу с лежащим на нем лицом вниз мертвым телом. — Нам нужно понять, что вообще происходит, и каким силам такая ситуация играет на руку. Сережа, — Владимир Николаевич повернулся к Петракову, — а ты можешь быть свободным… Если, конечно, хочешь, — добавил он после небольшой паузы, заметив, как «скисла» физиономия молодого лейтенанта. — Ты пока еще не сотрудник нашего отдела… Однако, предупреждаю, все, что ты сегодня видел и узнал, является государственной тайной и разглашению не подлежит! В противном случае последствия могут быть очень серьезными!
— А остаться могу? — Уцепился за предоставленную возможность Петраков.
То, что сейчас происходило вокруг него, было похоже на фантастические романы товарища Толстого[1], которые он с удовольствие почитывал на досуге, сон или сказку. Правда, на страшную сказку с живыми мертвецами, такие частенько в детстве рассказывала ему на ночь бабушка, но от этого не становившуюся менее завораживающей и интересной. Нет, он никак не мог упустить возможность прикоснуться к чему-то настолько неведомому, что даже представить себе невозможно.
— Оставайся, — разрешил товарищ старший майор госбезопасности, — может быть, твой свежий взгляд на вещи сумеет нам помочь. Да и вообще, у нас жуткая нехватка кадрового состава, — недовольно сообщил Кузнецов, — раздергали наших спецов по всему Союзу.
— Как-то странно в последнее время активизировались «паранормальные аномалии», — добавил медэксперт, — о которых мы уже и думать забыли.
— Что-то серьезное грядет, — согласился с подчиненным товарищ старший майор госбезопасности. — Всплеск, прямо как перед самым вооруженным восстанием семнадцатого года. А нормальных сотрудников сегодня днем с огнем не сыскать! Не набирать же таких дебилов, что мы с тобой в Мавзолее встретили? — Адресовал Кузнецов Сергею, в общем-то, риторический вопрос, не требующий ответа. — Вот и приходится пока с Петром Ильичом на пару в столице куковать.
— Владимир Николаевич, а как в морг съездили? — поинтересовался Музыкантов.
— И в морге, и на кладбище побывать с Сережей довелось, — сообщил Кузнецов. — Нашли мы хвосты нашего мавзолейного террориста — могилка, как и предполагалось, оказалась вскрытой. Да и вскрыта она была странным образом… Правда, Сережа?
— Да вы же сами
