когда двери в гостиную отворились, улыбка моя стала еще шире, а мысли — грязнее. Потому что Виктория была не одна, а под руку со своим рогатым женишком. Александром Каримовым, если ничего не путаю.
Знаю, я сам отпустил ее в ту роковую ночь для того, чтобы возомнившая о себе невесть что сестрица не посрамила своими выходками род, в котором я, между прочим, тоже имел честь переродиться. Но мысль опустить ее на глазах у стольких значимых людей казалась настолько заманчивой, что я облизнул пересохшие губы.
Эта женщина в свое время измывалась над своим братцем так, что и врагу такой сестрички не пожелаешь, и именно сейчас появился шанс, что для истинного Димитрия наступит долгожданное отмщение.
Полиночка уставилась на меня горящими от предвкушения кровопролитной схватки глазами, я — на нее. У меня был ценный свидетель всего произошедшего, и сидел он прямо передо мной рядом с отцом, готовым за дочурку головы рубить.
А пока Виктория демонстрировала нам реверанс, достойный Императора, уловил движение в дальнем окне. Каким образом мои верные пушистые поданные умудрились прибыть к нам из самого Краснославля?.. Не знаю, но здесь они очень и очень кстати.
— Присаживайтесь, — взглядом указал Павел Платонович на крайний двухместный диванчик, расположенный на некотором отдалении между нашими, и пара, светясь улыбками, заняла свои места.
Мне удалось повидать Александра Каримова лишь однажды, но я уже сейчас понял, что это явно не типаж моей сестренки. Худой как палка, какой-то нескладный и со смазливым личиком. Короче говоря, рядом с лидером революционного движения, возле которого сестрица терлась и лебезила, даже рядом не стоял. Особо высоким положением при дворе баронский род Каримовых тоже не отличался, но вот толщиной кошелька… Пожалуй, они могли бы дать фору многим.
Наши с сестрицей взгляды пересеклись, задержались друг на друге, но уже спустя мгновенье она потупила свой, скривив губы.
Недостаточно велика твоя задница, Виктория Павловна, для того, чтобы с комфортом уместить ее на двух стульях. И я тебе это докажу. А заодно сделаю небольшое одолжение Ксении, сняв с головы ее братца пару ветвистых рогов, пока они корни не пустили.
— Вас бы крайне заинтересовало то, что мы услышали сейчас по радио! — неожиданно встрепенулся Александр, чтобы хоть как-то вклиниться в нашу беседу. Которая даже не разошлась как следует.
— И что же? — осведомился отец.
Взявшаяся буквально из ниоткуда служанка принялась спешно разливать чай новоприбывшим. Расставила перед нами маленькие расписные чашечки из единого сервиза. Тонкая струйка всё еще дымящегося горячего напитка перетекала из одной чашечки в другую, пока Каримов собирался с мыслями.
— Буквально только что сообщили, что военный склад номер семь подвергся организованному ограблению. Оружие, боеприпасы… много чего вынесли. А истребитель нашли откушенным наполовину!
Та-а-ак… своевременная информация, ничего не скажешь. Похоже, мои малышки перед тем, как заглянуть сюда на огонек, неплохо вооружились.
В подтверждение моих мыслей, одно из пушистых существ приложило маленькую пятипалую лапку к окну и взглянуло на меня такими преданными глазками, что я едва слезу не пустил. Сдержался. А говорят, что лучшие друзья человека — это собаки. Для кого как.
— Откушенный истребитель? — пробубнил Император себе под нос, отпивая из чашечки. — Скорее, тварь какая-нибудь постаралась.
— Никого не нашли, — качнул женишок сестры головой. — Даже намека на то, кто мог бы совершить подобное.
Я подмигнул обезьянкам, одна из них — мне. Кокетливо так. Похоже, между нами скоро наступит полная синергия. Еще бы они не только язык жестов и эмоций понимали, цены бы моим подданным не было. Или послушницам? Почитательницам? Да какая, собственно, разница, пока от них польза такая ощутимая?
— А если предположить, что это дело рук «Огней Революции»? — как бы между прочим произнесла княжна и, нисколько не скрывая своих намерений, уставилась на Викторию в упор. Шумно отхлебнула чай.
— Я понимаю, что ты всё еще под впечатлением от пережитого, — попытался сбавить Лев Алексеевич накал страстей, — но не стоит списывать каждое преступление на движение, которое практически искорено. Громкие заявления не для них. Скорее, поведение, присущее загнанным в угол крысам.
— Верно подмечено, — так же многозначительно взглянул на сестрицу, обнаженная шея которой приобретала всё более отчетливый алый оттенок. — Но загнанные в угол крысы могут вести себя непредсказуемо в борьбе за собственную жизнь.
— А еще не исключено, что их спонсирует кто-то из знати, — подсыпала Полиночка дров в костер. — Иначе как еще они могли продолжать вербовку и закупать оружие? Я думаю, сперва нам следует разобраться с вопросом их окончательного устранения, а уже после…
— Чем крепче становится императорский род, тем меньше шансов у всяких доходяг одолеть его, — резко посерьезнел Император, со звоном возвращая чашечку на столик и обводя пристальным взглядом всех присутствующих. Даже служанку, тут же низко склонившую голову, прикрывшую лицо круглым подносом и удалившуюся куда-то на задний план. — И сегодня мы как раз собрались здесь для того, чтобы обсудить одно примечательное и волнующее событие. Предстоящую помолвку моей любимой дочери и вашего единственного, уже успевшего зарекомендовать себя в стенах академии, сына, Павел Платонович! Помните, как жаждали мы с вами однажды породниться, дорогой мой друг?
— Помню так, словно это было вчера, Лев Алексеевич, — хохотнул отец. — Никогда не думал, что тот наш разговор в баре станет роковым.
— Аха-ха-ха! Никогда не говорите никогда. Честно скажу, даже малость приревновал, когда вы решили выдать Викторию за этого замечательного молодого человека, — впрочем, с теплотой глянул он на Александра, моментально вздернувшего подбородок и крепко сжавшего ноги. Едва штаны у паренька от гордости не треснули. — Но раз уж наши дети решили всё за нас, к чему тогда противиться столь интересному и перспективному союзу, Павел Платонович? Осталось лишь обговорить сроки официального объявления, а там уж и торжество не за горами…
— Лишь бы наследники объявились вскорости, — решила наконец-то вставить свои пять копеек Виктория, закидывая ногу на ногу. — Слышала, что Аполлинария Львовна не отличается сильным здоровьем в отличие от остальных ваших детей. Ничего личного, Ваше императорское величество, — с приторной улыбкой добавила она.
После ее замечания почувствовал, как руки сами собой сжались в кулаки. За живое ее задели мои перспективы породниться с родом Разумовских. И пусть изначально я был категорически против идеи брать в жены непредсказуемую во всех смыслах
