история была и правда поучительной, то карлик бы забрал дитя девушки без всяких вариантов, а потом ей бы пришлось признаться королю, что она с самого начала его обманывала, да еще и наследника продала какому-то уродцу. Как вы думаете, каким на самом деле был бы финал, когда супруг вернулся бы с охоты и обнаружил, что наследника забрали в обмен на дар плакать жемчужинками?
— Мы с вами взрослые люди, герр штамм Фогельзанг, — Паули грустно усмехнулся. — А это детская сказка.
— Да, мне тоже кажется, что поучительная история звучала иначе, — Шпатц потрепал за ухом собачку. — Обманщицу казнили на площади, а вместе с ней и ее отца, который все это затеял, чтобы получить свой профит от неравного брака его дочери с повелителем этих мест. Вот только детям такую историю рассказывать сложно. На моменте, когда горбоносый карлик приходит за младенцем, рассказчик видит застывшие в детских глазах слезы и спешно подстраивается под аудиторию. И могущественный колдун внезапно глупеет и умирает, а маленькая обманщица остается королевой. С наследником.
Паули молча шевелил седыми бровями, медленно размешивая сахар в своей чашке. Шпатц сунул руку в карман, извлек «коготь» и положил на стол перед стариком.
— Что это? — Паули вздрогнул и побледнел.
— Вы мне скажите, — Шпатц пожал плечами. — Это же я здесь новичок.
Паули молча смотрел на свои руки.
— Герр Паули, волшебные сказки Заубервальда звучат, конечно, очень романтично. Герр Гроссман, каменные сердца, вековые традиции... — Шпатц подался вперед. — Жаль, что я уже не ребенок.
— Герр Шпатц, вы не понимаете... — Паули сжал ложечку так, что костяшки его пальцев побелели.
— Так я поэтому и пришел, герр Паули, — Шпатц миролюбиво улыбнулся. — Я действительно тот, за кого себя выдаю. И моей задачей было всего лишь убедиться, что эти места будут безопасны для переселенцев. И я до сих пор не понимаю, почему саботаж на флюгплаце меня волнует больше, чем вас. Или вы тоже уверены, что рабочих убивал Герр Гроссман?
— Это допрос? — быстро спросил Паули.
Шпатц молчал и внимательно смотрел на инженера. Вообще-то изначально он был почти убежден, что Паули и есть тот самый тайно внедренный в эти места резидент, который и занимается здесь настоящим делом, пока Шпатц с Краммом непрофессионально тыкаются в разные проблемы. Впрочем, его поведение сейчас никоим образом этой гипотезе не противоречило. Другое дело, что у самого Шпатца появились сомнения, что эта глухомань в принципе кому-то интересна в нынешние времена. Он все больше склонялся к мысли, что Кальтенкорбл отослал его в эти места, чтобы уберечь от случайных опасностей военного времени и сохранить драгоценную наследственность Фогельзангов.
— Я не очень внимательно читал свои полномочия, — Шпатц снова пожал плечами. — Честно признаться, я просто рассчитывал на откровенный разговор, потому что у меня есть основания считать, что мне угрожает опасность. Эта штука — она ведь из города виссенов? — Шпатц взял в руки «коготь» и покрутил его в пальцах. — Я раньше видел уже такую, но здесь увидеть не ожидал.
— Не доказано, что город именно виссенский, — быстро сказал Паули.
— Ну хорошо, не виссенский, — согласился Шпатц. — Загадочный разрушенный город, один из тех, экспедиции к которым ни разу не увенчались успехом. Эта вещь с ним связана?
— Скорее да, чем нет, — взгляд Паули стал задумчивым. — Насколько я знаю, в сам город попасть никому так и не удалось.
Шпатц молчал и смотрел на Паули, ожидая продолжения.
— Знаете, герр Шпатц, эти города вроде бы давно не тайна, — Паули взял из рук Шпатца «коготь» и посмотрел его на просвет. — Вот только отношение к ним сложилось... странное. Афишировать свой интерес к этой теме может себе позволить только человек эксцентричный, вроде вашего кузена. Остальные же...
— Вы здесь именно поэтому решили остаться? — Шпатц поднялся и подошел к окну. На крыльце, прислонившись к дверному косяку, скучал охранник.
— Видите ли, герр Шпатц... — начал Паули и надолго замолчал.
— Смелее, герр Паули, — Шпатц вернулся за стол. — Я интересуюсь этой темой не по велению Вейсланда, а из обычного человеческого любопытства. Возможно, именно из-за того самого «странного» отношения к теме, которое вы тоже отметили.
— Вам знакомо имя Геллерт пакт Ауфзес? — спросил Паули.
— Ауфзес? — переспросил Шпатц. — Тот самый, путь которого попытался повторить на люфтшиффе мой кузен и тоже потерпел неудачу?
— Я должен был войти в состав той экспедиции, но получил травму, — Паули хлопнул ладонью по колену. — Возможно, поэтому я еще жив. Когда я прибыл в Шриенхоф, то довольно быстро выяснил, что где-то здесь, в дебрях Заубервальда, скрывается еще один такой же город, которым грезил вернувшийся Геллерт. И, разумеется, стал искать возможность здесь остаться, когда строительство закончится.
Последнюю фразу инженер произнес шепотом, склонившись к самому уху Шпатца.
— А вас не пугает, что из-за этих развалин люди или погибают, или сходят с ума?
— А вас, герр штамм Фогельзанг?
Шпатц засмеялся и хлопнул Паули по плечу.
Крамм пнул подвернувшуюся под ногу ветку и просвистел простенький мотивчик, выражающий разочарование. Амбарные ворота рюмочной были закрыты, а на гвозде висел клочок бумаги, на котором корявыми буквами было написано:
«Рюмачная сигодни не работаит».
— Ты не находишь странным, что кроме нас к закрытой двери никто не пришел, герр Шпатц? — Крамм попытался заглянуть в щелочку, но внутри было темно. — И ведь никто нам не сообщил про выходной!
— Может быть, эти сведения просто не сочли важными? — Шпатц скорее обрадовался, что не придется снова находиться в толпе пьянеющих жителей Шриенхофа. После разговора с Паули, он отправился к Ульфбрауну, и они до самого вечера занимались подсчетом расходов на строительство и составляли сметы. А когда вернулся, Крамм сразу же потащил его в рюмочную.
— Может быть, — Крамм замер и огляделся. — Как ты считаешь, герр Шпатц, здесь достаточно пусто, чтобы мы могли поговорить, не опасаясь, что нас подслушивают?
— Разве что в кустах прячется кто-то любопытный, — Шпатц тоже огляделся. — Что-то случилось? Вы хотите обсудить что-то важное?
— Ну для начала я хотел расспросить тебя о разговоре с нашим знатоком сказок, — Крамм уселся на скамью, сколоченную из грубых досок возле входа в закрытую рюмочную.
— О,
